Джоэл улыбнулся мальчику, когда Чарли отцепил его от спортивных штанов, – вообще-то, им даже не позволялось трогать детей – и сказал: – Ну, в чем дело? Люк уставился на него. – Не беспокойся, – сказал Чарли Джоэлу. – Он просто… Ох, тебе и знать не захочется его историю… Джоэл знал такие истории. – Ему просто нужно внимание, вот и все. А он не очень понимает, как его добиться. – Мм… – промычал Джоэл. – Привет, Люк, мне нужно, чтобы кто-то помог приготовить обед, ты согласишься? – Да! – воскликнул Люк. – А ты правда американец? – Нет, – ответил Джоэл. – Я просто смотрел много фильмов и теперь притворяюсь. – Ох… Люк немножко подумал. Потом изобразил жуткий американский акцент: – Ма-а-гу я тож-жи так де-е-лать? – Конечно, – кивнул Джоэл и увел мальчика к палатке, которую Джен называла столовой. Но он умудрился спохватиться, по пути извинился перед Джен и поздравил ее. – Извини, – сказал он, поправляя очки. И Джен самодовольно улыбнулась и сказала, что всякие мелочи перестают тебя беспокоить, когда ты беременна, потому что ты знаешь: происходит нечто куда более важное, и, как обычно, окончательно его запутала, так что он поспешил вернуться к делу. Мальчики принялись носиться вперегонки по заснеженному лугу, и их крики и облака пара от их дыхания казались Джоэлу веселыми. Приготовив ланч, он присоединился к одной из команд, и беготня на равнине почему-то напомнила ему жутко стерильные спортивные залы, в которых он проводил так много времени, когда останавливался в городских отелях. Они все были одинаковыми, в них он видел одинаковых людей, то и дело смотрящихся в зеркала, одержимых самими собой и тем, как они будут выглядеть в «Инстаграме» и на фотографиях, их волновали только собственный брюшной пресс и совершенство тела. И он, наверное, был таким, подумал Джоэл. И множество раз он ловил взгляд какой-нибудь девушки и приглашал ее на обед, и та болтала о диетах и о том, почему лучше всего быть веганом, какие соки полезнее всего, сколько пользы в овсянке, – а он просто прикидывал, как с ней переспать, и оба они жили напоказ, постоянно поглядывая в зеркало… Джоэл попытался представить Флору в спортзале, и от этой попытки его губы скривились. Он просто не смог – Флора и спортзал не сходились вместе. Флора, с мягкими изгибами ее тела, с необычайно светлой и нежной кожей, на которой любое прикосновение оставляло след… Но здесь во всех отношениях было лучше, чем в гостиничных спортзалах: Джоэл напрягался всем телом, мальчики смеялись, и Чарли тоже присоединился к ним, и упал, и со смехом поднял руки, сдаваясь. А ведь он был крепок, как никто, о чем Джоэл много раз думал. Флора могла предпочесть его, и все было бы прекрасно… А может, ей и следовало выбрать Чарли. Может, ей следовало носить ребенка Чарли – или Тиарлаха, как она его называла на старом языке. Это не Джен должна была ухмыляться, как цирковой клоун. Это Флора должна была стать счастливой. И абсолютно не должно быть такого, чтобы Флора плакала дома в одиночестве. Джоэл прекрасно это знал. Знал. Но он не мог… Просто не мог. И потому он бежал все быстрее и быстрее в морозном воздухе, чувствуя, как обжигает его легкие – и это было приятное жжение, – а мальчишки второй команды обиженно кричали, что он пользуется преимуществом длинных ног, а его команда прыгала от радости. Ему бы убежать за пределы лагеря, если было бы можно, и мчаться вверх до гребня холма, а потом разом перепрыгнуть на соседний остров и на следующий или на материк и нестись от холма к холму, потому что его что-то преследовало, его всегда что-то преследовало, а он не знал, что это такое или как это остановить. А день продолжался, и низкое зимнее солнце уже опускалось. Джоэл огляделся вокруг. Люк, темноволосый мальчик, стоял неподвижно, наблюдая за тем, как золотой круг опускается в море, и лицо его было умиротворенным. Глава 39 И Лорна, и Флора уже начинали походить на людей, переживших некую войну. Лорна заметила, что Флора выглядит крайне усталой. По-настоящему измученной – да, на ее светлой коже с легкостью появлялись тени, но сейчас круги у нее под глазами стали темными, фиолетовыми, а ошеломительные бледные волосы казались сухими и тонкими, в то время как талия под фартуком продолжала полнеть. – Флорес! – воскликнула Лорна, с искренней озабоченностью обнимая ее. – Неужели ребята до сих пор ничего не заметили? Правда? – Ты же знаешь, какие они, – устало откликнулась Флора. Они вместе заглянули в «Харборс рест», где Лорна убедила Флору съесть тарелку супа, хотя, конечно, и в «Кухне» готовили отличный суп – традиционный сытный шотландский: куриный с луком-пореем и овощами. Но она знала и то, что Инге-Бритт оптом закупает супы «Хайнц», а иногда тарелка томатного супа «Хайнц» буквально обновляла душу. Да ей и самой его хотелось. – У Финтана мысли постоянно невесть где, а Иннес пытается в чем-то разобраться… Ну, – сказала Флора, – похоже, Эйлид приедет на Рождество. – О-о-ох! – удивленно воскликнула Лорна. Сбежавшая жена Иннеса ненавидела жизнь на острове, и это было первой причиной их разрыва, ее увлекли яркие огни Инвернесса. – Ты думаешь?.. – Я думаю, Агот слишком привязалась к Муру, – ответила Флора. – Ты вообще можешь представить, что она вытворяет в доме своей матери? – Не могу, – призналась Лорна. – А знаешь, каждый раз, когда я с ней встречаюсь, она говорит: «Пливет, мисс Лолна, я узе сделала домаснее задание для моя скола». Лорна очень точно изобразила говор Агот, и Флора засмеялась: – И что это на самом деле? Лорна округлила глаза: – Один раз она преподнесла мне дохлую пчелу. – Заработала «отлично», – машинально сказала Флора. – А твои дела… как они? – спросила Лорна, не собираясь настаивать, если Флоре не захочется самой об этом поговорить. – Давай о чем-нибудь другом, – ответила Флора. – Потому что я с каждой секундой каждого дня становлюсь все более беременной, а мы с Джоэлом до сих пор не говорили об этом, и я уже не в силах это выносить… – Ох… – Но ты! – продолжила Флора. – У тебя был потрясающий секс со вторым потрясающим мужчиной на острове, так что победа определенно на твоей стороне! Лорна тут же сделала то, что клялась не делать, – разрыдалась. – Боже ты мой! – испугалась Флора. – Это даже хуже, чем было в прошлом году, когда ни у одной из нас не было ни любви, ни денег. А теперь у нас кое-что появилось, и стало еще хуже! – Флора… не надо, – покачала головой Лорна. – Ты не говори никому, но… – Что? Лорна нервно сглотнула: – Он уезжает! – О чем ты? Что значит – уезжает? Он не может уехать! Его определили сюда! – Нет, его послали в Шотландию, – возразила Лорна. – И на материке есть множество мест, где он может пригодиться. Доктора везде нужны. И его переводят куда-то в другое место. – Не понимаю, – изумилась Флора. – Нам здесь все так же нужен врач. И если его заберут, мы останемся ни с чем. Девушки переглянулись. И Лорна с опустошающим чувством ужаса поняла, что Сайф ей солгал. – Ох, боже… – пробормотала она. – Вот дерьмо… Он мне сказал… он сказал, что должен уехать. – Может, и вправду должен. – Флора сжала руку подруги. Лорна потерла лоб. – Послушай, – заговорила Флора. – Та рождественская пьеса… Может, дело не в тебе. Может, ему не кажется… он не считает, что здешнее окружение – лучшее для его детей. – Что? Да для мальчиков лучше и не найти! – Ему хочется жить где-нибудь… где есть мечеть. И возможно, больше детей со Среднего Востока. – В Бьютшире есть мечеть, – грустно сказала Лорна. – Ну, думаю, совсем маленькая… Флора посмотрела на Лорну: – Но мне казалось, что его дети счастливы здесь! Эш постоянно у нас в фермерском доме. – Вряд ли дело в детях, – горестно произнесла Лорна. – Так ведь? – Это черт знает что! – покачала головой Флора. – Мне жаль, так жаль… Лорна не стала сдерживать слезы. – У тебя хотя бы ребенок есть, – сказала она. – А самый лучший, самый потрясающий мужчина, какого я только встречала за всю свою жизнь… он хочет уехать! А я останусь здесь навеки. Одна. И буду стареть, и седеть, и вечно делать одно и то же… И всегда буду знать, что идеальный для меня человек недалеко, но… но… Флора сунула руку в карман Лорны, достала ее бумажные носовые платки вручила подруге: – Вот, держи. Лорна высморкалась. – Ох, черт, посмотреть только на нас с тобой, – сказала она. – И что с нами происходит?