Но это ведь обычная семья, не так ли, решил Трипп. В каждой семье есть свои сложности. Их только в кино нет. Он еще немного подумал. Да, никто не безупречен. Но тяжело было думать о том, что родители не узнают о болезни сына, пока не станет уже слишком поздно. Они заслужили хотя бы просто разговора с ним. Разве не каждый заслуживает второго шанса? Последнего шанса попрощаться? Маленькое утешение для стариков. Внезапно Триппу пришло в голову, что, когда он приехал сюда, он думал, что это Колтон заслуживает второго шанса, что он может перестать наконец быть вечным богатеньким подонком. А теперь Трипп гадал – пусть только самым краешком ума, – что, может быть, второй шанс нужен его родителям? Или всем им? Трипп Роджерс вовсе не был человеком, склонным к самокопанию. Должно быть, решил он, причина в диком ветре и снеге снаружи и в том, что, насколько он понял, здесь совершенно нечем заняться, – нет ни боулинга, ни поля для гольфа. А то, что можно почитать книгу, ему и на ум не приходило. Инге-Бритт сочувственно улыбнулась ему. – Эй, есть у вас что-нибудь перекусить? – спросил Трипп. Он понятия не имел, который час, – здесь, похоже, постоянно темно, а он еще не опомнился после смены часовых поясов, – но желудок требовал еды. – Только крипсы, – ответила Инге-Бритт. Оказалось, что она имела в виду чипсы, что совершенно не удовлетворило Триппа. – Вам бы пойти в «Кухню Анни», – сказала Инге-Бритт. – У них там отличная еда. Трипп громко хмыкнул: – Меня оттуда выгнали. – Выгнали? – переспросила Инге-Бритт. – Из «Кухни»? Вот не подумала бы такого! Флора такая милая. – Да, и я не знаю, почему… Инге-Бритт внимательно смотрела на него. – …Я просто спросил об одном холуе… – Это вы о Финтане? Трипп отвел взгляд, сообразив, что снова совершил ужасную ошибку. – Э-э-э… – Пошел вон! – сказала Инге-Бритт. – Оплатите счет и убирайтесь. – Но мне некуда пойти! – взвыл Трипп. – Не моя проблема, – ответила Инге-Бритт. – Мы здесь ко всем хорошо относимся. Но только не к таким задницам. Снаружи царил леденящий холод. Трипп окинул взглядом свой огромный автомобиль и тоскливо подумал, сможет ли он переночевать в нем. Отдаться на милость Колтона он не мог, к тому же, скорее всего, он получил бы отказ. А если бы ему и позволили устроиться в отеле, то это стало бы лишней причиной, чтобы Колтон смотрел на него сверху вниз. Это все равно что надеть ботинки не на ту ногу. Кроме того, Трипп чуял доносившийся откуда-то запах еды. И он, сунув руки в карманы куртки, пошел по набережной на аромат рыбы и жареной картошки. В дверях лавки стояла маленькая девочка. У Триппа не было детей – ни один из его браков не продержался достаточно долго для этого, и это уже было хорошо, хотя ему все равно пришлось много платить обеим женам. Девочка с почти белыми волосами сложила руки на груди. – Плидецца вам быть за мной, – заявила она. – Хорошо, маленькая леди, – кивнул Трипп, радуясь поговорить с кем-то, кого он, наверное, не успел еще оскорбить. – Агот, перестань проказничать! – послышался приятный голос, и позади девочки появился высокий мужчина с каштановыми волосами. Он показался Триппу немного знакомым. – Извините, – сказал он. Потом присмотрелся к Триппу и моргнул. – Тетти Флова устала и нету ушина, – терпеливо пояснила Агот. А Трипп уловил имя Флоры, и его усталый мозг тут же сосредоточился. Черт побери, да на этом проклятом острове есть вообще кто-нибудь, не принадлежащий к ее семье? – Что ж, это серьезная причина для… чего-нибудь. – Есть рыба с картошкой, – сообщил Иннес. – Но можете получить хаггис, если хотите. Или сервелат. Трипп снова растерянно моргнул. Оба эти слова ничего ему не говорили. – Хотите, я сам для вас что-нибудь выберу? – благодушно предложил Иннес, который давно привык к тому, что американцы теряются, услышав названия местных блюд. Трипп кивнул, и Иннес заказал ему пикшу с жареной картошкой и уксусом и большую бутылку «Айрн-брю». Трипп так проголодался, что тут же набросился на еду, и Агот, конечно же, захотелось того же самого, а Иннес, будучи Иннесом, не стал ей отказывать, и в итоге они разговорились. Иннес слышал, что Трипп приехал навестить брата, и удивился тому, что в «Харборс рест» почему-то в декабре не нашлось номера, но тем не менее предложил ему место для ночлега. Глава 27 Когда Флора вернулась домой, ей хотелось только принять горячий душ, и ничего больше. Но, к ее ужасу, из кухни доносился необычный шум. Агот на кого-то кричала: – Ты не кафбой! – Верно, маленькая леди, – отвечал ей американский голос. – Я не ковбой. – Ты не кафбой! Флора устало заглянула в кухню. Она искала не источник американского голоса. В кухне у огня сидел ее отец, напротив него устроился Хэмиш, сам с собой играя в дженгу, Иннес вскрывал почту, а Финтан с раздраженным видом занимался чайником… совершенно обычная картина. Но на полу сидела сердитая Агот, говорившая с крепким мужчиной, которого Флора мгновенно узнала, – этот был тот самый, кого она выгнала из кафе. Она вопросительно посмотрела на Финтана, и тот ответил ей нервным взглядом. – Финтан, можно тебя на пару слов? – громко окликнула его Флора. – С Иннесом говори, – ответил Финтан. – Кстати, никто не ждал тебя сегодня. Иннес явно удивился: – Джоэл приехал. Я решил, что ты будешь в «Скале». – Целавацца! – восторженно закричала Агот. – Но!.. – воскликнула Флора. Финтан устало оглянулся на нее. – Флора, – сказал он. – Он часть семьи. Трипп встал с пола и официально протянул Флоре руку. – Простите за то, что я говорил тогда, мэм, – произнес он. – Мне очень жаль. – Вот как? Или вам просто деваться некуда? – Ваш добрый брат предложил мне лучшие рыбу и картошку, какие только мне доводилось пробовать. Флора хмыкнула. – Бог мой, да она же голодная! – воскликнул Иннес. – Галодная! – язвительно выкрикнула Агот. – Верно, – согласился Финтан. – Ладно, я ухожу. Увидимся потом. Там на плите бефстроганов, сестренка. – Поцелуй за меня Колтона, – уныло произнесла Флора. Ей хотелось добавить: «И убей его за то, что он проболтался Джоэлу о ребенке». Но, наверное, сейчас было не подходящее время для этого. Глава 28 В Нью-Йорке было четыре утра. Джоэлу не стоило поступать так с Марком – Марк не молодел, и подобным образом можно было довести его до сердечного приступа. По крайней мере, об этом подумала Марша, как только сообразила, с кем он говорит по телефону рядом с кроватью, – только слова она выбрала куда покрепче. – Я перейду в гостиную, – потирая глаза, сказал Марк. Но снаружи было минус семь градусов, огромный город засыпало снегом, и даже в их современном пентхаусе полы были холодными. – Ничего, все в порядке, – сказала Марша, нащупывая выключатель прикроватной лампы и надевая очки. – Если это Джоэл, можно мне послушать? – Марша рядом, – сказал Марк сонным голосом. – Можешь говорить? – Да… полагаю… да.