— Я тебе больше скажу… — Татьяна потрогала синяк, — у тех, что есть, очень высокие запросы и паскудный характер. Татьяна посмотрела мимо меня в окно и вдруг подскочила. — Ё-моё, а сколько уже времени? — Десять почти. — Твою мать! На дворе уже ночь. Она выскочила в дверь. Через минуту вернулась одетая в свою одежду. Синяк и легкомысленный прикид еще больше делали ее похожей на проститутку. — Толик? — Девушка сделал умоляющее лицо. — Я не могу в таком виде пойти на дорогу одна. Меня же сразу за шлюху примут. Проводи меня до дома, а? Признаться, я привык к определенному графику. Обычно в десять вечера я ложился спать, чтобы встать в шесть утра полным сил и энергии. Все мои чувства, как у профессионального мима, были написаны на лице. Татьяне не составило труда правильно их понять. — Толиииик, ну пожалуйста. Мои родители будут волноваться. Если ты меня не проводишь, я вообще могу до дома не добраться никогда. Не под каждым же мостом живут такие гостеприимные Робинзоны. Переночуешь у меня, а утром я вызову такси и оплачу тебе. Отказаться с моей стороны было наглостью. Когда еще девушка сама пригласит меня к себе переночевать. Константин, словно понимая, о чем речь, смотрел на меня так же, как и Татьяна, ожидая моего решения. И оба ждали противоположные ответы. — Хорошо, я провожу тебя. Но ночевать не буду. Вдруг твой Витюня явится, и начнутся совсем ненужные разборки? — Так быстро не явится. Он тоже зол на меня. Ночуй без страха. Я ведь тоже должна проявить гостеприимство в ответ. У меня не было больше аргументов против того, чтобы проводить девушку домой. Мы перешли под мостом через заросли на другую сторону. Константину я приказал сторожить наш дом. Видели бы вы его обиженную мордаху. Настоящее проявление собачьей ревности. Он не пошел бы за нами из принципа. Мы отошли от моста метров на триста, чтобы не «палить контору». Я переживал, что босая девушка с заметным фингалом отвадит водителей от желания подвезти. — Тань, не смотри в сторону машин, пожалуйста. Ты их слепишь встречным. — Попросил я. — Что? — Девушка сложила руки на груди. — Тогда тормози сам. Она демонстративно отвернулась. Почти сразу остановился «Жигуль». Муж с женой возвращались с дачи. — До города, подвезете? — Попросил я. — Садитесь. Мы сели назад. В салоне старых «Жигулей» пахло советским автопромом и клубникой. Водитель бросил взгляд в зеркало заднего вида и увидел синяк, прикрывающий глаз девушки. — С природы едете? — Спросил он. Я хотел уже открыть рот, чтобы рассказать, откуда мы едем, кто такие, и что нам надо. Татьяна сильно сжала мне руку и заговорила раньше меня. — Да, на природе. Плохая компания попалась. — Заметно. — Иронично произнес водитель. Мне стоило больших усилий, чтобы не вступить в разговор. Если бы водитель спросил меня лично, то ничто на свете не удержало бы меня от потока правды. К счастью, больше он ничего не спрашивал. Нас высадили в двух кварталах от места, где снимала квартиру Татьяна. Мы поблагодарили их, и пошли по освещенной городской улице. У подъезда стоял Лексус Витюни. Прошмыгнуть мимо не получилось. Хлопнула дверка и за спиной раздался голос парня Татьяны. — Тань, постой. — Голос был умоляющий и одновременно приторно сладкий. — Тань, давай поговорим. Татьяна остановилась и повернулась лицом к Виктору, явив ему последствия их последнего разговора. Я же почувствовал себя совершенно лишним в этом конфликте. — Тань, я пойду. Доберусь сам. — Стоять. — Приказала она мне сквозь зубы. Я увидел ее искаженное гримасой злости лицо и понял, что она находится в состоянии, близкому к аффекту. Свет фонаря освещал ее лицо, создавая контраст на синяке. Виктор подошел. Его лицо изображало раскаяние и жажду прощения. В его руках была женская сумочка. Он протянул ее Татьяне. Девушка взяла сумочку без разговоров. Виктор бросил на меня мимолетный взгляд. Думаю, что он сразу понял, что я ему не конкурент. — Я так переживал за тебя. Раз десять ездил мимо того места, а тебя не было. За стекло не переживай, страховая оплатит. — Ты чё, бля, Витя, с катушек окончательно съехал? Ты ударил меня и даже не проверил, жива я после этого или нет? А теперь говоришь мне, давай мириться, как будто мы с тобой просто поругались? — На меня что-то нашло после того, как ты разбила стекло. — Тебе страховая стекло восстановит? Вот попроси их, чтобы они тебе и девушку по страховке восстановили. Усек? — Да ладно тебе, Танюх! Я же признал вину, готов исправиться и даже подарок тебе приготовил. С кем не бывает? Милые бранятся, только тешатся. — А бьют — значит, любят? — Типа того. — Знаешь, Витюня, нет. Больше этот номер не прокатит. Ищи себе другую дуру, а обо мне забудь навсегда. Татьяна развернулась и направилась к дверям подъезда, ища в сумочке ключ. — А это что за хмырь с тобой? На дороге, что ли, подобрала? — Нотки раскаяния совсем исчезли в голосе бывшего парня. Быть хмырем при такой девушке не так уж и не почетно. Для Виктора даже наследник британской короны в подобной ситуации звался бы хмырем. — Не твое дело. И вообще, мнение мудаков меня не интересует. Татьяна, громко роясь в сумке, наконец нашла ключи и открыла дверь. Мне стало легче, когда между нами и Виктором появилась преграда. Консьержка сразу увидела синяк на лице Татьяны. Ее глаза загорелись любопытством, и забегали от Татьяниного фингала на меня. Наверняка еще сегодня она видела мою спутницу с другим парнем. — Здрасти. — Поздоровалась Татьяна. Я поздоровался следом. — Добрый вечер. — Поздоровалась консьержка, не сводя с нас своих любопытных глаз. Квартира Татьяны находилась на пятом этаже. Дом был новым, и отличался от большинства хорошей отделкой просторных коридоров. Я бы даже сказал, вычурностью. Татьяна открыла дверь и пропустила меня вперед. — Это мое уютное гнездышко. Привыкла к нему, но придется съезжать. В квартире на самом деле было уютно. Мягкие ковры с длинным ворсом повсюду. На стенах репродукции с сельской пасторалью, сами стены пастельных цветов, в углах коридора кувшины с торчащими из них сухими стеблями рогоза. — Да, у меня под мостом всё гораздо скромнее. — Заключил я, оглядывая жилище. — У тебя тоже здорово. — Татьяна вынула из сумки телефон. — Посиди в зале, я с родителями переговорю. Я прошел в зал, а Татьяна ушла в кухню и закрыла за собой дверь. Чтобы не стать невольным свидетелем разговора, я включил телевизор и сделал звук погромче. До меня доносились отдельные громкие звуки. Похоже, ей не удалось скрыть от родителей факт расставания с Виктором. А может быть, они упрашивали ее принять его извинения? Родителей тоже можно понять. Татьяна открыла дверь и вышла в зал с раскрасневшимся лицом. — Мать иху, нравится — живите с ним сами! — Девушка бросила телефон на диван. — Ты представляешь, они хотят, чтобы я простила его! Мне надо немного расслабиться. — Она снова убежала на кухню и там уже хлопнула дверкой холодильника. — Толик, иди сюда! Я зашел на кухню. На столе уже стояли два бокала для вина. Татьяна откупоривала начатую бутылку. На ней были одеты темные очки. С ними она имела совершенно другой вид. Вся ее сексуальность разбивалась о темный синяк, уродующий лицо. В очках она выглядела очень притягательно. Не спрашивая меня о желании выпить, она разлила вино в оба бокала. Достала из холодильника сыр, колбасу и хлеб. — Когда злюсь, всегда есть хочется. У тебя не так? — Обычно мне всегда есть хочется, особенно, когда я спокоен. В минуты отдыха мысли о еде всегда сильнее. — Вот и прекрасно. Она сделала два бутерброда. Взяла в руки свой бокал и сделала вид, что собирается произнести тост. — Толик, не знаю почему, но мне кажется, что сегодняшний случай многое изменит в моей жизни. У меня было какое-то предчувствие с утра. Сначала я думала, что Витюня дозрел до того, чтобы сделать мне предложение. Однако вскоре поняла, что не дозрел, а предчувствие осталось. Потом вот попала к тебе. Даже не знаю… — Татьяна посмотрела в окно. — Вроде ничего такого не произошло, но я изменилась. И это случилось через тебя. Не встреть я тебя, отряхнулась и пошла бы домой. Прорыдалась, и стала бы ждать звонка от Витюни. Фу, какого хрена! За тебя, Анатолий! Мы стукнулись бокалами. — Я не при чем, Тань. Просто твое терпение закончилось одновременно с моим появлением. — Не порти момент. — Татьяна сделал два глубоких глотка. — Я верю в судьбу. Вино приятно растеклось по пищеводу и желудку. Сразу же появился зверский аппетит. Татьяна поднялась со стула. — Пойду наберу ванну. Тебе с какой пенкой? Ее вопрос поставил меня в тупик. В пенках я не разбирался. — А какие бывают? — Ай, ладно, будет лимонная. — Татьяна поняла, что для меня все пенки будут одинаковыми. Мы съели еще по одному бутерброду, и допили вино. Мне стало очень хорошо. Татьяна стала еще притягательнее. Ее движения, интонации голоса — всё отзывалось во мне всплесками тестостерона. Мне захотелось подойти к ней и без лишних вопросов придавить ее грудь рукой и поцеловать в губы. — Всё, ванна набралась. — Сообщила Татьяна, нарушив мои грезы. — Одежду грязную брось в стиралку, я дам тебе свой халат.