– Ау, где вы? Нет ответа. Я продолжила плыть, очень медленно, чтобы не выбиться из сил. Это в той стороне? Бот развернулся по ветру и нагнал меня слева. Я помахала им, но они не видели. Что я делаю? Главное – не бояться. – Сюда! Я здесь! Я кричала одновременно и Парро, и потерпевшему, если тот еще жив, но бот удалялся, и пока недостаточно рассвело, чтобы меня заметили. Я покачалась на волнах, восстанавливая дыхание. Главное – не бояться. Внезапно – крик, совсем рядом. Я проплыла мимо и не заметила! – Держитесь!! Голос ответил. Я заметила голову. Еще с десяток рывков – и вот я схватила чьи-то руки, обвила ими свою шею. Какое-то время мы оставались в воде вот так, прицепившись друг к другу, лицом к небу, хватали ртом воздух и перебирали ступнями. Не было никакой надежды, что силы ко мне вернутся, и последнее усилие я вложила в крик. Крик, который уже не походил на призыв о помощи, на человеческое слово. У меня из груди вырвался просто какой-то звук – и полетел над волнами. Человек в воде был слишком тяжелый для меня, наши ноги цеплялись друг за друга. Силы иссякли. Звезды померкли. Я кричала еще, но все реже. Страх и отвага. Человек тяжело дышал мне в шею, только это я и слышала; а вокруг – тишина. Если бы я была одна, я бы просто легла на спину, чтобы дрейфовать на волнах, как я умею. Я бы просто ждала. Но я была не одна. – Как вы?.. Держитесь! Человек не ответил. Мы висели над огромной тишиной. Мы ждали… Наступал день. Наверняка хороший день. – Ну что, дамочки, купаемся? Они нашли нас! Канат ударил меня по голове. Эй на другом конце вытягивал нас, пока Парро удерживал бот против ветра. – Хорошенький улов сегодня, Вааст! Кидаем одну рыбеху в воду, а вытаскиваем двух! Он нагнулся над нами и вытащил из воды. Парро был прав: потерпевший – женщина. Ни у нее, ни у меня уже не осталось сил, чтобы встать на ноги. Мы так и лежали на дне бота, неровно дыша, охваченные холодом, от которого все тело тряслось и стучали зубы. Я полностью отдалась во власть этой дрожи. В ней были вся моя злость, весь мой страх, вся печаль. Эй нагнулся надо мной. Парро нагнулся надо мной. В глазах потемнело. 7. Парро говорит Тепло солнца на коже. Кто-то гладит меня по волосам, снимает с меня одежду, трясет. Я не открываю глаза. Мы снова в плавании. Спина болит. Я с трудом переворачиваюсь на бок, чтобы болело меньше. Меня накрывают одеялом. Парро говорит и напевает. Не хочу возвращаться к жизни. Странное чувство. Не сейчас. Не так. Хочу спать. Я спасла человека, но почему-то мне тревожно. Ни о чем не думать. Спать. Вокруг меня кто-то суетился. Наверное, Парро, судя по звукам. Он не мог оставаться на месте. Беспокойное животное. Дрожь в теле прошла, осталась лишь ужасная усталость. Думать не было сил. Наверняка женщина тоже тут, рядом, съежилась в мокрой одежде, укуталась в одеяло, может быть. Закрыла глаза, как и я. Почему я не осмеливаюсь взглянуть на нее, после того как спасла? Просто улыбнуться ей и встретиться взглядами. Обменяться утешениями. А она? Что мешает ей заговорить? Как будто мы до сих пор в лапах у громадной тишины. – Эй! Русалочки! Время пожевать чего-нибудь. – Парро разогрел кастрюлю. Он протянул мне кусок хлеба и сыр. Я взяла, но жевать было тяжело. Затем Парро дал мне пару глотков какой-то настойки, от которой горело горло. Потом – большой горшок меда, чтобы окунуть в него хлеб. Спина горела, с тех пор как я нырнула в воду. Одежда ужасно натирала. Не осталось ни одной удобной позы. Эй, что ты сделал с моей спиной? – Не так-то просто было разжиться провизией. Я могла сколько угодно закрывать глаза и молчать, но Парро не мог не разговаривать. – Господин Ля Уг составил точный список, а Парро – художник. Тут же на палубе обо всем забыл. Что понравится Ромашке? Хлеб или булочки? Мед или варенье? Сардины или селедка? Кстати, никогда не угадаете, за что зацепилась кошка. За якорь! Мелкие зубчики зацепились за громадные, девочка моя. Ну или за большие дырки! Ой-ой! Парро пришлось карабкаться по якорной цепи, чтобы оказаться на палубе. Сколько воспоминаний. Но что на тебя нашло – черт меня дери! – зачем ты прыгнула в воду? Не могла оставить все на волю судьбы, барышня? Я, конечно, глубоко извиняюсь, но ты нам крепко насолила, Ромашка. Одно верно: плавать ты умеешь! Но теперь что нам с этой делать? Попробуй догадайся, что она понарассказывает. Подумала об этом, креветка? Иисус-Мария! Даже чайки выбрасывают всякую дрянь в море, а ты это потом вылавливаешь! Надо будет тебя привязать. Лучше тебе вообще закрыть глаза и сидеть спокойно. Я медленно жевала. От меда меня затошнило. Но надо было подкрепиться. – Мало кто выходит посреди ночи на палубу звездами полюбоваться. Так что все прошло гладко. Магазины закрыты. Печально. К счастью, это не первый корабль у Парро. Центральную кухню он за милю чует. Чуйка, понимаешь, принцесса… Парро вдруг замолчал. Сквозь зубы он издал странный глухой свист. – Разрази меня гром! В нескольких ка́бельтовых[9] от нас показалась шлюпка, кажется, с тремя мужчинами на борту. Позади шлюпки виднелись очертания парохода. Нас окликнули. Эй с яростным видом отошел от руля и спрятал нас под баком, прикрыв парусом. Женщина прижалась ко мне; она была теплая, мокрая и дрожала. Лицо ее распухло, а уголки губ посинели. Она закрыла глаза и произнесла несколько слов на иностранном языке. Край паруса приподнялся, показалось лицо Парро. Он обратился к женщине на ее языке, проведя тонким лезвием кинжала по своему горлу. Острие прошлось по редкой щетине, взад-вперед по кадыку, надавило на кожу и медленно вонзилось в нее, пока не появилась капелька крови. Парро сурово улыбнулся. – Не забывай, Ромашка: долго живут те, кто держит язык за зубами. Он облизал острие кинжала и снова спрятал нас под парусом. Женщина быстро зашептала, будто молилась. Шло время. Эй развернул бот. Послышались голоса, затем стук лодок друг о друга. – Приветствуем вас, господа, – произнес мужчина с таким же акцентом, как у Парро. – Простите, что потревожили вас, но мы очень нуждаемся в вашей помощи. Моя супруга пропала с корабля этой ночью. Мне кажется, она упала в воду. Я всем сердцем надеюсь ее найти. Женщина рядом со мной вздрогнула. Голос продолжил: – Мы гребем с первых лучей солнца. Корабль дал нам сутки на поиски. Она очень хорошо плавает. Издалека мне показалось, что она среди вас. Я благодарил Бога, что вы ее спасли. Но Бог направил меня неверно. В вашем боте одни мешки. Парро ответил: – Мой товарищ и я, мы глубоко сожалеем о том, что с вами приключилось. К несчастью, мы ничего не видели и не слышали. Знаете, два года назад мой товарищ потерял в этих краях свою возлюбленную. При очень похожих обстоятельствах. Он долгое время искал ее понапрасну. С тех пор он потерял дар речи, и я даже не уверен, что он вас слышит. Мы сочувствуем вашему горю. Послышался другой голос: – Тогда вы понимаете, насколько мы тревожимся и спешим. Не будете ли вы так любезны помочь нам? Под парусом вы ходите быстрее, и мы сможем расширить территорию поиска. – Господа, никак нельзя, – ответил Парро. – Поймите, мы искренне сожалеем. Но нам нужно плыть дальше. Нас торопит дело величайшей важности. Вам пора смириться с вашей потерей. Хрупкой даме не по силам провести много часов в холодной воде после падения с корабля. Очнитесь. Посмотрите на моего товарища: люди, которые нас покидают, навсегда остаются в нашем сердце. Возвращайтесь на ваше судно. – Не такого ответа мы ожидали от честных людей, – ответил голос, – к тому же от тех, кто уже прошел подобное испытание. Я настаиваю. Уделите нам несколько часов. Мы вам заплатим, если хотите… – Хватит, дружище, – перебил Парро, – бери свое весло и плыви прочь. Мой товарищ достаточно настрадался. Ты хочешь вскрыть старую рану? Не надейся и убирайся. Слышишь? Греби! Снова стук бортов. Голос, но уже издалека: – Будьте прокляты! Мне пришлось удержать женщину. Она собиралась встать. Парро убил бы нас. Какое черствое и лживое у него сердце. Однажды он заплатит за все свое вранье. Он запутается в собственной паутине, и его сожрет кто-то посильнее. Я в этом уверена. Незнакомка обняла руками колени. Я знала, что она плачет, но ничем не могла помочь. Эй не глядя вытащил меня из укрытия, оставив женщину там же. Шлюпка отплыла уже далеко. Наш бот скользил по тихому морю, залитому солнечными лучами. Но мужчины выглядели встревоженными. Парро иногда ходил из стороны в сторону и скрипел зубами. Я подошла к нему: – Господин Парро, почему вы отправили этого человека обратно? Он остановился, в его взгляде промелькнула искра. – Ах, это! Вот мне эти бабские суждения. Одного вопроса достаточно, чтобы и похвалить, и оскорбить! Чертова мелкая!.. Парро, слушай внимательно: в первый раз тебя назвали «господином». «Господин Парро»! Черт знает что! Он хлопнул себя по бедрам и заковылял вокруг меня, как гусь. – Барышня зовет вас «господин». Вы интересны барышне. Можешь повторить, Ромашка? А то Парро тут всем телом вздрогнул. Если бы его матушка услышала это «господин Парро», она бы сдохла от гордости. «Господин Парро»! Иисус-Мария! Знайте же, госпожа Ромашка, что Парро уже давно никого не бросал за борт. Есть занятия получше. И Парро умеет жить. Ты слышала разговор с людьми из шлюпки? И чем они мне отплатили за это? Эти люди – грубияны, они суетятся, устраивают шумиху, но Парро не такой. Я его перебила: – Почему женщина оказалась в воде ровно в тот момент, когда вы вернулись? – Парро понятия не имеет. Парро клянется головой своей матушки: на корабле было темно, как в заднице у самого черта. Может, Парро и наступил кому-то на ногу – он же так спешил, – но больше и пальцем никого не тронул. Кроме того, Ромашка, когда Парро берет в руки женщину, вряд ли он ее за борт бросит. Есть занятия поинтересней. Конечно, иногда Парро дурил сгоряча ради пары монет, но посмотри на нее: она же нищая, у нее даже обуви нет. Хотя ты права, проведаем нашу малышку, познакомимся поближе. Он отдернул парус, сел на колени перед незнакомкой и, схватив ее за волосы, грубо поднял голову, чтобы рассмотреть лицо. – Большая честь с вами познакомиться, госпожа. Наша Ромашка спрашивает: не случалось ли вам раньше пересекаться с Парро? Незнакомка вытаращила на него пустые глаза. Парро дыхнул ей в лицо, поскрипев зубами. – Не бойся отвечать, принцесса, Парро у нас джентльмен. Она упорно не разговаривала. – Ладно, спи дальше. Злобно ухмыльнувшись, он схватил меня за руку, оттащил в сторону и усадил возле себя. Мы оказались спиной к Эю – тот наблюдал за нами у руля.