— Рассказывай, — приготовилась слушать я. — Содера распили напополам. — Что? — Кто-то воспользовался мотопилой и распилил Содера пополам. А потом собрали его на диване. Свитер скрыл факт, что труп снова сложили вместе. У меня онемели губы, и я почувствовала, как из рук выскальзывает чашка. Морелли нагнул мою голову вниз, к коленям. — Дыши, — приказал он. Звон в ушах прекратился, и точки перед глазами исчезли. Я выпрямилась и глотнула кофе. — Сейчас уже лучше, — сказала я. — Так я и поверил, — вздохнул Морелли. — Ладно, так они разрезали его напополам. Что дальше? — Мы думаем, что они принесли его в двух спортивных сумках. Может быть, для хоккея. Теперь, когда ты пережила самую отвратительную часть истории, остальное — дело техники. Два парня, одетые в маскарадные костюмы, приносят спортивные сумки и шарики: видели, как они входят в вестибюль и поднимаются на лифте. В это время в вестибюле торчали двое жильцов. Они сказали, им пришло в голову, что кто-то заказал поющий подарок на день рождения. Неделю назад восьмидесятилетие отметил мистер Кляйншмидт, и кто-то посылал ему двух стрипушек. — А что за костюмы были у парней? — Один медведь, другой зайчик. Лиц не видно. Около шести футов ростом, хотя точно в костюмах трудно определить. Шарики мы нашли в твоем шкафу, а сумки они взяли с собой. — Когда они уходили, их кто-нибудь видел? — В твоем доме — никто. Мы все еще обходим соседей. И еще проверяем прокаты костюмов. Далеко не продвинулись пока. — Это точно Абруцци. Именно он подкидывал змей и пауков. И Рамиреза на пожарную лестницу он подкинул. — Можешь доказать? — Нет. — В том-то и проблема, — сказал Морелли. — И наверно Абруцци сам-то ручки не запачкал. — Между Абруцци и Содером есть связь. Абруцци и был тем партнером, к которому перешел бар, верно? — Содер потерял бар, проиграв его в карты. Играл с парнями по высоким ставкам, и ему нужны были деньги. Он занял деньги у Зиги Зиммерли. А Зиммерли должен Абруцци. Содер проиграл деньги и не смог выплатить деньги, занятые у Зиммерли, и Абруцци забрал бар. — Так что это за дела с пожаром в баре и убийством Содера? — Понятия не имею. Наверно, и бар, и Содера перевели из колонки активов в колонку списания долгов и ликвидировали. — В квартире вы нашли какие-нибудь отпечатки? — Никаких лишних отпечатков. За исключением Рейнджера. — Я с ним работаю. — Ага, — сказал Морелли. — Я в курсе. — Полагаю, Эвелин вне подозрений, — предположила я. — Кто угодно может нанять зайчика и медведя шлепнуть парня, — заметил Морелли. — Мы пока никого не сбрасываем со счетов. Я взялась за круассан. Морелли нацепил личину копа, а с этого много не возьмешь. И все же у меня возникло ощущение, что за этим кроется большее. — Есть что-то, чего ты не сказал? — Есть кое-какая деталь, которую мы не разглашаем прессе, — признался Морелли. — Ужасная деталь? — Ага. — Дай догадаюсь. У Содера вырвали сердце. Пару секунд Морелли таращился на меня. — Этот парень просто псих, — наконец произнес Морелли. — Хотел бы защитить тебя, но не знаю как. Разве что приковать тебя к своему запястью. Или закрыть у себя дома в шкафу. Или отправить тебя куда подальше в длительный отпуск. Увы, думаю, ни с одним из этих предложений ты не согласишься. Вообще-то, все эти пункты показались мне привлекательными. Но Морелли прав, я не могу согласиться ни на один из них. Глава 10 Отпив еще глоток кофе, я оглядела кафе. Ничего так, уютненько оформлено: новая черно-белая плитка на полу, стулья и высокие барные круглые столики из кованого железа. Мы с Морелли были единственными посетителями. В Бурге к новому прикипают не сразу. — Спасибо, что так мило вел себя со мной прошлой ночью, — поблагодарила я Морелли. Он откинулся на стуле: — Хотя зарекся больше не поддаваться, но я все-таки тебя люблю. Я застыла с чашкой на полпути ко рту, сердце совершило сальто-мортале. — Только не волнуйся так уж, — предупредил Морелли. — Это не значит, что я хочу каких-то отношений. — Ты мог бы их иметь с кем и похуже, — обиделась я. — С кем? С Лиззи Борден? (женщина, ставшая известной благодаря знаменитому делу об убийстве её отца и мачехи, в котором её обвиняли. Несмотря на большое количество доказательств её вины, она была оправдана. И поныне ее дело вызывает различные споры. — Прим. пер.) — Ты тоже не совершенство! — Я не нахожу мертвецов на своем диване. — Ну, а мне не рассекали ножом бровь в пьяной трактирной драке. — Это было сто лет назад. — Вот как? А мертвый парень на моем диване был вчер а. Прошло уже с этого прискорбного случая целых двадцать четыре часа. Морелли оттолкнулся от стола. — Мне нужно возвращаться на работу. Постарайся не попадать в неприятности. И ушел бороться с преступниками. В отличие от меня, у которой не имелось преступников, чтобы с ними бороться. Единственное незавершенное дело — Бендер, и я готова притвориться, что его не существует. Я подумывала уже, не съесть ли с горя второй круассан, как мне на сотовый позвонил Себринг. — Не можете ли заглянуть ко мне в офис? — спросил он. — Хотел бы с вами поговорить. Пока я, проехав через весь центр, кружила по улице, выискивая, где бы припарковаться, получила еще один звонок на сотовый. — Он же недоумок, — заявила Валери. — Ты не предупредила, что он недоумок. — Кто? — Альберт Клаун. И что это он вечно нависает надо мной? Порой чувствую, что буквально дышит мне в затылок. — Он совершенно безвреден. Попытайся представить, что он домашнее животное. — Золотистый ретривер. — Скорее, гигантский хомяк. — Я типа надеялась, что он женится на мне, — посетовала Валери. — И думала, он выше. — Валери, это не свидание. А работа. Где он сейчас? — Вышел в соседнюю дверь. Там что-то случилось с торговым автоматом, раздающим стиральный порошок.