– Прекратите, – повысил голос Беркутов, – Тань, прости. Девочки очень нервничают. – Так что еще украли? – повторила я вопрос. Леся поправила волосы: – После кончины мамы от всех тщательно хранимых бабушкой ценностей остались лишь серебряные сахарница и лопатка для торта. Мы с Галиной поделили жалкое наследство, сестра захотела взять лопатку, очень красивая штука, ажурная. – Вот вор ее и унес, – прошептала Галя. – Ну, в этом случае уголовник не ошибся, – буркнула Олеся. – Прибор старинный, еще из царского серебра, ручной работы. Вот гад! – Вы не о ней ли говорите? – спросила я, указывая на полированную стенку. – Вон там, на полке блестит. Сестры разом бросились к шкафу. – Она! – завопила Галина. – Не исчезла! Я перепутала, не на кухне серебро оставила. Глядите, какая суперская. Я подошла к женщинам и осторожно взяла прибор. Да, сейчас таких не делают. Похоже, на изготовление лопатки пошло полкило драгоценного металла и работал над ней трудолюбивый человек. Ювелир старательно выполнил сложный узор, украсил ручку орнаментом из птичек и виноградной лозы. Вещь на самом деле красивая, оригинальная и, вероятно, совсем не дешевая. Жаль только, что она давно не чищена. – Хоть бы отполировала серебро, – укорила младшая сестра старшую. – Неряха. – Зато ты у нас аккуратная, – ехидно ответила Галя, – экономная, хозяйственная. – Да уж, не то что некоторые, – ответила Олеся, – комки пыли дома не гоняю из угла в угол и никогда в долгах не оказывалась. – Остается только удивляться, отчего такая замечательная женщина до сих пор ходит в невестах, – язвительно сказала Галя, – никто ее пока в загс не отвел. Кругом один облом! Сплошной Илья Воркутов! А я, хоть и никудышная, на твой взгляд, хозяйка, но всегда пользовалась успехом. Может, мужикам нужна не аккуратная скопидомка, а веселая баба с компанейским характером? Я решила вылить ведро холодной воды на стремительно разгорающийся костер семейного скандала. – А где лежали деньги? Родион показал на секретер стенки. – Там. У нас дома сейфа нет. Вот, смотри. Беркутов осторожно опустил крышку, и я увидела черную пыль, осевшую на стеклянных полках. Эксперт обработала поверхности в поисках отпечатков пальцев. – Это у вас бар, – протянула я, разглядывая несколько закупоренных бутылок. – Сильно сказано, – улыбнулся Беркутов, – я не пью, водку мне Димон подарил на день рождения, так и стоит нетронутая. Коньяк Фатима принесла на Новый год, ты же ее знаешь, Фатя у нас давно работает. Деньги я сунул сюда. Слева стояла коробочка с украшениями. – Долго вору искать не пришлось, – вздохнула я, – вижу, ты любишь шерри, бутылка с ликером почти пустая. – Хотите чаю? – вспомнила об обязанностях хозяйки Галина. – Или кофе? Сейчас быстренько бутерброды нарежу! – Лучше я сэндвичами займусь, – пробормотала Леся. – Да, конечно, – кивнул Родион, – там паштет есть, совсем свежий, я сегодня купил, перед тем как домой ехать, зарулил в круглосуточный магазин. Подумал, вдруг у нас хлеба нет. Олеся с жалостью окинула его взглядом и ушла. Галина не стала возражать против желания сестры похозяйничать. Наоборот, она крикнула ей в спину: – Если остался сыр, запеки мне хлебушек с ним в свч-печке. – Хочется разобраться со временем, – мягко сказала я, – когда вы обнаружили, что стали жертвой грабителя? – Я открыл дверь в шесть пятнадцать, – отрапортовал Родя, – сразу пошел в гостиную, хотел деньги в портфель положить, чтобы не забыть. – Ты приехал рано утром? – переспросила я. – Да, на службе задержался, – кивнул Родион, – Коробков подтвердит. – И вас не было дома? – повернулась я к Гале. – Почему? – заморгала она. – Я в кровати лежала! Спала. Чем еще заниматься по ночам? – Не слышали, как в доме орудует посторонний? – не успокаивалась я. – Квартира большая, – вздохнул Беркутов, – она мне от родителей досталась. Папе-генералу на троих членов семьи дали четыре комнаты. Дом сталинской постройки, стены, как в крепости, потолки, сама видишь, какие. Если я на кухне нахожусь, а Галина в спальне книжку читает, мне до нее не докричаться. Таня, знаешь, я думаю, дело обстояло так: вечером… – Больно ее твое мнение интересует, – перебила его жена, – лучше помолчи! – С удовольствием выслушаю версию Родиона, – одернула я Галину. Беркутов встал, подошел к окну, повернулся спиной к подоконнику и произнес: – Прозвонщик. Это его работа. – Кто? – поразилась Галя. – Ты знаешь человека, который влез в нашу квартиру? Какая странная фамилия, Прозвонщик. – И не такие встречаются, – крикнула из коридора Олеся, – я насмотрелась паспортов. Вон, позавчера Египет семье Собакоруковых оформляла! Придержите дверь. Родя быстро пошел к створке, Олеся вплыла в гостиную, держа в руках большой поднос, заставленный тарелками и чашками. – Прозвонщик – это профессия, – пояснил Родион, – мелкий воришка, который действует безо всякого плана, полагаясь на авось. Грабитель входит в первый попавшийся дом и начинает звонить в квартиры. Если ему открывают дверь, то парень говорит что-то вроде: «Провожу опрос, как вы оцените качество уборки подъезда? ДЭЗ хочет знать мнение жильцов». А вот если в квартире тишина, уголовник вскрывает замок. Поэтому таких мерзавцев и называют «прозвонщик», от слова «звонок». – Сколько ты всего знаешь! – восхитилась Олеся, подавая Родиону чашку. Беркутов улыбнулся и продолжил: – Вор выбирает подъезд, где нет лифтера, свидетели ему не нужны. Наше парадное как раз из таких, народ здесь обитает странный. Как собрание, все требуют консьержку, готовы за нее платить. Едва дойдет до дела, жильцы в отказ, поют хором: «Это дорогое удовольствие, мы люди бедные». – Жлобы, – оценила соседей Беркутовых Олеся, потом она положила в чашку Родиона два куска сахара и заботливо размешала чай, следующую кружку получила я. Беркутов отхлебнул и причмокнул: – Хорошо заварен, не то что лабуда из пакетика. – Там одна пыль, – махнула рукой Олеся, – производители не дураки, не станут полноценный лист в бумагу прятать. Подешевле положишь – подороже продашь, закон российского бизнеса. Из коридора донеслось треньканье. – Таня, – закричала эксперт, – у тебя мобильный нервничает. Я поспешила в прихожую, вынула из сумки трубку и услышала голос Димона. – Как там дела? – Пока ничего конкретного сказать не могу, – прошептала я, – пожалуйста, поройся в Интернете. Мне нужны ответы на кое-какие вопросы. И чем быстрее, тем лучше. – Если подождешь на трубке, то про мужика узнаешь сразу, – сказал Коробок, выслушав меня, – ща по базе пробью. – Давай, – согласилась я, посмотрела на пол и увидела кучу обуви. Черные, отлично начищенные ботинки Родиона, рядом с ними аккуратно поставленные, темно-синие замшевые ботильоны на модной в этом сезоне «манной каше». Те, кто решился купить себе такую обувь, отлично знают: чтобы она выглядела как новая, необходимо почти каждый день, вооружившись отслужившей свой век зубной щеткой, тщательно мыть подошву, иначе та потеряет белый цвет. А материал, из которого сделана «манная каша», зернистый, частички грязи легко забиваются в поры и с большим трудом отмываются. Мне нравятся подобные сапожки, но я их не покупаю, потому что знаю: мне жаль тратить время на чистку платформы. А вот Олеся тщательно ухаживает за своими ботильонами: они смотрелись так, словно их час назад принесли из магазина. Почему я решила, что ботинки из замши принадлежат младшей сестре? Похоже, она намного аккуратнее старшей. А чуть поодаль от ботинок Родиона валялись светло-коричневые сапоги, но оригинальный цвет сохранился лишь на голенище, нижняя часть была измазана глиной. Не стоит сомневаться, кто их носит, – Галина! Я присела и потрогала пальцем один из комков, прилипших к подметке. Сверху он подсох, а внутри оказался сырым. – Нашла что-то интересное? – спросила Лизавета, выходя из ванной. Я выпрямилась и сказала в трубку: – Димон, назрел еще один вопрос! Лиза молча слушала мою беседу с Коробковым, но когда я вернула телефон в сумку, обиженно произнесла: – Ну, это и я тебе могла рассказать! Похоже, ты доверяешь Коробку больше, чем кому-то другому! Мне стало неудобно. – Не обижайся, мы с Димоном не один год работали вместе, вот и выработался рефлекс. Некрасиво получилось, сейчас, конечно же, надо было обратиться за справками к Константину и к тебе. Но поскольку Родион – сотрудник бригады Коробкова… Лизавета жестом остановила меня. – Да ладно, я все понимаю. Ты скучаешь по Диме. – Немного, – честно призналась я, – мы редко видимся. Сегодня вечером, если ничего не случится, вместе отметим Рождество. Сейчас Димон уже мчится сюда.