* * * Вынырнуть из беспамятства заставило всепоглощающее чувство голода. Очнулся лишь с одной мыслью — чего бы сожрать! Распахнул глаза, приподнялся на твёрдой лежанке, огляделся. Понятно, лечебница. И я тут не один такой, с чувством голода. Только, в отличие от меня, они уже вовсю восполняют потраченные на регенерацию тканей и органов калории, чавкают так, что мне слышно. Зуб даю, именно от этого чавканья я и очнулся, а не от голода, как решил первоначально! Но есть-то хочется, да не просто есть, а именно что жрать! Опустил ноги на пол, замер, прислушался к своим ощущениям, к телу, старательно отсекая возмущённые вопли голодного организма, закутался в свою же простыню и решительно направился к дверям. Дожидаться, пока кто-то отреагирует на моё пробуждение смерти подобно! Подыхать ещё раз, но уже от голода, как-то нет никакого желания! Коридор, когда-то просторный и светлый, сейчас битком забит койками и точно такими же, как у меня, лежанками. Полно обычных раненых. Ага, а в палатах, так получается, самые тяжёлые. Не понимаю, почему ко всем заклинание исцеления не применить? Может, по каким-то причинам нельзя? Нос уверенно вывел на запах еды. Уже в дверях столовой столкнулся с кем-то из лекарок. — Пришёл в себя? Отлично! Место освободил? Тогда ешь и ступай домой! — быстро протараторила и умчалась по своим делам. Интересное здесь отношение к болящим. Дальше ничего подумать не успел, потому что увидел еду. Раздачу. Что-то вроде шведского стола. На огромных длинных столах горой лежали хлебные караваи. Именно что так, не нарезанные кусочками, а целиком, словно их только что из печи вынули. Тут же и мясо шматами минимум в полкило, и кольца толстой, истекающей жирком колбасы, и-и… Всё… Кроме мяса и хлеба больше ничего не было. А, нет, вру! Ещё огромные баки с каким-то напитком. Подходи и черпай сколько надо лежащим тут же черпаком. Всё это я увидел на бегу. Вместо тарелки ухватил огромное прямоугольное блюдо, вроде подноса, плюхнул на него кольцо колбасы, показалось мало, и я уронил туда же ещё одно такое же, не глядя уцепил большой шмат мяса, каравай хлеба и присел у ближайшего окна. Первое кольцо колбасы заглотил и не заметил. Без хлеба. Даже не жевал, отхватывал-отламывал зубами куски и глотал. И не подавился, вот что самое интересное. Потом пришла очередь мяса, хлеба, и опять колбасы. Только тогда голод начал потихоньку отступать. Непонятно, куда это всё в меня поместилось? Ведь желудок-то у меня не безразмерный? И я погладил себя по животу. С удовлетворением, между прочим. Пошёл за напитком, на обратном пути не удержался, подхватил ещё кольцо колбасы. Потому что вроде бы как снова есть захотелось. Обмен веществ мгновенный… Теперь бы разузнать, что именно со мной было? Отлично помню свой полёт со стены… А почему полетел? И как уцелел? Так ничего и не узнал. Не от кого было узнавать! Лекари выглядели настолько уставшими, что отвлекать их расспросами просто не смог. Да и подсмотрел, как одна из лекарок выдавливает из себя последние крохи магической силы на раненого. Понятно, почему всех не излечили — просто сил не хватает. Ну и прошёлся по коридору, разбрасываясь малым исцелением на раненых. Пока меня в шею не вытурили. Да ещё и обругали, мол, куда лезешь, мелочь тощая! Сам только что в себя пришёл, так лучше бы себя и исцелил окончательно! Объяснять, что я уже полностью здоров, не стал. Вижу же, что люди на износ работают. Покивал головой согласно, да и развернулся, направился в сторону столовой. Ну а куда же ещё? Не в палату же? Что мне там делать? Единственное, посмотрел потом, куда это народ после столовой направляется и пошёл вслед за ними. Так и нашёл что-то вроде гардероба с сэконд-хэндом, где и подобрал для себя кой-какую одёжку. Ну и вышел на улицу… А что дальше? Куда мне? В школу? И ноги сами понесли в сторону тётушкиного дома! Как они там? Это важнее. А школа… Школа подождёт, никуда она не денется! Город от осады не пострадал. Почему-то у орды не было метательных машин. И осадных, кроме башен, тоже. Поэтому все дома уцелели. Вот только народу на улицах почти не встретил, пусто было, откровенно говоря. И почти везде, на каждом доме на входных дверях висели траурные чёрные полотенца. Это сколько же жителей погибло… Тётушкина лавка с улицы оказалась закрыта. Наверное, тоже пропадает сейчас вместе с Младой в какой-нибудь лечебнице. Ну это и понятно. Толкнулся во двор, калитка взяла и распахнулась. Прошёл внутрь, оглядываясь и недоумевая от царящего здесь беспорядка — сердце кольнуло в предчувствии беды… На низеньком крылечке дома увидел огромное засохшее пятно крови. Рванулся в дом, огляделся с порога… Никого… В комнатах разгром, вещи разбросаны, мебель перевёрнута. Из комода ящики вывернуты на пол. Прямо на тётушкиной кровати два больших мешка лежат. Осторожно ступая, подошёл, глянул — нашим добром набиты. Уж свои-то вещи я сразу признал. Мародёры, что ли? А кровь? Во дворе стукнула калитка, кто-то громко кашлянул. Спохватился, осмотрелся вокруг дома с помощью заклинания поиска ауры, направился к двери. У калитки соседка топчется, но к дому не проходит. Меня увидела, лицо посветлело. — Ты? Живой? Ну хоть с тобой всё в порядке! — Что? А где Рози? И что с Младой? — Рози в лечебнице, в магистратской. Ну, ты должен знать, в какой, — скороговоркой протараторила соседка и, не прощаясь, выскользнула на улицу. Ещё и калитку за собой захлопнула. Наверное, чтобы не успел остановить и с вопросами не приставал. Ладно, в лечебнице, говоришь? И я выскочил вслед за женщиной на улицу… * * * — Млада, как всегда, первая в дом забежала. Я только всхлип и услышала. Растерялась сначала, испугалась, потому-то следом за ней и побежала… — рассказывала тихим голосом тётушка. Сидим мы с ней во дворе, на лавочке, не обращая никакого внимания на проходящих мимо нас людей. — Прямо на пороге мне в живот саблей и ткнули. Двое их внутри было. Я на крыльцо и упала… — А Млада? — кое-как сумел выдавить из себя вопрос. Почему-то всё никак не мог воздуха в лёгкие набрать, чтобы спросить. — Убили Младу… Нет больше девочки моей… — захлебнулась слезами Рози… Страшно… Сидит молча, смотрит куда-то перед собой безжизненным мёртвым взглядом, а по щекам слёзы текут, на колени падают. А я гнал от себя до самого последнего мгновения чёрные мысли, боялся услышать нечто подобное… И, услышав, закаменел сердцем, словно вырвало из груди что-то самое дорогое, жизненно важное… — Но и я отомстить за неё успела, остановила им сердца, — продолжала рассказывать тётушка, не замечая текущих по лицу слёз. — От первого удара ещё успела себя исцелить… На ноги поднялась… Да если бы их только двое было! Другие в спину тут же ударили, плечо с ключицей разрубили. Если бы не они, девочку успела бы спасти, вытянула бы её из-за кромки… А так не смогла помочь… Соседка из-за стены увидела, на всю улицу заголосила. Приходила тут, навестила. Рассказала, что двое их убегало. Говорит, разбойники эти за калитку выбежали и тут же скрылись. Не стали меня добивать. Наверное, подумали, что я уже всё, умерла. Раны-то страшные были. Как выжила, не понимаю. Да лучше бы и не выживала… — На кровати твоей два мешка с барахлом лежит. Это их? — Не знаю. Наверное, их. Я и дома-то ещё не была. Меня же сразу сюда отнесли. — А Млада… — спазм сдавил горло. — Где? — Похоронили уже. Без меня, я не смогла пойти, только-только на ноги встала. Вместе со всеми девочку нашу похоронили, в одной братской могиле. Сам знаешь, сколько людей в городе полегло… — Кто это был? Успела рассмотреть? — Приходили тут ко мне из магистрата, всё расспрашивали, кто и как… Решили, что мародёры… Только знаешь, что скажу? Не разбойники это вовсе и не мародёры! Всё время они перед моими глазами стоят. Похожи, очень похожи на тех, кто вас тогда в приют привозил… За вами они приходили, за тобой и за девочкой моей… — и замялась. Замолчала, кусая бледные обескровленные губы и взмолилась. — Яр, ты… Ты не уходи сразу, побудь со мной хоть немного. Мне одной сейчас не справиться… — Да никуда я не собираюсь уходить. Пока… — мне сначала доучиться нужно, опыта и сил набраться. Разузнать, кто на нас напал. Зуб даю, что и моё падение со стены тех же рук дело. Узнаю, убью! — Хорошо, — приобняла меня за плечи тётушка. — Вдвоём мы справимся с горем. А потом уйдёшь… Может, и я с тобой пойду… А исхудала-то как! В одежде не очень понятно, но вот когда к себе прижала, только тогда и понял, что под больничной одеждой лишь кожа да кости! Ничего не осталось… В буквальном смысле… * * * Вроде бы и знал Младу всего ничего, виделся с ней и того меньше, а словно что-то очень родное и дорогое отобрали. Словно кусок сердца оторвали и выбросили, растоптали. Ноги сами принесли меня к школе, домой я сейчас ну никак не могу вернуться, моральных сил не хватит. До завтра нужно потерпеть, осмыслить, подумать. И всю дорогу до школы весёлую и хитренькую мордашку вспоминал, как дразнится, язычишко острый показывает. И как совсем недавно купленным на рынке вкусняшкам радовалась, с довольным визгом на качелях качалась. Недавно и так давно, вечность назад… Охраны на воротах не было, в самой школе царила непривычная глухая тишина. Спустился в свой подвал, посидел какое-то время, перебирая учебники и вещи. Тут-то меня и нашёл зам по воспитательной. Вошёл в мою каморку, присел рядом и начал рассказывать. Не здороваясь, без предисловий, тихо и спокойно: — Мы с тобой ту пятёрку гоблинов на стене уже почти добили. Тебя на самый край стены ударом откинуло, я как раз сбоку оказался, вот тут мы с двух сторон магией по ним и врезали, огнём зажарили. Если бы ты их перед этим корнями не спутал, то и меня бы там положили. А так повезло, с твоей помощью уцелел… Зам замолчал, глянул на меня искоса, не дождался ответа и продолжил рассказывать: — Тут-то тебе в спину ледяная стрела и прилетела… Пробила насквозь. Странно, что защиты у тебя не оказалось… — Слетела защита… Как раз от ударов той пятёрки и слетела. А новую не успел поставить. — Теперь точно будешь успевать… И контролировать… — Теперь буду… А кто это был? Если со спины, то кто-то из наших? — Нет, точно не из наших! Да и не маги это были, воины. После первого удара тебя развернуло. И тут же вторая и третья стрелы в живот прилетели. А я успел увидеть, что из амулетов бьют. Тогда-то и сообразил, что не маги это. И сам в ответ ударил! Но там не только атакующие, но и защитные амулеты были! И неплохие, между прочим, если я их защиту не успел продавить! Они на меня скопом накинулись… Я видел, что ты со стены свалился, но помочь ничем не мог, отбивал атаку. А потом наши со стены увидели, поспешили на помощь. Эти тогда сразу скрылись за домами. — А сколько их было? — Трое, — не задумываясь, сразу же ответил зам. — Ну а как только они скрылись, так я вниз и спустился. Повезло тебе, угодил прямо в повозку с погибшими. Мёртвые живого спасли, падение мягким получилось. Правда, колёса у повозки всё равно подломились… — Повезло… — согласился. — У лекарей спасти тебя сразу не получилось. И мы не смогли справиться. Хорошо ещё, что сумели у костлявой отбить, жизнь поддерживать. Заклинание ледяной стрелы какое-то странное, мы с таким ещё не сталкивались. Оно не только раны наносит, но и жизнь холодом вытягивает. Мы вливаем, а она в тебе не держится, в эфир утекает. М-да… Сижу, молчу, слушаю. В голове пусто, никаких мыслей. — Ты же успел увидеть, как с моря королевские войска подошли? — Не помню… Нет, ничего не видел! — С моря как раз подмога пришла, королевское войско на берег высадилось и по орде ударило, те от стен и откатились. Сражение между ними началось. Тут и эльфийские стрелки с северной стороны появились, тоже пришли нам на помощь. Ну и наш герцог, увидев такое дело, ворота приказал открыть и в схватку с фланга врубиться… Победить-то победили, но какой ценой… Город наполовину опустел… Столько мужчин погибло, а уж сколько женщин… Не скоро теперь восстановимся… — А наших сколько? — Треть, — понял правильно зам. — Количество старших классов в школе теперь сократят. — Понятно… А как меня всё-таки исцелили?