– Сандей, – снова произнесло оно, как и всегда делало, когда молчание превышало какой-то критический промежуток. – Что. – Это шанс спасти твоих друзей. Мне хотелось закричать. Ударить что-нибудь, что угодно – так сильно, как смогу. Может, я даже так и поступила. Если так, то Шимп об этом никогда мне не говорил. Шимп выдал мне мачете: керамический клинок, мономолекулярная кромка, эластомотор в рукоятке посылал вибрации по всей конструкции и превращал обыкновенное лезвие с бритвенной заточкой в нечто, способное без особых усилий резать металл. А боту механизм выдал пульсирующий тридцатимегаваттный лазер на свободных электронах. С такой логикой я спорить не могла. На Поляне полно жизненно важной проводки, герметичных соединений и каналов, по которым шла огромная энергия. Лучевое оружие в человеческих руках могло нанести непоправимый ущерб в момент паники. Лучше пусть им управляет что-нибудь без лимбической системы, с рефлексами, близкими к скорости света. Мне Шимп доверил оружие для самообороны на ближней дистанции; боту же вручил дальнобойку. Так мы и ждали, бок о бок, я твердо стояла на уходящей под уклон палубе, дрон парил на высоте в 1,8 метра над ней; ждали, когда Шимп откроет дверь в подвал. Свет в коридоре был приглушен, чтобы соответствовать полумраку, царящему на Поляне; визор, присосавшийся к моим глазам, усиливал все вокруг до дневного освещения. На самом деле это было не так уж нужно – в чаще было маловато люменов, но ты ориентировался там без проблем, – только Шимпа не устраивала сумеречная серость. Он хотел деталей. Дверь скользнула в сторону. Внутри было слишком темно. И где-то в глубине что-то корчилось. – Ты это видел? – Да, – сказал бот. – Полагаю, ты не знаешь, в чем дело? – Нет. Дрон повел дулом туда-сюда, но цели не нашел. Я ничего толком не могла разглядеть: тьма переливалась во тьму. Слишком много мрака; редкая россыпь звезд не давала достаточно света для здорового леса. Я сделала шаг вперед. Половина звезд тут же исчезла. Другие появились. Худосочные созвездия мигали и уходили в затмение, когда я двигалась. Огни никуда не пропали. Просто подлесок разросся. Поляна больше не походила на островок безопасности. Чистый свежий бриз не освежал легкие. Воздух был тяжелым, как масло. Сорняки и колючие растения маячили во мраке, оплетали мостик так, словно какой-то гигантский паук сошел с ума, принялся пускать черные нити и целые канаты без всякой цели или плана. Визор разогнал черный до серого: я довольно хорошо видела все вокруг, рубила тонкие волокна, когда те преграждали дорогу, замечала, как толстые клубки ветвей лениво отступают при моем приближении. Я оглянулась. Слабое белое сияние пробивалось по краям люка, скругленного прямоугольника в скале, единственного маяка, способного вывести меня обратно. Мостик тянулся от его основания, его покрывала сеть черных ползущих побегов. Кажется, их там еще минуту назад не было, поэтому я прошептала: – Растения не двигаются. – Некоторые двигаются. – Но эти не должны. – Не могу сказать. Их нет в каталоге. Мостик постепенно уходил вправо. Властная гравитация тонким слоем размазывалась по внутреннему уху. Бот Шимпа парил за спиной, как верный пес (я таких видела даже в реальности), его пуповина разворачивалась позади нас в спертом воздухе: тонкая, словно паутинка, но в десять раз прочнее. Когда я добралась до знакомой развилки, МИН уже начал мерцать. Я не была здесь с той самой истерики Лиан. Дела у Косой Поляны явно шли не в гору. Лес еще стоял. Ну хоть что-то. Костяные деревья арками сплетались наверху, их плоды по-прежнему светились в скелетных ладонях. Но их душили. Множество жилистых сорняков вилось вокруг ветвей, иногда их было столько, что даже стволы исчезали из виду. Кажется, эти червеподобные массы даже сжимались в полутьме. Или мне показалось, и все дело было лишь в люменах и тенях. Только сейчас поняла, что МИН сдох. А я даже не заметила. Возможно, это какой-то эпифит, мутант, который покрывал стволы, но не проникал внутрь. Может, нам удастся просто сорвать новые растения, не повредив старые. Я потянулась к поясу, за набором для биопсии, и повернулась к боту: – Я собираюсь… Тот покачнулся, потерял высоту; снова выпрямился, когда запустились роторы. Я оглянулась – набор в одной руке, мачете жужжит в другой. Панцирь дрона сверкал от ярких зернистых помех разогнанных фотонов. – В чем проблема? – У бота отключилась воздушная подушка, – доложил Шимп. – Похоже, повреждена обшивка палубы. – Похоже? У тебя не идет прямой сигнал с дрона? Секундная тишина. – Нет. Может, дело в какой-то биоэлектрической интерференции из-за растительной массы, или какой-то побег пророс сквозь важный шов и устроил замыкание. Впрочем, мостик уже заканчивался. Через пару метров он переходил в лестницу, ведущую к скальной поверхности. Большую часть леса намеренно оставили без отделки. Я посмотрела во тьму. Впереди лишь разрозненная мозаика размытых огоньков: аналюцифериновые солнца проглядывали сквозь прорехи в листве. – Есть какие-то признаки Кайден или Дао? – спросила я. – Нет, – ответил Шимп. – А ботов? – Даже офлайн они должны были подавать хоть какой-то сигнал. – Нет. Я сделал шаг вниз по лестнице. Бот нырнул вперед на пару сантиметров, рывком выпрямился, покачиваясь в воздухе. – Трос зацепился. Я развернулась. Из-за расстояния и препятствий люк превратился в пару ярких черточек вдалеке. Пуповина за маленьким дроном натянулась, срезав угол по мостику. Наверное, где-то запуталась. Я пошла по своим следам. Марионетка Шимпа держалась рядом, сматывая трос себе в брюхо, чтобы тот не провис и опять не наделал неприятностей. Край далекого люка то появлялся, то исчезал из-за частичного затмения. – Шимп, между мной и люком есть какое-то движение? Нет ответа. – Шимп? Я оглянулась через плечо. Бот дрожал так, словно боялся темноты. Что-то щелкнуло меня по правому уху. Обрезанная пуповина пролетела мимо и исчезла в брюхе машины. Там что-то тихо заныло. – Шим… Нулевая видимость, белая тьма. Помехи на визоре. Раздалось какое-то чириканье – это дрон перешел в боевой режим, поняла я в ужасе, а потом он врезался мне в грудь, и мы оба повалились на палубу. Что-то схватило меня за ногу, затянулось; пробило плоть и принялось зарываться внутрь. Я закричала, забилась. Меня потащили. Я слепо махнула рукой, ударила сбитый дрон; тот зашипел, заискрил и куда-то упал. Я врезалась лбом в столбик перил, сорвала бесполезный визор с лица, и белизна помех сменилась угольным мраком. Меня что-то било по голове. Я, стукаясь о ступеньки, скатилась по лестнице, упала на камни, скорчилась, попыталась освободиться, ухватилась за что-то, а оно начало пульсировать и ужалило меня в ладонь. Я отдернула руку, в размытом сиянии, просачивающемся сквозь деревья, увидела черную кровь на серой плоти. Свет становился все ярче. Мерцающие побеги теперь горели повсюду, они ослепляли, как могут только ночные огни. Меня тащили сквозь сердце звездного скопления, через оазис света в извивающейся клаустрофобной темноте. Я наконец увидела, что меня схватило: волокнистое, оплетенное щупальце, настолько темное, что даже на свету приходилось прищуриваться, лишь бы разглядеть хоть что-нибудь помимо силуэта. Утыканное шипами размером с зубы карнозавра. Один из них глубоко вонзился мне в икру. Он дернулся. Я закричала. И тут существо меня отпустило. И не просто отпустило: отпрыгнуло, резко распустило кольца и забилось в конвульсиях прямо на камнях. Культя дергалась у всех на виду, отрубленная от какого-то верхнего командного центра, размазывала живицу – прозрачную и вязкую, как глицерин, – по камням, стволам и стеблям, по которым она шлепала в смертной агонии. Появилась еще одна тень. Эта шла на двух ногах, переступила через умирающий чудовищный плющ, в ее руке тихо жужжало мачете. За ней маячило еще несколько фигур. Они вышли на свет. Мачете с клацаньем упало на камни, до него можно было дотянуться. – Твое? – спросила Лиан. «Она жива. Она жива». Вокруг все еще стояла тьма. Клубни висели со всех сторон серебряными фруктами, омывая лес сумеречным светом, но ни один луч, казалось, не падал Лиан на лицо. Она стояла надо мной, собрание углов и теней, окруженное биолюминесцентным ореолом. Четыре – союзника? приспешника? – стояли в двух шагах позади от нее. Кажется, я узнала Дао, тот держался с двумя незнакомцами слева от Лиан; Кайден, в одиночестве, справа. Никто не говорил. Никто не двигался.