Тестовый запуск прошел как по нотам. Шимп сцедил пару ватт в Матку, еще раз посмотрел, как синхронно запустились все эмиттеры, и начал тридцатиминутный отсчет до нашего первого живорождения в звездной эпохе. Где-то в следующие пятнадцать минут механизм, по идее, должен была заметить, как транспондер Эллин Балло проходит по палубному ярусу, направляясь в бомбоубежище; именно с этого мгновения гразер 172 начал жить будущим. (Эллин могла и сама все сделать. Но сегодня Лиан ни за что не осталась бы в стороне.) Шимп не заметил ничего странного. Мы по одному или по двое дрейфовали к убежищу, механически подчинялись протоколам, зачем-то прятались за дополнительными слоями камня и экранирования, надеясь, что любой катастрофический сбой попадет куда-то между «смертоносным выплеском радиации» и «полным разрушением астероида к чертям собачьим». Когда я пришла, внутри уже сидели Юкико и Джахазиэль, вели в виртуале какую-то игру на двоих, но играли на автопилоте; сейчас все думали только о неизбежном убийстве. За мной прибылу Кайден. Потом Гхора. – Рада, что ты все же оказался на палубе, – сказала я. Гхора лишь мрачно улыбнулся, словно говоря: «Такое я бы ни за что не пропустил». Несколько секунд спустя появилась Лиан с транспондером Эллин: сейчас она уже казалась древней, сплошные жилы, седые волосы и концентрированная жажда крови. Она двигалась, словно на пружинах – изгнанница из тяжелой зоны с суточным пропуском, – окинула взглядом отсек. – Ну что, кажется, все собрались. «Все эти десятилетия во тьме, – уже в тысячный раз подумала я. – Планы, маневры, жертвы – все ради одной неотвратимой цели. А что будет, когда мы ее достигнем, Ли? Ты так долго боролась с цепями, и теперь, когда наконец разбила их, от твоей жизни практически ничего не осталось. Что ты почувствуешь?» Гхора повернулся к двери, плите толщиной в полметра; как только она закроется, все переборки за ней также загерметизируются, а в них зашито еще по полметра экранирования. Но Гхора не закрыл дверь, так как услышал звук приближающихся шагов. Мимо него протиснулась внутрь Андалиб Лапорта. – О, успела, как вижу. Андалиб в революции не участвовала. Мы сделали все, что могли, лишь бы в смену попали только наши союзники, но у Шимпа были свои алгоритмы отбора, и даже его любимая зверушка могла подкинуть в микс лишь определенное количество участников, иначе это вызвало бы подозрения. Поэтому мы просто составили расписание встреч: все заговорщики собрались в бомбоубежище по левому борта, а невинные и неинициированные – по правому. И Андалиб вообще не должна была сюда прийти. – А Кори придет? – спросила ее я. Они были вместе с самого Киля, и сейчас оба оказались на палубе. – Пожалуйста, – ответила она, – не упоминай имя этого говнюка в моем присутствии. Понятненько. Гхора закрыл люк. Из-за него послышался грохот встающих на место экранов. Осталось шестьсот корсекунд. Десять минут. Мы наблюдали за оперативными показаниями на стене, изредка косились на глаз Шимпа в потолке. Многозначительно посматривали друг на друга. Андалиб с недоумением смотрела на древнее создание, стоящее среди нас. Она не узнала Лиан Вей, хотя мы все встречались во время тренировок. Впрочем, это было давным-давно. А люди старели по-разному, в зависимости от того, как часто их размораживали. Может, вопросов и не возникнет. Может, Андалиб решит, что Лиан просто из другого племени, спишет ее присутствие на шимповские программы по культурному обмену. Я отчаянно надеялась, что она не решит поздороваться с Лиан. – Запуск через пятьсот корсекунд. Шимп отсчитывал время до собственной аннигиляции. Запавшие глаза Лиан мерцали. Гхора переминался с ноги на ногу, сжимая кулаки и прижав руки к бокам. Юкико и Джахазиэль уставились в палубу, уже не притворяясь, что заняты игрой. Бедная невинная Андалиб закусила губу. Интересно, как она отреагирует, когда мы возьмем власть в свои руки ради нее? Будет она рада, испугана или благодарна за свое освобождение? Простит ли она нас? Простят ли нас все? – Запуск через четыреста корсекунд. Шимпу осталось жить сто секунд. Через сто секунд путешествующий во времени гразер выстрелит до срока, пробьет заросли втайне ослабленных зеркал со скользящим падением пучка и поджарит нашего угнетателя, как мотылька в магме. Через сто секунд – плюс миллисекунда или две – взращенный нами наследник займет трон и отдаст ключи от нашей собственной судьбы. Уже пятьдесят. Шестьдесят шесть миллионов лет. – Запуск через триста корсекунд. Лиан нахмурилась. На табло лишь зеленые иконки. Никаких осечек. Какого черта? Шимп должен был умереть десять секунд назад. Мы ничего не сказали вслух, только глазами: «Ты неправильно поставила время? / По времени все было идеально. / Тогда почему… / Я не знаю, что-то…» Андалиб взглянула на нас: – В чем дело? – Запуск прошел по расписанию, – сказал Шимп. – Программа Лиан была отключена. Довольно долго никто не мог сказать ни слова. – Программа? – спросила Андалиб. – Я вижу тебя, Лиан, – продолжил Шимп. – Я знаю тебя в лицо. Андалиб нахмурилась: – А разве Лиан не… какого… Лиан закрыла глаза: – Заткнись на хуй. Мы все это делаем ради тебя. – Да что делаете? Но Лиан уже открыла глаза, и в них пылал огонь. Она смело вышла вперед, дерзкая, терять было уже нечего. – Так, значит, Шимп? Ты у нас все знаешь, все предвидел? – Она выхватила из складок хитона ручной резак и прицелилась в датчик на потолке. – А это ты предвидел? Выстрелила. Линза расплавилась с электрическим шипением и тепловой рябью. Андалиб вскочила на ноги: – Да какого черта? Что… – Ну это же дерьмо полное, – Лиан покачала головой, ее переполняли презрение и ярость. – Я видела код. Я изучала диаграммы решений, пока у меня чуть кровь не потекла из глаз. Этой штуке плевать на лица, когда у тебя имплантаты онлайн, и я никогда… – И что? – Кайден развелу руками. – Нам пиздец. Шимп каким-то образом все предвидел. Думаешь, подстрелила одну камеру, и все, теперь… – Да какой план!! – закричала Анди. – Шимп ничего не предвидел, – Лиан снова покачала головой; глаза у нее блестели. – Мы были осторожны, мы, блядь, всегда были осторожны. А эта штука, она же тупая, у нее мозгов не хватит, чтобы… – По-видимому, мозгов у нее побольше, чем у нас. – Так как ты объяснишь… – Может, от транспондера был шум… – О, блядь, мы в полной жопе, что он с нами сделает… – Оно получило помощь, – взгляд Лиан обжигал. – Нас кто-то предал. Любимица Шимпа. На кого еще они могли посмотреть? – Послушайте, – сказала я. На «Эриофоре» полно звуков, которые можно различить только при их отсутствии, звуков, настолько вездесущих, что их не замечаешь, пока они не исчезнут. Мы все услышали тишину. Мы все услышали то, что пропало. – О боже! – воскликнул Джахазиэль. – Он отключил воздух. Семь человек. Пятьдесят пять кубических метров, двадцать один процент кислорода. Метр свинца и обедненного урана преграждают выход. Пять часов, и мы начнем задыхаться. Может, меньше. – Что вы наделали? – прошептала Анди. – Что вы делаете? – Шимп, – раздался чей-то голос. – Это излишне. Бесплотный голос. Из интеркома: – Достаточно насилия. Со всех сторон. Мы можем решить все миром.