– Жень… Она обернулась и обнаружила в дверях Сару и еще – того парня, что начал столь неприятно повернувшийся разговор, и невысокую, страдающую избытком косметики девушку с на удивление умными, живыми глазами. Судя по тому, как эти двое держались, их взаимный интерес не ограничивался спорами о высоком. Впрочем, не ее дело. Куда хуже, что она не заметила появления других людей – видать, слишком сильно задумалась. Плохо, теряет хватку… Евгения загнала раздражение в глубину сознания и максимально приветливо кивнула: – Что-то случилось? – Я… извиниться хотел. Я был неправ. – Гм… Я знавала немало людей, которые удавились бы, но не сказали этих слов. И с чего такая смена взглядов? Парень машинально потер щеку о плечо, Сара, столь же рефлекторно, ладонь. Х-хе! Все как всегда, и грубая сила разрешает больше спорных вопросов, чем ум и логика. Евгения неожиданно для себя развеселилась: – Ладно, все нормально, проехали. – Простите, – в разговор вмешалась незнакомая девушка. Точнее, знакомая, их представляли, но она весь вечер тихонько сидела в уголке, не привлекая внимания, и Евгения благополучно забыла ее имя почти сразу. – Я просто хотела спросить… – Спрашивай, разрешаю. – Спасибо. Скажите, за что вы, военные, так ненавидите Конфедерацию? – Ненавидим? Мы? Чушь. Не любим, да, но не более того. – Ну, хорошо, пускай не любите. Но за что? – А за что нам их любить? – вопросом на вопрос ответила Евгения. – Ну… Они принесли нам цивилизацию… – Они? – Евгения охреневшими глазами посмотрела на собеседницу. – И кто вам сказал такую чушь? – В гимназии, в университете… Да во всех учебниках это написано! Сколь Камова себя помнила, но в учебниках такого уж точно не было. Да и большинство преподавателей говорили о Конфедерации корректно и безразлично, не более того. Впрочем, кое-кто и в негативном контексте высказывался, только осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания. – Похоже, нас учили разные люди и по разным учебникам. И ваши гимназии и университет стоило бы хорошенько прошерстить. Впрочем, ладно. Что там пишут? – Что корабли Конфедерации нашли затерянную, вымирающую колонию, и та попросилась в состав большой страны, – ухмыльнулась Сара. – И что конфедераты нас спасли. – Бред. Ребята, вы правда думаете, в истории нашей планеты все было просто, и Конфедерация приняла Урал с распростертыми объятиями? Э, нет. Это так пишут в официально одобренных учебниках, а на самом деле все обстояло с точностью до наоборот. И мы, в отличие от купленных историков, все это помним. – Но… – Но? Хе-хе. Конфедерация и впрямь хотела заполучить Урал. А вот наша планета предпочла бы остаться сама по себе. Богатая система, высокий уровень жизни… В перспективе еще несколько лет – и мы сами, без посторонней помощи, начали бы строить гиперпространственные корабли. На хрен нам нужна была Конфедерация с ее налогами и ограничениями? По сравнению с нами они были нищими. – Но тогда зачем Урал согласился? – Не зачем, а почему. Когда на твоей орбите появляется ударный флот и предъявляет ультиматум, особо не покрутишься. Нас завоевали, детка! И мы всегда хотели послать не нужную нам «цивилизацию» куда подальше. Не зря в Конфедерации Урал всегда считали одним из центров сепаратизма. Ну и вот вам закономерный итог. Сейчас нас бросили, подставили под восточников, как приманку, чтоб отвлечь часть их ресурсов от атаки на метрополию. Не знали? А вы попробуйте головами подумать. Впрочем, вы ж гуманитарии, вас этому не учили… Они еще долго разговаривали тогда, и, когда Евгения ушла, равнодушных не осталось. Кого-то она убедила, кого-то нет, но зацепила всех, это точно. Вспомнив это, Сара улыбнулась едва заметно. Да уж, Евгения мало похожа на клуш, которых обычно окучивал ее братец. Это нечто совсем другое, трудно сказать, лучше или хуже, но что другое – точно! На руке Евгении запиликал коммуникатор. Миг – и над ним, в облачке голографического экрана, появилось изображение. Ярослав, собственной персоной. Изображение слегка мерцало, но было заметно, что он довольно сильно взволнован: – Жень? Давай на корабль. Общий сбор. – Что случилось? – спросила Евгения, машинально одергивая китель. – Все потом. Похоже, началось… Планета Урал. Здание Верховного Совета. Малый кабинет. Час спустя В кабинете было не слишком тесно, хотя набралось в нем человек двадцать. Впрочем, что-то значили голоса только небольшой группы, остальные – так, статисты, придающие происходящему легитимность и не дающие кой-кому поднимать вопли об узурпации власти. Надо сказать, по факту именно она и произошла, причем начало процессу было положено давным-давно, не в этом даже поколении. Однако последнее уже детали, главное, что сложившаяся система оказалась достаточно жизнеспособной и даже в момент кризиса смогла выстоять. Пожалуй, из действительно серьезных людей Урала здесь отсутствовали лишь трое – вице-адмирал Александров, его заместитель контр-адмирал фон Корф, находящиеся сейчас с основной частью флота в рейде, и пинком выброшенный из Верховного Совета Аванесян. Причем выброшенный так, что его клан вообще лишился представительства в высшем органе власти планеты. Ко всеобщему удивлению, глава одного из крупнейших финансовых домов планеты, бузивший поначалу, сидел сейчас тихонечко, будто мышь под веником. О причинах гадали до сих пор, но все сходились во мнении, что прижали финансиста качественно. Напрягало большинство собравшихся только необычно большое для такого совещания количество военных, причем не в самых высоких чинах. По мнению массовки, им вообще нечего было делать на совещаниях такого уровня, но мнения тех, кто ничего не решает, не спрашивали. А те, кто решал, к офицерам относились спокойно, как к равным – привыкли, а куда деваться? Маршал Устинов… Ну, с ним все понятно. Сам член Верховного Совета, плюс командующий войсками планеты и орбитальной обороны. Его присутствие здесь законно и ожидаемо. Контр-адмирал Лурье. Представитель штаба флота. В его подчинении сейчас все космические силы, включая подразделения внутрисистемной обороны, за исключением подчиненной Устинову орбитальной группировки. Капитан второго ранга Вассерман. У этого всего один корабль, но какой! А главное, он никому не подчинен, кроме, разумеется, самого Александрова, с которым работает напрямую. Имеет максимальную свободу в принятии решений. Ну и, наконец, капитан-лейтенант Николаева. Уж этой здесь находиться точно не по чину. Но за ее спиной отдельная, только ей подчиненная эскадра, один из линкоров которой уже закончил ремонт, а второй войдет в строй через несколько дней. И, опять же, Николаева подчиняется комфлота напрямую и вдобавок является его представителем на время отсутствия Александрова на планете. Так что нравится, не нравится, а придется вам, господа, вежливо улыбаться и говорить комплименты. А то ведь щелкнет пальцами – и обидчику сразу станет очень плохо. Случались прецеденты. Для Громовой, внимательно наблюдавшей за стихийно организовавшимся зоопарком, эмоции собравшихся были открытой книгой. Ничего, потерпят. И причины, по которым Александров настоял именно на таком составе силовиков, тоже удивления не вызывали. Устинову адмирал до конца не доверял, собственно, он это ей сказал в свое время открытым текстом. С Лурье тоже имелись какие-то неясности. А вот Вассерману и этой… Николаевой Александров, похоже, доверял безмерно. И был уверен, что, случись нужда, они сумеют уравновесить остальных. Учитывая, что самые опытные и подготовленные экипажи были как раз у них, да и дредноут Вассермана способен устроить бузотеру локальный Армагеддон, решение достаточно взвешенное. – Господа! – не дожидаясь, пока взаимные приветствия и уверения о радости видеть друг друга (не менее четверти откровенно фальшивые) затихнут, Громова постучала карандашом по ободку высокого стакана. Конечно, выглядело это не столь эффектно, как, например, грохот судейского молотка, но не менее эффективно. Во всяком случае, слышен тонкий хрустальный звон был во всех уголках помещения, и внимание привлекал неплохо. – Прошу внимания. Звуки исчезли как по волшебству, и тишина опустилась на собравшихся, словно огромный колпак, набитый ватой. Взгляды людей разом скрестились на женщине, сумевшей встать фактически во главе Верховного Совета и обладающей колоссальной, ограниченной, пожалуй, лишь рамками планеты, властью. Впрочем, сейчас, когда Конфедерация отказалась от Урала – об этом еще не доводилось до ушей широкой общественности, но собравшиеся здесь и сейчас люди были достаточно осведомлены, – очень многое, ранее кажущееся незыблемым, грозило измениться. И никто не сомневался в том, что власть этой женщины только упрочится. – Господа, – тут Громова чуть сместила взгляд и едва заметно улыбнулась, – и товарищи. Сегодня по каналам, не подлежащим огласке, получена совершенно секретная информация. Слово предоставляется маршалу планетарной обороны Устинову. Прошу вас, Василий Викторович. – Благодарю, – вставать не было нужды, но маршал все же поднялся на ноги. Огромный, чуть ссутулившийся, напоминающий сейчас матерого медведя, чьи лучшие годы уже прошли, но все еще способного одним рыком заставить окружающих домашних питомцев сделать под себя и расползтись с поджатыми хвостами. – Итак, думаю, все в курсе, что Конфедерация официально от нас отказалась и даже, более того, объявила планету нерекомендованной для посещения в связи с творящимися у нас военными преступлениями? Все или не все? Недоуменный гул был ему ответом, но маршал выдержал паузу до того момента, пока кто-то не пробурчал, недовольно, но достаточно громко: – Да все, все. Чего там огород городить… – Это замечательно, – благосклонно улыбнулся Устинов. – Ну, тот факт, что мы в результате оказались без поддержки перед Ассоциацией Восточных Народов, разумеется, все понимают. А вот теперь наши друзья сообщили, что против нас Конфедерация снаряжает карательную экспедицию. У нас она будет ориентировочно через неделю. – Сведения верные? – в наступившей после слов маршала тишине слышно было, как топчется по стеклу муха, и голос спросившего, отразившись от стен, легким эхом прошелся по кабинету. Маршал кивнул: – Абсолютно. – Источник свой вы, разумеется, не назовете? – Нет. Сами понимаете… – Понимаем. Ваши предложения? – Встретить и уничтожить. – Где можно записаться добровольцем? Когда заседание закончилось, Громова украдкой перевела дух. Все прошло достаточно просто, намного легче, чем она рассчитывала. Все же патриотов при власти оказалось куда больше, чем примазавшихся к ней бизнесменов от политики. Разумеется, тут повлияла специфика Урала, планеты-фронтира с вечно живущими мыслями о независимости, но все же результат приятно удивил. В том числе и тем, что немалое количество людей готово было прямо сейчас, без дополнительных условий, шагнуть из уютного кресла в окоп. И даже Гуттенберг не пытался вставлять палки в колеса или лезть со своим особым и, разумеется, невероятно ценным мнением. Наверное, потому, что понимал – конфедераты, если все же смогут захватить Урал, разбираться не станут. Для них ценности самого Гуттенберга – добыча, выпотрошат, будто курицу. Да и к своим с глупыми советами лезть тоже чревато – пошлют куда подальше, еще и в морду дать могут. Представив это зрелище, Громова, совсем как девчонка, хихикнула своим мыслям. Именно в этот момент к ней и подошел Устинов: – Ну что скажешь? – Ты был великолепен. – Хоть это радует. – Да, все прошло неплохо. И еще. Мы теперь очень точно знаем, кто есть кто. – Во-во. Это очень хорошо, что элита новой Империи родится в бою. – Только скажи, почему ты не предупредил их о составе карательного флота? – А зачем? – Устинов пожал плечами. – Кто не разбирается – тот все равно не поймет. А для остальных этот фарс станет экзаменом на зрелость. – Ну а если бы против нас прислали настоящий флот? Если бы ставки не сработали? Если, в конце концов, полученные сведения все же дезинформация? – Не переживай, в любом случае отобьемся, – Устинов рубанул воздух ребром ладони. – Вопрос лишь в потерях. Но… В общем, не переживай. Я обещаю, все будет хорошо. Система планеты Пекин. Через восемь суток Вообще-то, для того, чтобы добраться сюда из системы Большого Токио, требовалось не менее трех недель и два прыжка. Когда шла волна колониальной экспансии, китайцы постарались расположить свою столицу таким образом, чтобы между ней и японцами было пространство как можно большее. В то время корабли были похуже, системы обеспечения гиперперехода откровенно слабыми, поэтому требовалось от трех до четырех прыжков и куча времени. Не слишком удобно для взаимодействия, зато с точки зрения безопасности – самое то. Уж больно ненадежными и беспокойными соседями были японцы. Сейчас, с развитием техники гиперпространственного ориентирования, расстояния сократились, но все равно оставались достаточно приличными, и это создавало у жителей китайской столицы ложное чувство безопасности. Флот уральцев добирался бы до Пекина примерно столько же, сколько и корабли восточников. Ну, может, на несколько часов быстрее за счет лучшей динамики ускорения, но и только. Зато экспериментальный крейсер благодаря удачному сочетанию сверхмощных двигателей и массы, достаточной для стабилизации во время прыжка, смог без особого труда прорваться к цели в один заход. Правда, маневрировать для того, чтобы выйти поблизости от планеты, на прыжке такой дальности уже не получалось, но Александров от экипажа «Арзамаса» этого и не требовал. Достаточно и того, что они смогли оказаться в пределах системы, после чего, укутавшись защитой и завернувшись в маскировочные щиты, направились к китайской столице. Сбрасывать атмосферу полностью крейсер не стал, лишь откачал ее из отсеков внешнего контура. Вместо того чтобы, как это обычно принято, просто освободиться от воздуха, на крейсере-разведчике была реализована система откачки, позволяющая, при наличии времени, сохранить до девяноста процентов газа. Это несколько усложняло и удорожало конструкцию, зато резко повышало автономность корабля, хотя, конечно, пока что данный вопрос на повестке дня не вставал. «Арзамас» с начала похода использовался в основном в качестве корабля огневой поддержки, благо первоклассная артиллерия давала ему некоторое преимущество перед одноклассниками. Но сейчас крейсер-разведчик работал «по специальности», и подготовка к контакту с противником проводилась в штатном режиме. Из боевой рубки «Арзамаса» планета была как на ладони. Александров, с удобством расположившись в своем кресле, пил кофе, с доброжелательной усмешкой наблюдая за управляющими кораблем офицерами, одетыми в скафандры. Гермошлемы у них были открыты, но, случись нужда, захлопнуть их – секундное дело. У самого адмирала, если рубка разгерметизируется, шансов выжить не останется, но для того, что он задумал, требовалась демонстрация уверенности и убежденности в том, что никакие восточники ему вреда не причинят. М-дя… Иметь бы действительно эту уверенность… Впрочем, блефовать Александров умел, сыграет, если припрет. Пока же оставалось пользоваться сомнительными преимуществами отсутствия скафандра и наслаждаться хорошо приготовленным напитком. Ну и изучай противника, конечно.