Он с самым невинным видом развел руками. – Я, в принципе, не против пойти тебе навстречу и взять это жилье на месяц в свое пользование. – Ростовщик лениво осмотрелся по сторонам. – Мог бы временно сдавать его… ну, например, морякам, которые приплывают в наш порт на пару дней. Иллиана вздрогнула, представив, чем тут будут заниматься эти моряки, у которых на суше, как правило, только два занятия: вино и женщины. Да и им с матерью идти было некуда. Девушка сильнее стиснула пальцы, услышав, как хрустнули костяшки. При мысли о том, что придется сделать, Иллиану бросило в холодный пот. А затем она, ругая себя последними словами, все-таки сказала то, чего он так ждал. – Хетриан… может быть, ты захочешь пойти мне навстречу как своей… хорошей знакомой, а не как деловому партнеру? – выдавила она через силу. «Все, теперь он не упустит шанса воспользоваться этим предложением, – мелькнуло у нее в голове. – А мне будет слишком сложно отказаться…» Раздражение сложившейся ситуацией все сильнее накапливалось, стучало в ушах. Чтобы погасить долг, ей оставалось найти не такую уж и большую сумму. Если отдать всю до копейки выручку за последний месяц, то останется еще столько же. Ерунда! Вот только долговая тюрьма одинаково светила всем: и тем, кто взял в долг тысячу золотых аспидов, и тем, кто, как она, попросил всего пятьдесят. – Сегодня я могу выплатить ровно половину, – добавила она, стараясь не глядеть в радостно вспыхнувшие бусинки глаз Хетриана. – О, ну конечно, – кивнул он, губы растянулись на лице, как два скользких слизняка. – Как я сам об этом не подумал? Прости дурака, моя милая Иллианочка. Тут же расцепил ее сжатые в кулаки кисти и взял одну, неприятно растирая ее ладонь. Иллиана едва заметно скривилась, но руку вынимать не стала. – Само собой, я позволю тебе взять небольшую отсрочку. Пойду на сделку с собственной совестью и принципами. Для друзей ведь еще и не то можно совершить, – осклабился он, продолжая поглаживать ее ладонь. – А ты ведь мой друг. И замолчал. А девушка не могла поверить, что на этом все и кончится. Неужели она ошиблась в ростовщике и он по отношению к ней вовсе ничего дурного не планировал? Хетриан тем временем встал из-за стола, будто их разговор подходил к концу, и проговорил: – Замечательный чай у вас, Иллианочка, скажи спасибо уважаемой Дарилле. Ну что, тогда мы договорились с тобой, да? И не успела девушка обрадованно кивнуть, как он закончил: – Я тогда приду к тебе завтра вечером. Где-нибудь на закате, а то у меня так много дел! Подпишем договор об отсрочке, а затем сходим в какой-нибудь трактир, отметим это благое дело по-дружески. Согласна? И все это он произнес с такой радушной улыбкой, словно был не ростовщиком, а медбратом из лечебницы имени Лигора Милосердного. Виски Иллианы сдавило. Начала болеть голова. Вот и произошло то, о чем она думала. Чего пыталась избежать. Хетриан сделал свой ход. На закате в трактирах, как правило, остаются только влюбленные парочки, девицы легкого поведения и их клиенты. Изредка какая-нибудь шумная мужская компания тоже засиживается допоздна. Но Иллиане было совершенно ясно, к какой категории их планирует причислить Хетриан. Сама же она входить вместе с ним в число влюбленных парочек не планировала. Кроме того, завтра на закате она должна пойти на встречу с мираем. Нарушение обещания может грозить страшными последствиями. Великий змей знал ее имя и вполне мог найти в городе. У мираев длинные руки. Уже не говоря про обоняние. Надежды на то, что он простит ее за то, что не пришла, было мало. Так же как и надежды на то, что он не сможет ее отыскать. Но все же с ростовщиком дело обстояло еще хуже. Ведь если она откажет ему, а не мираю, то отвечать придется уже не только ей самой, но и матери. Хетриан добьется того, чтобы дом забрали. Иллиану посадят в тюрьму за долги. И что тогда станет с одинокой старой женщиной? – Может, встретимся послезавтра? – предложила девушка, лелея последнюю надежду развести две встречи по разным дням. Хетриан приподнял бровь и со своей привычной ненатуральной улыбкой ответил: – Ну что ты, милая, это слишком поздно… Да и занят я буду. Так что до завтра. Не скучай, Иллианочка. Бросил на нее короткий самодовольный взгляд, поклонился и вышел прочь из дома. А девушка закрыла лицо ладонями и перестала дышать, опасаясь впасть в панику. При мысли о завтрашнем дне ее бросило в холодный пот. Иллиане не хотелось признаваться себе в этом, но, похоже, она серьезно попала. Внутри уже зародилась твердая уверенность, что завтра, когда она не сможет прийти на встречу с мираем, случится нечто ужасное. Весь следующий день девушка провела как на иголках. Еще раз попробовала сходить в лес за приправами, но снова не слишком удачно. Ягоды барбариса, которые ей таки удалось найти, оказались уже слишком спелыми и мягкими. Такие хорошо не продашь. Пришлось у нескольких кустов вместо ягод собрать корни, чтобы продать хоть что-то. Корни барбариса всегда с удовольствием покупала аптекарша Роза с Маисовой улицы. Кусты можжевельника, на которые Иллиана тоже весьма рассчитывала, и вовсе были уже девственно чисты, поэтому здесь девушку вновь ждала неудача. Впрочем, у нее был еще целый день, чтобы найти что-нибудь еще. При этом мастерица специй вполне отдавала себе отчет в том, что пары мешочков ягод не хватит для оплаты долга. Даже если она продаст все, что собрала, ей потребуется еще неделю работать в том же темпе, забираясь все дальше и дальше в чащу в поисках редких растений. Обычно Иллиане не требовалось так часто выбираться из дома. Множество растений она выращивала сама на участке позади лавки. Там у нее росли разнообразные травы вроде укропа, петрушки, пастернака и кинзы. Были и ягоды, которые у местных жителей пользовались популярностью при заваривании в чай или в качестве варенья. Облепиха, земляника, смородина и жимолость. Как-то Иллиана выкупила у заморского купца даже семена редких видов перца. Теперь у нее в саду их росло множество видов! Белый, черный, красный, зеленый и желтый. Сладкие и жгучие, на любой вкус. Но все это продавалось постепенно. Невозможно было обобрать весь огород и распихать клиентам товар тогда, когда он им совершенно не нужен. А потому девушка торопилась найти ягоды или травы, которые были относительно редки. Вот только ничего не выходило. В какой-то момент Иллиане пришло в голову снова отправиться в сторону заветного отверстия в стене Верхнего города. Сейчас эта затея казалась еще более глупой, чем вчера. Нарваться на нового мирая совершенно не хотелось. Вряд ли ей снова повезет, и следующий великий змей отпустит ее живой. Да и вообще, ведь можно наткнуться на стражников Верхнего города! О них-то она прежде и вовсе не вспомнила. Те не станут разбираться, а сразу потащат нарушителя границы в тюрьму. Вздрогнув от этой перспективы, Иллиана со вздохом отогнала из памяти поляну цветущего шафрана. В конце концов, прошло уже более пятнадцати лет с тех пор, как она видела те цветы. За минувшие годы лесное озеро успело поменять границы, расшириться. От растений давно уже ничего не осталось. А даже если бы озера там не было, это вряд ли что-то изменило бы. Шафран растет на одном месте не более шести лет, а дальше цикл его жизни заканчивается. Шанс собрать на заветной поляне драгоценные тычинки все равно слишком мал. Поэтому к концу дня девушка вернулась домой измотанная, уставшая и невеселая. Волосы все перепутались, платье запылилось, покрылось лесной паутиной и репьем. Иллиана даже сперва мстительно решила не мыться, не менять одежду и встретить Хетриана прямо в таком виде. Но проходить еще несколько часов с пауками и иголками за шиворотом было слишком большой платой за недоумение на лице ростовщика. Поэтому она все же приняла ванну и переоделась. Маму решила не расстраивать, сказав, что все в порядке и проблему удалось решить. – К тебе Фендор заходил, – бросила та, скрываясь в своей комнате. Вечером у женщины часто ныли суставы, и она предпочитала проводить время у камина за чтением. – Просил передать, что соскучился. Иллиана передернула плечами, вспоминая друга, который частенько захаживал к ней в лавку поделиться свежими сплетнями и просто поболтать. Сейчас девушке определенно было не до него. Если завтра она еще останется живой и здоровой владелицей лавки специй, вот тогда, может быть, пригласит его в гости. Раньше Фендор ей даже немного нравился. Но почему-то после встречи с мираем думать о рыжеволосом парне вовсе не хотелось. Чем ближе был заветный час, тем сильнее переживала Иллиана. Представляла, как у стены ее уже ждет наг. Практически видела, как вспыхивают и темнеют от ярости его красивые золотые глаза. От этой мысли сперва бросало в жар, затем – в холод. Однако примерно за час до заката в дверь лавки неожиданно постучали. Девушка взглянула на старые механические часы, висевшие на стене, и нахмурилась. Для визита ростовщика было еще довольно рано. Она неторопливо подошла к двери и повернула ручку. В груди бешено стучало сердце, ладони стали влажными. Предчувствие не обмануло Иллиану. На пороге стоял вовсе не Хетриан Панс. Рослый мужчина в дорогой одежде вежливо поклонился девушке, прикоснувшись кончиками пальцев к груди, и неторопливо вошел в лавку. На госте был довольно яркий кафтан из плотной желтой ткани, расшитой черными завитушками, черные бриджи и сапоги из тонких ремешков. На голове у него оказалась надета маленькая лимонного цвета шапочка, которую он тут же снял. Иллиана обратила внимание, что длинные серо-русые волосы незнакомца были заколоты недешевой золоченой заколкой. Это в очередной раз натолкнуло девушку на единственное разумное объяснение странному виду этого мужчины: он принадлежал Верхнему городу. В виски ударила кровь. В ушах застучало. Это не могло быть просто совпадением! За все свои двадцать лет в их квартал ни разу не забредал никто, кто принадлежал бы миру мираев. Да, в Верхнем городе жили люди, но их было ничтожно мало. А еще Иллиана до сих пор не была уверена в том, что перед ней человек. Ведь без своих хвостов наги ничем не отличаются от людей! Сглотнув ком в горле, девушка улыбнулась и проговорила: – Доброго вечера, муссер. Желаете чего-нибудь? Мужчина окинул лавку странным пристальным взглядом, по очереди останавливаясь на сухих травах, вениками висевших под потолком, на склянках с уже готовыми перетертыми приправами и на еще свежих, недавно собранных ингредиентах, лежащих на специальной витрине в крупных мисках. – Да, возможно, – ответил он медленно и посмотрел в глаза девушке. Его узкие ноздри еле уловимо дернулись. – Вы – Иллиана Тангрэ. Девушка так и не поняла, вопрос это был или утверждение, таким странным тоном он это сказал. Но на всякий случай кивнула, нервно перебирая пальцами манжет собственного платья. А затем, заметив, что мнет ткань, убрала руки за спину, вытянувшись по струнке. – Что ж, – протянул мужчина. – Мне нужно у вас купить что-то… Снова сказал так, словно сам не знает, чего хочет. Окинул ленивым взглядом стены, так ни на чем и не остановившись. – Вы ищете что-то конкретное? – уточнила Иллиана, шагнув вперед. Все же специи были ее коньком, и она всегда готова была помочь покупателю найти то, что он ищет. Мужчина снова бросил на нее неопределенный взгляд, и на этот раз Иллиана заметила, что у него были необычные серые глаза. С таким насыщенным серебристым отливом, что напоминали жидкое олово. – Ну… а что у вас есть? – спросил он и явно приготовился слушать. Девушка приподняла бровь, но не стала выказывать удивления. Мало ли какого клиента к ней занесло? У богатых свои причуды. Вдруг этот мужчина все же не имеет никакого отношения к ее вчерашней встрече с мираем? – О! В лавке специй Тангрэ есть все или почти все, – улыбнулась она, произнося фразу, которую произносила уже тысячу раз. – От самых простых до более редких и даже уникальных. Из недорогих: укроп, петрушка, лавр, кинза, чеснок, лук, тимьян, эстрагон. Подороже: все виды перца, сладкий зеленый, мирийский огненный, земляной черный и прочие. Есть приправы высокого класса и сборы для разных блюд. Розмарин, фенхель, мелисса, мята. Есть корни тысячелистника, пастернака, мандрагоры… В этот момент мужчина резко вздернул руку, сдвинув брови. Иллиана замолкла, оборванная на полуслове. – И сколько это все стоит? – Что именно? – не поняла девушка. – Вот это вот… – мужчина неопределенно взмахнул рукой. – Ну… Мешочек сушеного перетертого чеснока, например, тридцать медных контиев, а вот пурпурный базилик – сорок пять серебряных каскавелов. Мужчина сжал губы и еле заметно сморщил нос, после чего Иллиана опять замолчала, чувствуя, что говорит что-то лишнее. И когда странный гость вновь открыл рот, чтобы заговорить, дверь лавки распахнулась, пропуская улыбающегося во весь рот Хетриана Панса.