Действительно, под одной веткой тлели угольки, едва-едва заметные в ночи: казалось, будто кто-то спрятал горсть рубинов под обуглившимся суком. – Нужно подбросить хвороста. – Лёша, не ходи в лес один! – И вдвоём тоже не надо! – резко сказала Таня. – Давайте не разделяться! Друзья осторожно шагнули на опушку. Буквально за минуту, не углубляясь в лес ни на метр, они собрали охапку длинных веток, которых должно было хватить для небольшого костра. – Что-то холодает, – поёжилась Света. – Осень. Подумав, Андрей снова вытащил несколько листов из тетради по математике. Лёша осторожно раздул огонь. Костёр получился небольшой, но приятно греющий в этой холодной лунной ночи. Таким же согревающим оказался и чай. – Хорошо, что ты тоже захватил термос, – сказала Таня Андрею. – Сейчас бы ещё сосисок, – добавил Лёша. На этот раз все четверо сидели не на камне: полосу «пенки» расстелили у его подножия, чтобы быть поближе к слабому пламени костра. – Больше нету. – Ладно. До утра доживём. Андрею почему-то не понравилось слово «доживём» в контексте сегодняшнего лесного путешествия. – Нас, наверное, уже потеряли, – сказал он. – Ну, завтра утром начнут искать, – не очень уверенно произнесла Света. – Мои знают, куда мы пошли. – Мои тоже, – согласился Лёша. – А завтра утром мы и сами выйдем. – Надеюсь, – сказал Андрей. – Что-то мне не понравились эти странные огни, которые завели нас в болото. – Мне они тоже как-то не понравились, – согласилась Таня. – В болото мы больше не полезем, – решил Лёша. – И в ночной лес тоже не пойдём. Мы будем сидеть здесь, подкидывать ветки в костёр и ждать утра. Андрей вздохнул. – А утром мои родители оторвут мне голову за то, что я пошёл в лес, соврав, что поехал на море. И потом меня из дома будут выпускать только в школу. – А моим будет всё равно, – зло сказала Таня. – Не пришла домой – ну и что? Андрей сочувственно посмотрел на девушку: судя по всему, она перед поездкой опять поссорилась с мамой. Интересно, кому хуже – ему или Тане? Вытащив из кармана телефон (Сети всё так же не было), он написал сообщение: «Мама, мы с друзьями в лесу у посёлка Междуречье. Заблудились, сидим у дуба на холме, жжём костёр». Собравшись с духом, он нажал кнопку «отправить». Вот интересно, почему в школе приходится нервничать из-за одних проблем, когда в жизни его ждут совершенно другие сложности? Почему с него спрашивают интегралы, когда более полезным было бы умение договориться с собственными родителями или пригласить Таню на прогулку? Нет, он не против школы, но здесь точно есть какой-то подвох, как тогда, час назад, с призрачными огоньками. Костёр негромко потрескивал. Все четверо молчали, погрузившись в отупляющую дремоту, когда невозможно спать, сидя на узкой полоске «пенки», и невозможно бодрствовать, вымотавшись в блужданиях по ночному лесу. Лёша, клюющий носом, время от времени поправлял прутиком костёр. Таня, вздохнув, положила голову Андрею на плечо и тут же уснула. Или сделала вид, что уснула. Андрей замер, чтобы не разбудить её. Ему удалось как-то упереть подбородок в колени и обрести устойчивость, но задремать самому, с Таней на плече, никак не удавалось. Луна медленно-медленно продвигалась по небосводу. Поднявшись над кронами деревьев, она стала меньше и ярче. Эта яркость была обманчивой: Андрей мог рассмотреть каждую травинку рядом с собой, но уже камыши, поднимавшиеся из сине-чёрной речной воды, сливались в одну широкую светлую полосу, и нельзя было разобрать ни единой детали. Что-то еле слышно прошуршало сбоку, словно кто-то шёл по траве. Андрей попробовал повернуться на звук, но у него не получилось. Тогда он попытался приподнять голову – подбородок словно прирос к колену. Казалось, мышцы внезапно прекратили повиноваться ему. Снова зашуршала трава, на этот раз громче. Кто-то поднимался к вершине холма. Андрей опять тщетно дёрнулся, пытаясь встать на ноги. Всё, что он мог делать, – это водить взглядом из стороны в сторону. На склоне холма появился высокий парень – по виду не старше Андрея и его друзей. Луна освещала его со спины, поэтому лицо незнакомца оставалось в тени. Он был одет в длинную домотканую рубаху, подвязанную узорчатым поясом. На плечи его был наброшен плащ, скреплённый широкой бронзовой застёжкой. Длинные волосы стягивал кожаный ремешок, надетый на манер обруча. Андрей снова попытался встать – и снова тело не послушалось его. Юноша остановился по другую сторону костра, буквально в метре от пламени. Огонь осветил его лицо – бесстрастное, спокойное. В руках он держал охапку хвороста, самую настоящую, словно взятую с картины о жизни крестьян. Замерев, ночной гость вгляделся в четвёрку друзей. Переведя наконец взгляд на костёр, он вытащил из охапки ветку и подбросил в пламя… * * * Перед глазами плясало что-то яркое и обжигающее: в первую секунду после пробуждения ото сна Андрей так ничего и не разобрал, кроме того, что падает набок, подминая недовольную Таню. – Ты меня задавишь! – сердито пожаловалась она, упираясь острым локтем Андрею в грудь. Коснувшись ладонью земли, Андрей всё-таки смог подняться. Лёша и Света откатились назад и уткнулись спинами в камень. Костёр ярко пылал. Это был уже не тот скромный огонёк, возле которого они грелись, – поверх веток лежало огромное, толстое бревно, охваченное разгорающимся пламенем. Волна жара коснулась лица Андрея, и он шагнул назад, помогая Тане подняться с земли. – Что это? – спросил Лёша, вставая. Судя по его ошалелым глазам, он сам только что проснулся. – Как это вообще? – пыталась понять Света. – Лёша, ты тоже видел парня? Такого, с дровами? – Он всё-таки был? – Это был сон? – предположил Андрей. – Или нет? Я тоже его видел. Света встала, опираясь на камень. Она выглядела испуганной – это было заметно по её резким движениям. – Так. Что мы видели? – Ну, парня какого-то. – Сначала просто не можешь пошевелиться. – Да, точно. Только глазами хлопаешь. – А потом парень. – С хворостом. – Такой – в рубахе и плаще. И в сапогах. – Свет, сапоги не помню. На лбу какой-то обруч был. – Не обруч, а ремень. Кожаный. – И он бросил ветку в костёр. – Да, – подтвердила Света. – И тут мы все проснулись. – И в костре такое бревно горит… – сказал Лёша. Бревно в костре разгорелось ещё больше. Языки пламени вскидывались к небу, словно стараясь дотянуться до луны. – Что это было? – спросила Таня. – Вещий сон, похоже, – ответила Света. – А откуда бревно взялось? С дуба рухнуло, что ли? Андрей на всякий случай посмотрел наверх. Нет, вроде в кроне дерева всё было на месте. – Точно не отсюда, – сказал он. – Тогда бы на нём были листья. – А то могло бы и на нас свалиться. Света обошла валун, прикасаясь к его поверхности кончиками пальцев. – Я вот что подумала… – нерешительно начала она. – Похоже, здесь точно было святилище. Эта штука очень похожа на жертвенный камень… – Так мы что, заснули в святилище пруссов? – спросил Лёша. – Ты же говорила, что это не тот дуб. – Дуб не тот, – сказала Света и, поёжившись, продолжила: – А камень, может быть, и тот. Андрея передёрнуло при мысли о том, что они сейчас находятся в древнем языческом святилище, греются у костра, в котором как-то появилось огромное бревно, стоят у камня, где когда-то совершались жертвоприношения. Впрочем, судя по лицам остальных, они тоже были напуганы. – Пруссы же не приносили в жертву людей? – спросил он.