Это привело к разрушительным экологическим последствиям. По данным независимого исследования, опубликованного в 2001 году, до 840 000 гектаров леса Западной Сибири были загрязнены нефтью в результате утечки из трубопроводов и скважин, бурения и химических утечек из хранилищ. По оценкам Гринпис, из трубопроводов вытекало через повреждения по 500 литров масла каждую секунду. С учетом последствий для местных диких животных, рек и подземных артезианских вод, здесь был установлен уровень загрязнения, в 50 раз превышающий допустимый. Стоимость восстановления ущерба была оценена в миллиарды долларов. Однако приоритетом был курс на зарабатывание денег, окружающая среда стояла на втором месте. Абрамович и Березовский постоянно продолжали расширять свой контроль за составными частями «Сибнефти», в то время они уже владели практически всеми акциями, но им принадлежал лишь 61 процент от «Ноябрьскнефтегаза». Партнеры поставили себе задачу по устранению этой «неувязки». Летом 1997 года держателям акций «Ноябрьскнефтегаза» были направлены уведомления с приглашением на ежегодное общее собрание компании. Основными пунктами мероприятия были утверждение нового Устава компании, с тем чтобы «Ноябрьскнефтегаз» соответствовал новому законодательству Российской Федерации об акционерных обществах и предложение об увеличении числа «объявленных» простых акций, которые будут доступны для продажи по поручению Совета. Выпуск новых акций обычно используется как способ привлечения денежных средств. Однако не было указано, сколько новых акций компании будет предназначено для продажи. Производительность труда в российских нефтяных компаниях, тыс. долларов прибыли на работника: 1 — компании олигархов (среднее по «ТНК/ТНК/BP», «Сибнефть» до 2005 года, «НК ЮКОС» до 2003 года); 2 — компании «красных директоров» (среднее по «Лукойлу» и «Сургутнефтегазу»); 3 — государственные компании (среднее по «Татнефти», «Башнефти» и «Роснефти» до поглощения «НК ЮКОС») По мнению профессора Бернарда Блэка, профессора права на юридическом факультете Стэнфордского университета, «Сибнефть» была практически единственным акционером, который продолжал вести переговоры с потерпевшими акционерами «Ноябрьскнефтегаза». На заседании о продаже компании присутствовало 75 % представителей акционеров, и они поддержали это решение. Акции были проданы даже не по номинальной цене 16 долларов США, а по особой скидочной цене в 7,60 долларов США, хотя в Уставе четко значилось, что продажа акций осуществляется только по их рыночной стоимости. Когда через 4 месяца 4 участника передали свои акции «Сибнефти» стало ясно, что все это было обычным мошенничеством, так как просто позволило «Сибнефти» увеличить свою долю в «Ноябрьскнефтегазе». Неудивительно, что один миноритарный акционер пригласил «Ноябрьскнефтегаз» и «Сибнефть» в суд по этому вопросу. Прошедший фарс показал не с лучшей стороны российскую систему правосудия. Защита «Сибнефти» основывалась на нескольких факторах. Сначала они пригласили «эксперта», который убедил суд, что 7,60 долларов США является действительно рыночной стоимостью акций «Ноябрьскнефтегаза», хотя их торговая стоимость была в два раза выше. В действительности оказалось, что базовая стоимость акций была еще выше. В вопросе имущественного права, они делали акцент на том, что положение Устава противоречит местному законодательству и что они были вправе не соблюдать некоторые его части. В итоге решение было принято в пользу ответчиков, суд решил, что примерно 45 % акций были выпущены по рыночной стоимости и было подтверждено, что «Ноябрьскнефтегаз» не был обязан соблюдать свой Устав. После всех нехитрых манипуляций нужная доля «Ноябрьскнефтегаза» ушла «Сибнефти» и тем самым увеличила ее влияние над своим вспомогательным производством. Это существенно увеличивало возможности по ограблению «Ноябрьскнефтегаза» посредством трансфертного ценообразования. Это был процесс, с помощью которого материнская компания покупала нефть у своей дочерней компании с дисконтом по рыночной цене, а затем закладывала ее по более высоким ценам в западные банки для обеспечения кредитов. Это привело к тому, что «Ноябрьскнефтегаз» как производственное подразделение обогащал своего «родителя». Особенно подобные операции удавались «ЮКОСу» Ходорковского. Одним из западных бизнесменов, который пострадал в результате такой практики, был Кеннет Дарт, американский инвестор, который потратил десятки миллионов долларов на покупку акций в двух основных добывающих компаниях «ЮКОСа» — «Юганскнефтегаз» и «Самаранефтегаз» в начале девяностых годов. Будучи миноритарным акционером с долей в 12,85 процента и 12,3 процента соответственно у двух нефтедобытчиков, он бессильно смотрел со стороны, как «ЮКОС» использовал компании, в которые он вложил деньги. Один из его представителей даже пожаловался банку «Goldman Sachs», который выдал кредит в размере 500 миллионов долларов Ходорковскому в декабре 1997 года, но безрезультатно. Позднее в том же месяце, накануне Нового года, Ходорковский решил отпраздновать это, собравшись со своим десятком друзей в Москве, в ресторане Французской кухни с великолепным винным погребом. Опыт Кеннета Дарта, эпизод с «Ноябрьскнефтегазом» помогают объяснить низкий уровень заинтересованности иностранных инвесторов в предприятиях России в преддверии девальвации рубля 1998 года. «В результате Россия имела один из самых низких показателей иностранных инвестиций к ВВП среди стран с формирующейся рыночной экономикой в девяностые годы», — писал Бернард Блэк. Возможно, эпизод, вызванный управлением «Ноябрьскнефтегаза», помог Абрамовичу и Березовскому сделать шаг в сторону хорошего корпоративного управления. Партнеры решили организовать «консультативный совет корпоративного управления», который являлся бы генератором «принципов корпоративного управления». Тогдашний генеральный директор «Сибнефти» Евгений Швидлер был давним другом и коллегой Абрамовича, начиная с «Руникома», созданного несколькими годами ранее. В отличие от своего босса, Швидлер окончил Московский институт нефтехимической и газовой промышленности им. И.М. Губкина и продолжал обучение MBA в престижном университете Бордхэм, США. Как и Абрамович, он усердно работал над своими контактами в Кремле, говорят, что он был особенно близок к Путину и Михаилу Касьянову. Швидлер был немного грубым человеком, особенно не любившим встречи с журналистами, но при этом был уважаем среди своих коллег. Так или иначе, но именно ему досталась роль «плохого полицейского» в дуэте с Абрамовичем. «Он мог побить человека из-за необоснованных расходов, — рассказывает один из сотрудников компании. — В компании 60 000 сотрудников, а он брал на себя обязательство подписывать даже небольшие суммы, Он мог проявить интерес, например, к билетам на самолет». С 1997 года, когда «Сибнефть» начала заниматься еврооблигациями, потребовалась более гибкая система исполнительной власти. Евгений Тененбаум начал заниматься «Сибнефтью», когда был управляющим директором в компании «Salomon Brothers», это был инвестиционный банк, который контролировал выпуск облигаций. Евгений родился в России, но покинул Советский Союз в 1974 году в возрасте восьми лет и переехал в Канаду. Позже он стал гражданином Канады, но уже во взрослом возрасте переехал в Лондон, где продолжил свою банковскую карьеру. Тогда он и познакомился с Абрамовичем и Швидлером. Проявив инициативу, Абрамович нанял Евгения в качестве руководителя по работе с инвесторами. Еврооблигации являются средством привлечения денег путем гарантий оплаты установленной процентной ставки, исходя из стоимости каждой облигации, и возмещения инвестиций держателям облигаций в срок. Так как еврооблигации являются рыночным товаром, их цена может колебаться в зависимости от уровня уверенности рынка в финансовой состоятельности компании, в платежеспособности эмитента по согласованной процентной ставке и в его способности вносить платежи вовремя. Российский рынок был уязвим, чувствителен даже к слухам и сплетням, а также к торговым условиям. Тененбаум убедил Швидлера, что нужно нанять консультанта по связям с общественностью, который будет опровергать ложные слухи. В то время никто уже не мог повлиять на количество выпускаемых евробондов, инвесторы уже передали свой первый евробонд, и от его успеха зависело поступление следующих инвестиций и уверенность в «Сибнефти» в целом. Молодой английский корпоративный финансист Грегори Баркер только начал работать в пиар-фирме «Brunswick», когда «Сибнефть» обратилась к ним за помощью. Баркер провел все новогодние праздники 1997 года, работая над созданием «ЮКСИ». Это была первая из двух обреченных попыток объединить «Сибнефть» и «ЮКОС», чтобы создать нефтяной гигант для конкуренции с подобными компаниями «Exxon», «Shell» и «BP». Швидлер считал перспективным привлечение к работе Тененбаума и Баркера — они бросили свою работу и переехали в Москву в марте 1998 года. Тененбаум был назначен в качестве главы корпоративных финансов, а Баркер был его первым помощником в работе с инвесторами. Они влились к компанию, которая была совсем не похожа на прежние места их работы. «Это было интенсивное, движимое адреналином время, — вспоминал Баркер. — Мы не начинали рано утром, но оставались до глубокого вечера, десять часов на работе не было редкостью». Это была сплоченная команда, особенно в своих верхних рядах. Абрамович задавал тон бизнеса в целом. У Баркера сохранились очень яркие воспоминания о первой встрече с Абрамовичем: «Я спросил секретаря: “Кто этот помятый парень?..” И она сказала: “Это Роман, это его компания”. Он был одет в джинсы и в рубашку с открытой шеей». Офис компании «Сибнефть» Большой угловой офис «Сибнефти» на верхнем этаже московского дома купца XIX века с видом на Кремль и Москву-реку не очень-то гармонировал с таким неформальным видом владельца компании. В оформленном британской дизайнерской фирмой офисе с темными деревянными стенами даже был камин. Роман не любил сидеть за столом и часто проводил встречи, развалившись на диване. Когда проходил футбольный матч, можно было увидеть через постоянно открытую дверь, как он сидит, закинув ноги на стол, и смотрит матч на своем широкоэкранном телевизоре. Не редкостью было и появление Романа в общей очереди в столовой, неформальное общение с сотрудниками компании. Неофициальная атмосфера в «Сибнефти» очень резко контрастировала с порядками, заведенными в «ЮКОСе». Там структура управления была чрезмерно иерархическая, и многие из людей вокруг Ходорковского были в ужасе от нее. Это был человек, который установил видеокамеры в кабинетах руководителей, чтобы можно было контролировать скорость их работы. Он славился тем, что доводил взрослых людей до слез, распекая их в общественных местах. Но несходство в стиле работы было недостаточным поводом для того, чтобы сорвать слияние. Вероятнее всего, когда Абрамович и Швидлер обнаружили, что «ЮКОС» финансово более нестабильный, чем это виделось поначалу, они отказались от сделки. Официальной причиной прерванных переговоров, по данным сайта «Сибнефти», стали «разногласия по поводу стратегии». «Сибнефть» в одночасье сделала Абрамовича и Березовского миллиардерами не только на бумаге: они могли распоряжаться крупными наличными суммами. Под залог будущей продукции они могли взять огромные кредиты в зарубежных банках практически с первого дня образования компании. В апреле 1995 года Березовский взял под свой контроль главный государственный телеканал России — «Первый канал». Он обещал превратить его в мощную агитационную машину в поддержку правительства Ельцина. Членство Березовского в особом клубе Ельцина давало ему особые привилегии: он приобрел 49 процентов акций канала по бросовой цене в 2,2 миллиона долларов, к тому же без аукциона, что требовалось по закону. Березовский же утверждал, что в то время канал имел ежегодные доходы от рекламы в размере 40 миллионов долларов, а его расходы были неконтролируемые и как раз подходили под риски, входящие в сумму покупки телеканала. После приватизации канала и переименования его в ОРТ Березовский назначил нового исполнительного директора — Владислава Листьева, известного телеведущего, имевшего репутацию бесстрашного журналиста. Но за месяц до того, как он должен был взять на себя полномочия, Влад был застрелен у входа в собственную квартиру. Убийство такой знаменитости шокировало страну. Ельцин ответил на это серией увольнений должностных лиц, в частности прокурора Москвы, и возложил вину на мэра Юрия Лужкова, которого обвинил в неспособности сделать достаточно, чтобы обуздать криминальные элементы в столице. При всей шумихе убийцы Листьева так и не были найдены. Но его смерть будет преследовать Березовского, как мы увидим далее. Березовский в итоге решил проблему с рекламой, передав право на ее размещение в рекламные агентства, которые перепродавали места рекламодателям. Позже он скажет: «Я никогда не относился к СМИ как бизнесу». Он утверждал, что рынок рекламы в России в то время не был достаточно развит для покрытия всех расходов, сопряженных с телевещанием. Его мотивация была иной. «С самого начала для меня это были лишь рычаги влияния, — говорил он. — И многие люди боролись со мной из-за этого, и я так же воевал». Возможно, это была весьма эффективная тактика противостояния коммунистической партии, средство, чтобы остановить Примакова и Лужкова, которые впоследствии бросили вызов Ельцину в борьбе за пост президента. С ОРТ разобрались, «Сибнефть» работает плавно под руководством Абрамовича и его соратников, и Березовский решил сосредоточиться на своей политической карьере. В октябре 1996 года он стал заместителем секретаря Совета безопасности Российской Федерации, осуществлявшего свою деятельность под началом Ивана Рыбкина. Березовский имел хорошие контакты в Чечне, и его первоочередной задачей было выработать стратегию по урегулированию конфликта, который начался за два года до этого. Политическая карьера Березовского зашла в тупик, когда 30 декабря того же года его репутация была превращена в прах: в популярном американском финансовом журнале «Forbes» вышла посвященная его жизни и деятельности статья под заголовком «Крестный отец Кремля? Власть, политика, убийства». Получалось, что ребятам в Силиции есть чему поучиться у Бориса Березовского. Описывая его как «блестящего» и «бессовестного» дельца, журнал утверждал: «…за ним лежит гора трупов, безнадежные долги и конкуренты, которые находятся в страхе за свою жизнь». Они взяли на себя смелость сделать некоторые экстраординарные заявления о нем, которые охватывали убийство политических соперников, в том числе и предполагаемого директора ОРТ Владислава Листьева. Совсем неудивительно, что Березовский подал в суд за клевету. Дело в том, что расследование могло затянуться на годы, после чего можно было услышать опровержение. Березовский не сдавался, он боролся за право отстаивать свою позицию в британских судах, в условиях жесткого противостояния «Forbes». Он утверждал, что обладал соответствующей юрисдикцией для рассмотрения данного дела в Великобритании, так как имел существенный бизнес, социальные и семейные связи с этой страной: его вторая жена жила отдельного от него в Лондоне с двумя детьми, у него были еще две дочери от предыдущего брака, которые учились в Кембриджском университете. «Forbes» проиграл битву, и в марте 2003 года дело было окончательно урегулировано после того, как журнал подтвердил, что их публикация была ложной, и дал обещание никогда публиковать ее впредь на своем сайте. Служба Березовского в качестве заместителя министра Совета безопасности продлилась недолго. Он вместе с Владимиром Гусинским ввязался в войну против Владимира Потанина после результатов аукциона по продаже телекоммуникационной компании «Связьинвест» в июле 1997 года. Потанин, при поддержке Джорджа Сороса, выиграл заявку, предложив 1,9 миллиарда долларов, но Березовский вместе с Абрамовичем и Гусинским отказался принимать результаты аукциона и, используя возможности своей медиаимперии, утверждал, что процесс был сфальсифицирован Потаниным, который якобы дал взятки членам правительства. Анатолий Чубайс и Борис Немцов, которые стали первыми вице-премьерами в начале того года, взяли на себя решение этого вопроса. Ни одна из сторон не хотела идти на компромисс, в своей книге «Прощание кремлевского диггера» Елена Трегубова цитирует Немцова, описывая напряженную встречу на некой даче, где присутствовали Валентин Юмашев и Татьяна Дьяченко: «…Я пришел вместе с Чубайсом, потому что мы думали, что Валя хочет сказать нам что-нибудь о происходящей ситуации, но он ни с кем не говорил. Таня и Валя сидели молча и ели шашлыки, какой-то парень приготовил для них. Кто-то сказал мне позже, что это был Роман Абрамович». Так называемая «информационная война» затянулась на месяцы, пока Чубайс и Немцов не подошли к Ельцину с просьбой уволить Березовского, аргументируя это тем, что члены правительства начнут игнорировать его. Ельцин принял решение в ноябре, позже в своих воспоминаниях он напишет, что «никогда не любил Березовского… из-за его высокомерного тона» и потому что люди приписывают ему «особое влияние в Кремле», далее добавив, что он был нужен из-за своих «талантов» и деловой хватки. Ельцин зря думал, что таким образом он сможет избавиться от Березовского. В апреле следующего года, украинский президент Леонид Кучма предложил ему должность исполнительного секретаря Содружества Независимых Государств (СНГ). Задача секретаря заключается в организации сотрудничества между участниками Содружества. Так у него появилась ключевая роль в политике регионов. Впервые российские предприниматели появились в списке богатейших людей мира журнала «Forbes» в 1997 году. Первая пятерка выглядела так: Борис Березовский — 3 млрд долларов; Михаил Ходорковский — 2,4 млрд долларов; Вагит Алекперов —1,4 млрд долларов; Рем Вяхирев — 1,4 млрд долларов;Владимир Потанин — 700 млн долларов;Владимир Гусинский — 400 млн долларов Ельцин позже признался, что новое назначение Березовского вызвало у него «полное удивление». Он был еще более удивлен, когда один за другим главы государств поддержали Березовского в качестве нового секретаря. Позже выяснилось, что это произошло не без тайного участия Березовского, повлиявшего на процесс через ближайших советников Ельцина и президентов других государств. Ельцин просил глав других государств пересмотреть это решение, они же реагировали с недоумением, спрашивая, почему президент России выступает против российского кандидата. После короткой встречи с Березовским, преодолевая несколько презрительное отношение к нему, Ельцин все же соглашается с его кандидатурой. Победа оказалась недолгой, через год Березовский был уволен по инициативе Ельцина. Больше ему не удасться занять какую-либо должность в правительстве. В этот период несколько меняется характер отношений между Березовским и Абрамовичем, которые когда-то были парой — наставник и протеже. «Это были, конечно, не отношения босса — сотрудника, — говорит один из инсайдеров. — Березовский часто посещал «Сибнефть», чтобы увидеть Абрамовича». В 1998 году Абрамович был еще не известен для иностранных инвесторов, а также российской общественности в целом. Грегори Баркер попытался убедить его открыть реестр акционеров, чтобы показать людям, что эксцентричный Березовский (именно так он воспринимался Западом) является не всесильным акционером «Сибнефти». Абрамович отказался открыть реестр, но все же решил рассказать о партнерстве с Березовским в надежде, что это поможет компании выйти на международный уровень. Это желание было оценено западными инвесторами как наиболее очевидная причина обвала рубля в августе 1998 года. Кризис начался 27 мая, позже этот день окрестят «черной средой». За короткое время нефтяные компании и бюджет потеряли около 1 млрд долларов. Сорвался и аукцион по продаже 75 процентов акций государственной нефтяной компании «Роснефть», которые должны были дать российскому бюджету около 2,5 миллиардов долларов. Кризис на мировом нефтяном рынке стал непосредственной причиной очередного витка финансового кризиса в России. За короткий период акции нефтяных и других крупнейших энергетических компаний, включая «Газпром» и «ЕЭС России» упали на 30–40 процентов. Только за один день «черной среды» курс российских акций снизился на 11 процентов. Финансовые потери составили около 15 миллиардов долларов. Резко ухудшилось положение на рынке государственных облигаций, началось бегство от рубля. Страна встала перед самым серьезным финансово-экономическим и, как следствие, социально-политическим кризисом. В конце мая правительство России и Центральный банк оказались перед дилеммой: провести девальвацию рубля и перестать выплачивать проценты по долгам, что означало бы признание банкротства государства со всеми вытекающими внутренними и внешними последствиями, или применить радикальные меры, обеспечивающие какое-то равновесие на рынках акций, государственных облигаций и национальной валюты. Президент, правительство и Центральный банк России выбрали второй путь. Центробанк в три раза увеличил ставку рефинансирования, доведя ее до 150 процентов годовых, что в десять с лишним раз превышает доход от вкладов в зарубежные банки стран с нормальной экономикой. Соответственно были повышены и процентные ставки по доходам от ГКО и размещаемых за рубежом российских государственных бумаг, так называемых еврооблигаций. Рынок отреагировал ростом спроса на рубли и российские ценные бумаги. За короткое время удалось стабилизировать положение на валютном и финансовом рынках. Прекратилось бегство от рубля, и его курс к доллару сохранил стабильность. Увеличился спрос на ГКО и еврооблигации. В начале июня рынок российских акций вернулся к состоянию, в котором был до 27 мая. И уже 5 июня Центробанк России принял решение снизить ставку рефинансирования со 150 до 60 процентов годовых.