– Ну да, ну все равно… что бы ей ни было нужно. Но мне кажется… им будет лучше без меня. У нее куча братьев, ну… и весь остров, вообще-то. Я могу прилетать почаще. Мне кажется, так лучше? Он с надеждой посмотрел на Марка и Маршу, и его лицо стало похожим на лицо испуганного двенадцатилетнего мальчишки. Марк обнял его за плечи. – Думаю, в тебе есть нечто большее, – серьезно произнес он. – Думаю, ты можешь быть мужчиной и принять свою ответственность, и это в тебе есть. И думаю, тебе это даже может понравиться. – Но что в том проку, – вздохнул Джоэл, – если все это меня возмущает и огорчает? Глава 43 Флора занималась подготовкой праздника, но весьма и весьма неохотно. Финтан, конечно, будет в особняке, но все они не могли отправиться туда: это слишком утомило бы Колтона. Братья, очевидно, думали, что Флоре нравится все это делать, а ей просто целый день приходилось стоять у плиты. Эйлид вроде бы собиралась приехать совсем ненадолго, так что Агот могла на все праздники остаться с отцом, и это было приятно, но, вообще-то, лишь добавляло хлопот. К тому же Иннес предполагал, что сама Флора будет в «Скале» с Джоэлом, так что спальню сестры предназначил для своей бывшей жены. А Флора рассчитывала побыть с Маршей и Марком, но это исключало Джоэла. Который на самом деле сам себя исключил. Что ж, он мог отправиться хоть к черту, если ему так хотелось. То есть, скорее всего, это означало, что он будет где-нибудь с Джен и Чарли, что еще сильнее раздражало Флору. В целом должны были собраться сама Флора, Лорна, брат Лорны Иэн – он приехал ненадолго и ему просто некуда было пойти, – Иннес, Эйлид и Агот, Хэмиш, подруга Хэмиша – на следующей неделе ею могла оказаться кто угодно, – Эк, возможно, Финтан, только неизвестно, когда именно. А еще Марк и Марша, но они не ели бекона и колбасы, что тоже создавало некоторые проблемы в выборе начинки для маленьких сосисок. И Сайф, которого Флора пригласила, но не получила ответа – на самом деле его пригласили на девять рождественских обедов в разные места, и он просто не знал, что делать с таким количеством приглашений, а потому проигнорировал их все. Но теперь Флора беспокоилась из-за этого, потому что она пригласила Сайфа до того, как узнала о нем и Лорне, и ей бы хотелось отменить все, но, поскольку Сайф не ответил ей, она сочла, что может считать это отказом, хотя и не исключено, что он все-таки вдруг появится. Лорна ничем не могла помочь в этом Флоре, потому что отчаянно хотела увидеть Сайфа, – возможно, она даже верила, что домашние духи и духи Рождества могут изменить его мысли насчет переезда… и чуть не заливалась слезами каждый раз при этой мысли. И еще Флору мучило ужасное предчувствие, что среди них окажется и этот отвратительный Трипп, который вроде и не собирался никуда перебираться, а он мог начать разговоры об американской политике, и это будет просто беда. В общем, она ожидала от одиннадцати до шестнадцати гостей, как получится. А еще будет большой пустой стул. И большая дыра в центре мира. Ладно, два больших пустых стула, потому что, хотя Флора и сидела теперь на месте матери, она никогда не чувствовала себя ее заменой. И никогда не ждала Рождества с меньшей радостью. Флора в очередной раз вздохнула и посмотрела на рецепт начинки для овощных сосисок. Она чувствовала себя ужасно. Пока что она неплохо со всем справлялась, ее не тошнило, но сегодня ей было не по себе. «Кухня» была набита битком, в кафе заглянула и группа певцов, тут же затянувших «Paiste Am Bethlehem». Пели они так прекрасно, что Флора невольно роняла слезы в печенье, и это было мило, но не слишком способствовало увеличению прибыли. Глава 44 Если говорить прямо, Трипп представления не имел, что все получится именно так. Дома, в Техасе, люди относились к нему уважительно, но настороженно. Они знали, что он – из важной семьи, и благоговели перед его относительным богатством – или богатством его родственника – и знали его дурной характер. Там люди не совали нос в чужие дела. Здесь же он и шагу не мог ступить без того, чтобы пожилые леди не начали расспрашивать его о том, как дела у Колтона, в руки ему совали коробки с песочным печеньем, все выражали ему сочувствие, потому что все знали Колтона и Финтана и понимали ужас ситуации. Флора не слишком его привечала, но все остальные были невероятно добры. День за днем, прохаживаясь по острову, Трипп видел свидетельства уважения, питаемого к его брату. Этим людям было совершенно безразлично, как понимал теперь Трипп, нравятся ли его брату юноши или девушки, да и его деньги не слишком их интересовали. Колтон просто был одним из них – он приехал и влился в общину, только это имело значение. И каждый день, думая о том, что пора бы повернуться ко всему этому спиной и поехать домой, Трипп откладывал решение. Время шло, и он осознал, что его матери поможет – и очень поможет, он это чувствовал, – если она будет знать, что Колтон живет не среди чужаков. Что его любят, хотя это слово Трипп даже мысленно произносил не часто. На пользу его настроению шло и то, что деревня превращалась в настоящую сказочную страну. В глубокой зимней тьме, когда кажется, что этот мрак вообще невозможно выдержать, везде горели огни – огромные сосульки света вдоль каждого здания, цепочки огней на каждом фронтоне и огромные рождественские елки, сияющие и сверкающие в каждом окне. В окружающей темноте маленький остров вдруг превратил себя в светлый рай, в самое чистое сосредоточение радости, какое только Трипп мог бы вообразить, – крохотная точка блистающей силы духа посреди черного моря. В Техасе на Рождество никогда не бывало по-настоящему холодно. Там погода всегда оставалась одинаковой: жаркой зимой, чертовски жаркой летом. И солнце каждый день всходило примерно в одно и то же время. А этот изумительный мир леденящей тьмы… да, он казался Триппу очень странным. И он думал, что теперь это ему, пожалуй, даже нравится. Иннесу очень хотелось спокойно, в тишине выпить пинту пива, но это было, честно говоря, всегда нелегко на Муре, в особенности когда близилось Рождество. Рабочий день фермеров в это время года становился короче, и Иннес со своей компанией частенько оказывался в «Харборс рест», в поисках тепла, дружеской улыбки Инге-Бритт и веселой беседы. При этом всех не слишком интересовала чистота ковра на полу. Но этим вечером Иннес пытался найти несколько минут покоя, чтобы подумать о своей бывшей жене, снова ему позвонившей. Конечно, Флора и остальные хотели бы, чтобы супруги снова сошлись. Что до Агот, так она вообще громко требовала этого, словно это было делом очевидным. И теперь Эйлид… Ну он не был уверен… Он бы спросил Хэмиша, но тот вряд ли сумел бы помочь. Но у Иннеса было ощущение, что Эйлид почти намекает на то, чтобы вернуться. Однако Иннес не забыл ее жалоб и того, как она ненавидела продуваемый сквозняками фермерский дом, как ей не хватало кинотеатров или хороших магазинов, из-за чего она все чаще и чаще уезжала на материк, пока наконец не осталась там. Но это было вполне обычно для девушек с острова. Если бы у них было достаточно денег, может, они могли бы снять маленькую квартирку в Инвернессе – в представлении Иннеса это был самый большой город, какой только можно вообразить… Иннес вздохнул. Углубившись в собственные мысли, он не замечал Триппа, пока чуть не налетел на него. Тот стучал в окно бара над своей головой и казался насквозь промерзшим. Иннес открыл дверь и жестом предложил Триппу войти. Но тот лишь заглянул внутрь. – Как ты думаешь, – смущенно заговорил Трипп, – можешь ли ты попросить ту прекрасную леди за баром позволить мне войти и посидеть немножко? Инге-Бритт сурово уставилась на них обоих. Иннес вздернул плечи, Инге-Бритт нахмурилась. – Он будет вести себя прилично или как последняя задница? – резко спросила она. – Я совсем не хотел быть задницей, мэм, насколько это в моих силах, – жалобно, дрожащим голосом произнес из-за двери Трипп. – Ты можешь за него поручиться? – спросила Инге-Бритт. – Нет, – ответил Иннес. – Но я помогу тебе выкинуть его вон, если он снова что-то затеет. В баре было тихо, Трипп продолжал стоять снаружи, надеясь на лучшее. Наконец тяжелая черная дверь, обитая гвоздями, распахнулась. – Одно неверное движение, и… – предупредила Инге-Бритт. – Спасибо, мэм, – поблагодарил ее Трипп. – Ух, а я могу предложить всем выпить? Это было принято неплохо, в качестве извинения, и Трипп расплатился за пиво деньгами странного цвета, о которых ему говорили, что они вполне настоящие. Инге-Бритт налила ему пива чуть больше положенного, а потом почти смутилась, когда он дал ей чаевые, – хотя в случае Инге-Бритт это было именно почти смущение. Все подняли кружки и закричали: – Счастливого Рождества! Sláinte mhath! И Трипп сделал то же самое, хотя и переврав слова. Он сел вместе с Иннесом в углу. Иннес постарался не вздыхать, откладывая телефон, на котором хотел подсчитать плюсы и минусы появления Эйлид на Рождество, не упуская из виду и тот факт, что здесь будет дочка. Ведь Агот была и солнцем, и луной, и звездами, и всем остальным в его мире. К тому же Рождество без детей в доме или детей без матери тоже было чем-то невеселым, все это знали, тем более при состоянии Колтона и притом что у Флоры почему-то постоянно мокрые глаза. – Как дела у Колтона? – спросил Иннес. Это был первый вопрос, который все задавали Триппу. Тот фыркнул в пивную кружку: – Ну он, в общем, не рад меня видеть… Он глотнул пива. Оно было ужасным. Трипп сделал второй пробный глоток. Ну… пожалуй, и сойдет. – Может, это и хорошо? Трипп пожал плечами: – Просто есть одно дело… я предполагал… возможно… И Трипп рассказал Иннесу о своем плане, а Иннес прищелкивал языков и старался не слишком судить Триппа, но ему это не удавалось, а потом их прервала миссис Лаэрд, агрессивно сунувшая им оловянную кружку для пожертвований. – Это для чего? – спросил Иннес. Какие-то нужды возникали постоянно – нужно было починить крышу школы, церковный придел, общественную площадку для игр… И традиционно каждый должен был внести десять пенсов, а потом разницу оплачивал Колтон с помощью чека на огромную сумму, и все радовались, поэтому Иннес тоже вполне бодро полез в карман. – Это для милого доктора, – сообщила миссис Лаэрд и фыркнула. – Не думаю, что он собирается праздновать Рождество. – Ну это ведь его дело? – Да, только мне жаль его мальчиков. Они ведь не виноваты в том, что они другие. И они так старались в школе. После всего того, что они пережили… не думаю, что мы должны посылать им рождественские подарки. Думаю, надо назвать это подарками за их старания, и так будет правильно. Как вам кажется? Трипп осознал, что прежде, чем он приехал сюда, ему приходилось очень осторожно выбирать слова, разговаривая с людьми другой веры. Не то чтобы он встречал их много, но… А теперь он наблюдал за тем, как Иннес обдумывает ситуацию. – Вы могли бы просто сказать, что это обычный подарок, что мы так поступаем каждый раз, когда в деревне появляются новые дети, – предположил он. – А, ну да, – согласилась миссис Лаэрд. – Отличная идея! Назовем это традицией. Но не потому, что мы не уважаем их верования… просто для забавы. – Да, для забавы, – кивнул Иннес. – Точно, годится. А что вы хотите им подарить? – Люди проявили немалую щедрость, – сообщила миссис Лаэрд. – Мы сможем купить им игровую приставку. – Думаю, это подойдет, – кивнул Иннес, улыбаясь и кладя в кружку деньги. – Отлично! Как хорошо, что вы это придумали. Миссис Лаэрд улыбнулась в ответ и направилась к следующему столику. – Эй, погодите! – внезапно окликнул ее Трипп. Миссис Лаэрд остановилась и вежливо улыбнулась. Она знала, кто такой Трипп, но слышала и то, что он не слишком приятный человек. Трипп рылся в кармане. – Э-э-э… я не очень разбираюсь в ваших деньгах, – сказал он, выуживая большую красную банкноту в пятьдесят фунтов. – Это как, подходит? – Ох, не… – начал было Иннес. – Мне хочется, – сердясь и слегка краснея, перебил его Трипп. – У нас есть деньги. Я здесь не ради состояния Колтона, что бы вы там ни слышали. – Ну да, конечно, – кивнул Иннес, откидываясь на спинку стула и поднимая руки. – Конечно. Миссис Лаэрд с удовольствием приняла купюру. – Можно будет и несколько игр купить! Я играю в «Солдата удачи», пока жду, когда у меня тесто поднимется, – бодро сообщила она.