Из спальни выскочила голая женщина в возрасте между двадцатью и пятьюдесятью. У нее имелись гигантские груди, а лобковые волосы она выстригла в виде молнии. Женщина простерла Винни объятия. — Сто лет тебя не видела, чертяка, — заявила она. — Как дела? Из спальни показалась вторая особа. — Это и вправду Винни? — спросила она. — Что он тут делает? Я проскользнула в спальню мимо женщин и поискала Бендера. Вся комната была уставлена лампами и опрокинутыми камерами. Народ вовсе не смотрел порно… они его тут снимали. — Ни в спальне, ни в ванной Бендера нет, — доложила я Винни. — А тут комнат — раз, два и обчелся. — Вы ищете Энди? — спросила Кэнди. — Он раньше слинял. Сказал, что ему нужно работать. Вот почему мы позаимствовали его жилье. Отлично и тихо. По крайней мере, пока вы тут не появились. — Мы думали, что это облава, — пояснила другая дама. — Приняли вас за копов. Клаун вручил каждой голой женщине по своей визитке. — Альберт Клаун, поверенный в суде, — представился он. — Если вам когда-нибудь понадобится адвокат, только позвоните. Час спустя я въехала на свою стоянку с сидящим рядом и без умолку болтающим Клауном. Я вставила в плеер диск с Godsmack (американская группа, исполняющая музыку в стиле ню-метал и альтернативный метал — Прим. пер.), но громкости не хватало, чтобы полностью заглушить Альберта. — Черт, это было что-то, — восторгался Клаун. — Никогда так близко не видел кинозвезду. И особенно голую. Я ведь сильно и не смотрел, да? То есть поневоле смотришь и ничего с собой поделать не можешь, верно? Даже ты смотрела, да? Верно. Но я не падала на колени, чтобы поближе рассмотреть молнию на лобке. Я припарковалась и проводила Клауна до его машины, удостоверившись, что он благополучно уехал со стоянки. Потом повернулась, чтобы пойти домой, и взвизгнула от неожиданности, врезавшись в Рейнджера. Он стоял рядом и ухмылялся: — Большое свидание? — Это был странный день. — Насколько странный? И я рассказала ему о Винни и порнофильме. Рейнджер откинул назад голову и громко рассмеялся. Явление, наблюдаемое мной не очень часто. — Это визит вежливости? — спросила я. — Самой что ни на есть вежливости: заскочил по дороге домой. — Домой в Пещеру Бэтмена? Никто не знал, где живет Рейнджер. На водительских правах у него адрес какого-то пустыря. — Ага. В нее самую, — подтвердил Рейнджер. — Хотелось бы мне когда-нибудь увидеть эту пещеру. Наши взгляды скрестились. — Может, как-нибудь, — пообещал он. — Похоже, твоей машине понадобится очередная правка кузова. Я рассказала ему про пауков и посулы Абруцци когда-нибудь вырвать мне сердце. — Давай уточню, — сказал Рейнджер. — Ты ехала после атаки стаи гусей, и на тебя прыгнул паук, и ты врезалась в припаркованную машину? — Прекрати улыбаться, — обиделась я. — Это не смешно. Я ненавижу пауков. Он обнял меня за плечи: — Да знаю, что боишься, Милашка. И переживаешь, что Абруцци осуществит свои угрозы. — Ага. — В твоей жизни слишком много опасных типов. — У тебя есть какие-то предложения, как можно сократить этот список? — искоса посмотрела я на него. — Можешь укокошить Абруцци. — У меня брови полезли вверх. — Никто бы не возражал, — сказал Рейнджер. — Он не очень популярный парень. — А что насчет остальных опасных типов в моей жизни? — Жизни твоей они не угрожают. Тебе могут разбить сердце, но не вырвать из груди. О черт. И что, от этого мне должно быть спокойнее? — Не считая твоего предложения укокошить Абруцци, я не знаю, как его остановить, — призналась я Рейнджеру. — Может, Содер и хочет вернуть дочь, но Абруцци охотится за чем-то еще. Что бы оно ни было, но он думает, что я тоже гоняюсь за этим. — Я взглянула на свои окна. У меня еще крыша не поехала, чтобы входить в квартиру в одиночку. От страха у меня чуть ли не выскакивало из груди сердце. То и дело мне мерещилось, что по мне ползают пауки. — Итак, раз уж ты здесь, — начала я, — не хочешь ли подняться и выпить бокал вина? — Ты приглашаешь меня для еще чего-то, кроме вина? — Типа того. — Дай угадаю. Ты хочешь, чтобы я проверил, безопасно ли в квартире. — Угу. Он пультом закрыл машину, и когда мы поднялись на второй этаж, взял у меня ключи и открыл квартиру. Включил свет и огляделся. Рекс бегал в колесе. — Может, тебе стоит научить его лаять? — посоветовал Рейнджер. Потом порыскал в гостиной и спальне. Включил лампу и оглядел все. Поднял пыльную оборку и заглянул под кровать. — Тебе нужно пройтись там шваброй, Милашка, — заметил он. Потом переместился к комоду и открыл каждый ящик. Оттуда ничего не выпрыгнуло. Сунул нос в ванную. Все чисто. — Змеи, пауки и плохие ребята отсутствуют, — доложил Рейнджер. Потянулся, схватил руками меня за воротник джинсовой куртки и притянул к себе, легонько лаская шею пальцами. — Ты увеличиваешь долг. Полагаю, ты скажешь мне, когда будешь готова платить по счетам. — Конечно. Точно. Ты первый узнаешь. Боже, я такая вруша! Рейнджер ухмыльнулся мне: — У тебя ведь есть наручники? Ой. — Вообще-то нет. Я в настоящий момент безнаручная. — Как же ты собираешься ловить плохих парней без наручников? — Вот незадача. — У меня-то есть наручники, — сказал Рейнджер, касаясь меня коленом. Сердце выдало две сотни ударов в минуту. Я совсем не из этих «пристегни-меня-к-кровати-наручниками». Больше по моей части «выключим-все-лампы-и-будем-надеяться-на-лучшее». — Кажется, у меня гипервентиляция, — пожаловалась я. — Если я грохнусь в обморок, просто подержи пакет мне у носа и рта. — Милашка, спать со мной — это не конец света, — заметил Рейнджер. — Это проблемы. — Проблемы? — поднял он брови. — Ну, фактически — отношения. — А у тебя что, с кем-то отношения? — спросил Рейнджер. — Нет. А у тебя? — Мой образ жизни не годится для отношений.