Когда я немного освоился и унял дрожь нетерпения, понял, что все устроено довольно просто. Строчка с поиском была на видном месте. Я занес пальцы над клавиатурой и замер… Кроме имени, я не знал о ней больше ничего. Ни фамилии, ни возраста, ничего, за что можно было бы зацепиться. Я расстроился. Вбил имя Татьяна, указал возраст от двадцати до двадцати пяти. Поисковик выдал мне тысячи вариантов. Времени у меня было больше, чем предостаточно, и я решил, что буду просматривать каждую Татьяну. Примерно к середине я утомился так, что даже крепкий чай с бергамотом не помогал. Меня терзали сомнения, девушку я видел в своеобразном виде, с синяком, сильно меняющим внешность, и мог не признать ее на фотографии, где его не было. Все просмотренные девушки настолько были не похожи на нужную Татьяну, что мое сердце было спокойно. Я лег далеко за полночь в полном смятении. Нужной Татьяны не было. Что, если она удалила себя из сетей, чтобы отвязаться от Виктора? Очень вероятно. Тогда шансов найти ее у меня совсем не было. Перед тем, как уснуть, мне пришла в голову мысль, что Татьяна могла бы и навестить меня. Но внутренний голос сказал: «Нет, Татьяна не из тех девушек, которые навязываются парням, тем более таким, которые живут под мостом». На работу я пришел с опозданием, что было удивительно для нашего молчаливого коллектива. Мне сказали, что заплатят только половину. Я согласился. Мне было все равно. Голова была занята только тем, что просчитывала варианты, как можно было найти девушку своей мечты. Я и не думал отступать или опускать руки. Нет, такими вариантами разбрасываться стоило только в случае, если собрался в монахи-схимники. В которые я мог бы записаться с очень большой вероятностью. Говорить правду — дело богоугодное, пусть терпят. Я вспомнил все детали наших разговоров, чтобы найти что-то, что помогло бы мне вспомнить моменты, способствующие поиску. Ничего существенного на ум не приходило. Ни о чем таком мы и не разговаривали. В тот момент я желал больше всего промолчать о том, за что может быть стыдно. Никто не мог подумать, что все так повернется. Уж я то точно. Вечером я зарегистрировался в другой сети. Попробовал найти Татьяну в ней. Попадались в основном те же лица, которые мелькали при поиске в другой сети. Моей девушки снова не было. Я опять лег поздно. Константин обнаглел и забрался спать со мной на матрац. Может быть, его старые кости мерзли на сквозняке по полу? Я не стал его сгонять. Мне приснился сон. В нем была Татьяна. Мы бегали с ней друг за другом по полю, громко смеясь. Она кричала: — Я Пятница, а ты Робинзон! Она была в темных очках и коротком халатике. Гонки за ней будоражили мою кровь, потому что я знал, что сделаю с ней, когда догоню. Наконец, я догнал и крепко схватился за нее. Вместо смеха Татьяна громко гавкнула мне прямо в ухо. Я проснулся и понял, что крепко сжал Константина. Тот вырывался из моего захвата и скулил. — Прости, друг, хорошо, что ты гавкнул. Приснится же? Константин спрыгнул на пол, когда я разжал объятия, и лег на свое место. Сон еще стоял у меня перед глазами. — Пятница. — Произнес я автоматически фразу из него. Это сравнение меня и Татьяны с героями известного произведения как-то засело у меня в голове. Утром хлестанул дождь, и под мостом потянуло холодным сквозняком, вытянувшим тепло из моего дырявого жилища. Если мне придется здесь зимовать, то следует позаботиться о его утеплении. Вместо работы мы с Константином пошли искать подходящий стройматериал. У меня была идея обернуть свой дом полиэтиленовой пленкой и притянуть ее еще одним слоем гипсокартона. По моему разумению, это должно было защитить меня от сквозняков. А чем мне провести теплоизоляцию, я не знал. Вряд ли подобный материал валялся бесхозным, в отличие от пленки. На складах пленки было достаточно. Никто не спрашивал, зачем я ее собираю. Это был хлам, оставшийся от упаковки грузов. Мы с Константином промокли и продрогли, пока набрали необходимое количество. Я переоделся в сухое и, не откладывая дела на потом, обернул дом пленкой в два слоя. На следующий день я запланировал посетить помойку большого строительного магазина, где часто выбрасывали лом гипсокартона. В доме без сквозняков стало ощутимо теплее, несмотря на усилившийся ветер. Когда за окном свистит ветер, а ты сидишь в тепле, пьешь горячий чай, и серфишься в интернете, возникает ощущение уюта. В этот вечер я решил попытать счастья еще в одной социальной сети. Интуиция молчала, а голос разума шептал, что поиски подходят к концу. В конце хотелось иметь положительный результат, а не конец всех возможных вариантов поиска. Задав те же параметры, что и в прочих поисковиках, я получил тот же результат. Несколько часов просмотра бесконечных Татьян ничего не дали. Той самой, с потрясающей фигурой и красочным синяком, принявшей меня с моим недостатком, не было. — Потерял ты свою Пятницу. — В сердцах укорил я себя. — Долго собирался. От безысходности я зачем-то забил слово «пятница» в поисковик и нажал «Энтер». К моему удивлению, нашлось достаточно людей с такой фамилией по всей стране. Я уменьшил количество вариантов до своей области. Поисковик нашел только один вариант во втором по размеру городе. Профиль человека с таким то ли именем, то ли фамилией был не заполнен. Странный был этот Пятница. Мне подумалось, что человек с таким псевдонимом имел желание сделать несколько профилей на каждый день недели, а может быть, любил заходить в гости анонимно. По пятницам. Неудача не остановила меня, но я решил взять тайм-аут, чтобы собраться с мыслями. На склады подвезли вагоны с крупами нового урожая, так что у меня была возможность немного заработать. Помимо работы я приглядывал, чтобы еще такого притащить в свое уютное гнездышко, чтобы утеплить его к зиме. Да, я решил провести под мостом зиму. Для меня мой дом, сколоченный из мусора, был местом, где я чувствовал себя по-настоящему счастливым. Летом я был уверен, что на зиму сниму квартиру в городе. Эта мысль была мне неприятна, и я всячески откладывал срок, когда займусь ее поисками. Как-то неожиданно в голову пришла идея, что переезжать никуда не надо. Мой домик можно утеплить, сделать в нем электрическое отопление и спокойно наслаждаться уединением дальше. Если только я не смогу утеплить его достаточно, тогда и пойду искать квартиру. Свежих идей насчет поиска Татьяны не приходило в голову. Я работал до седьмого пота, приходил домой и падал без сил. За это в кармане у меня прибавлялось хрустящих бумажек. Морозные утра снова заставили меня задуматься об утеплении жилища. Мы спали на матраце вместе с Константином, потому что к утру в доме становилось совсем зябко. Мне пришла в голову идея обить снаружи дом пенопластом. Его, бесхозного, на складах валялось много. Щели я планировал залить монтажной пеной, еще раз обернуть полиэтиленовой пленкой, а потом прикрыть все гипсокартоном, который я планировал покрасить, чтобы он сопротивлялся внешней среде. На работе заметили, что я, как Плюшкин, ношусь то с пенопластом, то с пленками. Как мне стоило поступить, чтобы не проболтаться, что я утепляю свой дом под мостом? Я нашел выход, чтобы соврать и сказать правду одновременно. — Да бомжу одному помогаю к зиме подготовиться. — Я имел в виду себя, но говорил о себе в третьем лице. От меня отстали. Наверное, это был первый случай, когда у меня получилось сказать как бы правду. Открытие заставило меня весь вечер его анализировать. Это была небольшая, но лазейка, позволяющая обойти «комплекс правдолюба». Я задавал сам себе неудобные вопросы и отвечал на них с фразы: «Да знаю одного…». Дальше можно было все выкладывать о себе. Конечно, если меня бы попросили сказать о себе, а не о том, кого знаю, то тут я был бессилен. Когда мне показалось, что я уже достаточно запас материалов для утепления дома, я перестал ходить на работу, на склады. Я занялся утеплением. Заработанные деньги пришлось потратить на монтажную пену, пару масляных электрических обогревателей, рулон утеплителя на пол, шуруповерта и нескольких сотен длинных шурупов. Работа закипела. Наверное, на третий день, ближе к вечеру, случилось событие, заставившее меня снова вспомнить Татьяну. Я прикручивал листы гипсокартона к стене, когда на мосту раздался свист тормозов, а потом сильный удар и звон разлетевшихся осколков. Авария случилась прямо надо мной. Я бросил работать и затаился. Константина пришлось закрыть дома, чтобы он не выбежал на дорогу. Мне очень не хотелось быть обнаруженным. Листья с деревьев и кустов облетели, и мой дом, до этого скрытый от посторонних глаз, теперь можно было легко увидеть. По этой же причине я подавил желание вылезти из-под моста и посмотреть на случившееся. Вдруг люди нуждались в помощи. Хотя, кроме подорожника, я не имел других лекарственных средств. Я немного успокоился, когда раздалась брань на месте аварии. Мужской низкий голос и мужской высокий визгливый выясняли собственную правоту. Только когда стемнело, на дороге появилась сине-красная иллюминация полицейского автомобиля ДПС. За время мучительного ожидания я старался не произвести ни звука, и даже не шевелился. Мне так не хотелось, чтобы кто-нибудь прознал о моем уединенном мирке. Кроме Татьяны. Ей можно было вторгаться без спроса и в любое время. Когда звуки на месте аварии затухли, я решился включить ноутбук. Константин попросился на улицу. На почту пришло три сообщения. Мне приходил только спам. Так что я открывал почту только для его удаления. В этот раз было два письма-спама и одно оповещение о том, что мне оставили сообщение в социальной сети. Любопытно, кому нужен был Робинзон? Действительно, мне было одно сообщение. Подозревая, что спамеры забрались и сюда, я открыл его. Сообщение, как ни странно, было от Пятницы. Кто-то под этим псевдонимом увидел меня в гостях и решил проверить. — Привет! Толик, ты что, ноут себе купил наконец-то? Это я, Танюха с фингалом))) Скрываюсь от Витюни под ником, на который ты меня надоумил))) Я сейчас живу у себя в городе. Из-за тебя я тоже обрела синдром правдолюба, не смогла соврать отцу, и все рассказала про Виктора. Он перевел меня на заочку и увез в наш город. Короче, я теперь птица в клетке, под надзором. Как у тебя дела? Нашел себе жилье, или собираешься зимовать под мостом? Сердце мое остановилось, а потом забилось с десятикратной скоростью. Я перечитывал сообщение и не мог поверить, что это та самая Татьяна, лишившая меня сна, покоя и прочего, сама нашла меня. Я собрался тут же написать ответ, но мысли смешались, а пальцы промахивались мимо клавиш. Тогда я решил поужинать. Крепкий чай и булка с маслом упорядочили мои мысли до нужной степени, чтобы я смог вразумительно ответить. — Привет!!! Очень рад, что ты сама меня нашла. Ради того, чтобы найти тебя, я купил ноутбук. Как мне теперь ясно, я был близок к тому, чтобы найти тебя самому, но ты меня опередила. Мы с Константином решили остаться на зимовку под мостом. Я утеплил дом и купил обогреватели. Буду робинзонить и дальше. Возможно, мне противопоказано общество. Я готов принимать только продукты его производства. Недавно научился говорить не совсем правду, примерно так: Один бомж скучает по тебе и ждет в гости. Дрожащим пальцем я ткнул в кнопку «Отправить». Под сообщением от Татьяны появилось мое сообщение. Мой первый виртуальный диалог. Под облаками из сообщений появилось бегающее перо. Татьяна писала ответ. — Ну ты силен, Толик! Прямо как полярный медведь! Смотри не окоченей невзначай! В вашем городе буду в декабре, на сессии. Квартиру буду снимать вместе с отцом. Он теперь переживает, что дегенерат Витюня захочет мне отомстить. Если хочешь со мной увидеться, можем сделать это в перерывах между парами. Отец обещал меня привозить и увозить. Из дочки, подающей надежды, я превратилась в легкомысленную дуру, за которой нужен глаз да глаз. Ты не бомж, Толик, ты — Робинзон. У тебя и место жительства определенное — под мостом. Мне хотелось от девушки откровений, что она типа скучает по мне и жаждет увидеть меня поскорее. Но я понимал, что для нее я не значу столько, сколько она для меня. С другой стороны, видно, что она с удовольствием отвечает. Если не вести себя, как самовлюбленный эгоист, то и этого достаточно. Под дверью заскребся Константин. Я впустил его. В открытую дверь следом за собакой заклубился туман морозного воздуха. Недалек был тот день, когда выпадет снег и начнется зима. Пес запрыгнул мне на матрац и сел перед ноутбуком. От Константина тянуло холодом. Да и тому, видимо, хотелось быстрее согреться. Мне пришла в голову идея. Я включил веб-камеру и прислонился лицом к морде пса. Поймал момент, когда мы попали в кадр, и сделал снимок. Фотографию установил на аватарку. Татьяна тут же поставила «лайк» и кучу смеющихся смайликов. — Очаровашки!!! Привет Константину. — Написала она в сообщении. — Хочешь увидеть меня без фингала? — Очень. — Ответил я тут же. Сердце затрепыхалось в ожидании. Минуту ничего не происходило. Думаю, что Татьяна делала кадры и выбирала лучший. Наконец, он появился в сообщении. Я увеличил его. Должен сказать, что без синяка под глазом и боевого макияжа девушка выглядела иначе. Мягче, по-домашнему. Волосы собраны в хвост, на теле белая майка, похожая на мужскую. Домашний стиль не делал ее некрасивее. Просто так она казалась доступнее для парня без денег. Я давно заметил, что боевая раскраска на лицах красавиц отпугивает бедных парней. Чем макияж агрессивнее, тем выше ценник на девушке. Я так залюбовался фотографией, что не сразу заметил продолжение диалога. — Что? Я тебя не отвлекаю? — Вылезло сообщение под фотографией. — Может, не признал без фингала? Я бросился отвечать. — Да, мы с Константином решали, та ли это Пятница или другая. Мы запомнили другую Татьяну. Это шутка. Так ты выглядишь еще красивее. — Спасибо. Родители устроили меня на работу. Теперь я зарабатываю сама. За месяц заработала столько, сколько, бывало, мы с Витюней за вечер в баре спускали. Дура была, думала, это нормально. Теперь я ближе к народу стала. Хочешь, я тебе тапочки комнатные на новый год подарю, красивые, с ушками? У тебя же полы без подогрева? — Прости, не понял, без чего у меня полы? Шутка. Приму любую гумпомощь, хоть тапками, хоть шапками, хоть трусами на меху))). Вообще-то, я сплю теперь с Константином. Он очень горячий парень. — Фуууу!!! Ты кто теперь, гомозоофил? — Ты что подумала, извращенка? Константин у меня вместо грелки. Татьяна долго не отвечала. Я все ждал, когда забегает перо под моим последним сообщением. Не дождавшись, полез в интернет, оставив окно с нашим диалогом висеть в углу экрана. Я открывал разные страницы, пробегал по ним глазами, но не улавливал смысла просмотренного. Глаза постоянно косились на окно диалога. И вот раздался писк входящего сообщения. Татьяна ответила. — Ой, прости, семейные заботы). Приятно было пообщаться, Толик! Спокойной ночи! — Спокойной ночи, Таня! — Ответил я, но она уже вышла из сети. На душе стало грустно и хорошо одновременно. Константин заглянул мне в глаза. Собачья душа почувствовала волнение во мне, и желала знать причину. — Вот так, Костян, бывает. Привыкаешь к тому, что ты остался один в мире. Жизнь планируешь в соответствии с этой линией. Даже кажется, что ты видишь прямую линию от сего момента и до последнего, когда за тобой придет твой автобус, и тут бац, сюрприз падает тебе прямо с обочины, и прямая линия начинает вилять, вилять и уходит за поворот, за которым ты ни черта не видишь. Ты вроде лишаешься определенности. Но спроси меня, Костян, сейчас, что я выберу — определенность или Танюху, я тебе скажу, что выберу неопределенность. Ну ты понял меня. — Я разлохматил ладонью шерсть на голове пса. Тому понравилось, и он закатил глаза. От волнения не спалось совсем. Я несколько раз перечитал наш диалог, явственно представляя, как свои сообщения Татьяна проговаривает голосом. Получилось ощущение настоящего разговора, иллюзия недавнего присутствия моей зазнобы у меня дома. Завтра ожидался тяжелый день на работе. Невероятным усилием воли мне удалось заставить себя заснуть. Осень заиграла другими красками с того момента, как я снова начал общаться с Татьяной. Погода и в самом деле установилась сухая и ясная. По утрам примораживало. В доме воздух расслаивался. От пояса и выше было тепло, а ниже прохладно. Сквозняки где-то находили себе путь. Думаю, что у самого основания стен. По-хорошему, вокруг дома нужно было делать опалубку. До такой степени, чтобы строить капитальный дом, я обживаться не собирался. Неровен час найдут мою избушку и снесут, как представляющую пожарную опасность для конструкции моста. Под двумя шерстяными одеялами, в обнимку с Константином, пока было терпимо. Почти каждый вечер мы переписывались с Татьяной. Ни о чём. Как день прошел, о кино, о книгах. У нее появилось время, чтобы подтянуть себя в литературном плане. Татьяна рекомендовала мне книги, я иногда читал их перед сном. Они не всегда совпадали с моими интересами, но я боялся, что у нас с Татьяной могут пропасть общие интересы. Поэтому читал и делился мнением, надеясь, что меня не спросят в лоб: «Как тебе книга?». Иначе мне пришлось бы отвечать: «Книга хорошая, но одному парню из-под моста она не очень понравилась». Удивительно, но Татьяне как-то удавалось не задавать мне провокационные вопросы. Если она умела держать в памяти мою особенность всегда, то ей прямой путь в следователи или психологи. Уже стемнело. Я теперь, можно сказать, как обычно, переписывался с Татьяной. Вдруг над головой раздались голоса. Константин оскалился и попытался зарычать. Пришлось написать Татьяне, что у нас гости, и закрыть ноутбук. Я вышел из дома и понял, что на мосту несколько нетрезвых мужчин. — Эй, мужики, чёт меня приспичило. Пойду под мост спущусь. Я мигом, только не уезжайте без меня. — Голос был хрипловатым. Язык у его обладателя еле ворочался. Мне эта компания была совсем не нужна. Не дай Бог, они обнаружат мой дом. От них можно было ждать все, что угодно. Превратят мой уединенный райский уголок в место для своих алкоголических пирушек. Нужно было не дать им такого шанса. Пусть гадят в другом, более пригодном для этого месте. Мозг лихорадочно соображал, как лучше поступить. Я отбежал на пятьдесят метров вдоль дороги, набрал в руки камней с обочины и, подойдя к границе света, бросил один камень в машину. Раздался глухой стук удара камня о стекло. — Что это за херня? — Раздался голос человека. — Что это было? — Смотри, бля, в стекло попали! Я только новое поставил, опять менять! Что за урод это сделал? В машине включили дальний свет. Я вдруг оказался на самом виду. Я бросил камень еще раз, развернулся и побежал. В след мне донеслась отборная брань и обещания прикончить меня. Без товарища они бы не погнались за мной, поэтому у ненужных гостей возникла заминка. Они пьяными голосами звали своего товарища, которого некстати подвел живот. Спустя полминуты хлопнули дверцы автомобиля, и за мной началась погоня. Меня быстро догнали. Я снова бросил камень и сбежал с обочины в кювет. Машина резко остановилась. Из нее выбежали два мужчины и бросились за мной. Я заметил в руках у одного бейсбольную биту, и темечко мое заныло. Парни неплохо бегали. Я почувствовал, как топот их ног приближается за моей спиной. Но тут в дело вступил Константин. Не выдавая своего присутствия лаем, он набросился на спину последнему преследователю. Не знаю, куда его цапнул пес, но мужик заорал благим матом и остановился. Второй преследователь развернулся и бросился на помощь товарищу. Он с размаху ударил битой Константина. Пес завизжал и бросился бежать. Меня затмило. В руках у меня еще был камень, и я, сжавшись в пружину, почти в упор бросил его в того человека, который ударил моего пса. Камень попал ему в спину. Мужчина бросил биту и схватился за спину, закружился на одном месте. Во мне была такая ярость, что я готов был поднять биту и забить его до смерти. К счастью, на дороге остановился автомобиль. Оттуда поинтересовались, не нужна ли помощь. Оставшийся в автомобиле человек отказался от помощи. Пауза остудила не только меня, но, кажется, и моих преследователей. Когда машина уехала, они покричали оскорбления в темноту, пообещали найти меня и убить и, часто оглядываясь, вернулись назад. Я проводил взглядом их машину до тех пор, пока ее огни не исчезли в темноте. Покричал Константина, но он не отозвался. В смятении чувств я вернулся домой. Константин лежал под дверью. Он трясся, как в лихорадке. Его глаза с мольбой глянули на меня. Я включил в доме свет и попробовал занести пса. Тот взвизгнул. Я почувствовал на руке горячую кровь. В районе холки кожа была рассечена. Кровь свернулась на шерсти сосульками и вытекала из-под густеющей корки. От всех болезней у меня был только подорожник. Я накрыл Константина своей курткой и пошел искать подорожник в темноте. Хорошо, что он оставался зеленым до глубокой осени. Я знал под мостом все на ощупь. Мне не составило труда найти крепкие листья лекарственной травы. Пес смотрел на меня, и по его взгляду я понял, что он очень надеется, что я знаю, что делаю. В руках у меня были ножницы, на столе лежал бинт и листья подорожника. Выстричь шерсть вокруг раны было сложно. Константин начинал всякий раз скулить, когда ножницы касались кожи. — Терпи, казак, атаманом будешь. — Приговаривал я всякий раз, когда он начинал скулить. Кожа на месте раны лопнула, когда бита ударила о лопатку. Возможно, и мягкая лопаточная кость была сломана. Меня разбирало зло на этих людей и острая жалость к собаке. Будь у меня выбор — расстрелять Константина или этих трех алкоголиков, я бы, не сомневаясь, отправил их на тот свет. Пес натерпелся в жизни столько, и не по своей воле, что давно заслужил достойную жизнь. Я приложил пару листочков на кровящую рану. Жаль, что у меня нет стрептоцида, чтобы приостановить кровь и обеззаразить. На ранку положил свернутый тампон из бинта, и попробовал обернуть бинтом вокруг тела пса. Тот снова заскулил, но деваться было некуда. Несмотря на слабые протесты со стороны собаки, я сделал несколько витков бинтом, чтобы нормально зафиксировать тампон и листья. Когда дело было сделано, я почувствовал, что от напряжения сильно вспотел. Пот ручьями тек по спине. Времени было два часа ночи. Весь пол был в кровавых лохмотьях, настриженных с Константина. Пес до сих пор дрожал мелкой дрожью. Я убрался, накрыл собаку курткой и одним одеялом. Сегодня спать придется раздельно. Можно задеть рану. Едва забрезжил рассвет, я собрался в город. Константина запер в доме и, взяв все деньги, отправился пешком. Иней посеребрил тропинки и траву. Температура по утрам была устойчиво отрицательной. Морозец подстегивал идти скорым шагом. Первым делом я зарулил в круглосуточную аптеку. Купил самого сильного обезболивающего, перекись водорода, ваты и бинтов. Пришлось покружить по городу, дождаться, когда магазин, в котором я решил взять немного мясного фарша для Константина. Я планировал растолочь обезболивающую таблетку и смешать с мясом, чтобы мой верный товарищ смог облегчить свои страдания.