— Магистры-исполняющие решают проблемы, а я их создаю. Владелец постоялого двора приложил руку к сердцу. — Спите спокойно, магистр. Мы с маэстро Салазаром поднялись на второй этаж и постучались в выделенную нам комнату. Послышался лязг засова, дверь приоткрылась, и Уве запустил нас внутрь. В опущенной к полу руке школяр держал магический жезл, не иначе его обеспокоили доносившийся снизу хохот и громкая музыка. — Все в порядке, магистр? — спросил он. — Вполне, — ответил я и указал Микаэлю на засов. — Что скажешь? — Хлипковат, — вынес тот вердикт. Дверь открывалась внутрь, так что мы подперли ее массивным сундуком. Я вытянул из чехла мушкет и прислонил его к стене рядом с окном. — Будем караулить ночью? — спросил у маэстро Салазара. — Начнут ломиться, проснемся, — решил тот, снял плащ и плюхнулся на кровать. Кроватей в комнатушке было две, для Уве притащили набитый соломой тюфяк, а Марта решила спать со мной, пришлось ее потеснить. Девчонка немедленно проснулась, сонно захлопала глазами и потребовала: — Не ложись, Филипп! Покажи, как заживают раны. — Все в порядке. — Покажи! — решила настоять на своем девчонка, пришлось снять камзол и стянуть через голову сорочку. По коже пробежали мурашки, и я неуютно поежился, когда тоненькие пальчики ведьмы прошлись по груди и надавили на проколотый бицепс, но в целом никаких неприятных ощущений при этом не испытал. Нога болела, но рубец не кровоточил, рана полностью затянулась. — Я справилась! — восхитилась Марта собственной работой. — Ты и Уве вылечила, — напомнил я. — Там другое. Там Микаэль говорил, что делать, а здесь я сама, — помотала девчонка коротко стриженной головой. Я поцеловал ее в лоб, улегся на кровать и скомандовал: — Спи! Глава 2 1 Ближе к полуночи веселье достигло своего, если использовать терминологию теологов, апофеоза, а после шум пошел на убыль, но еще долго кто-то скрипел половицами в коридоре, слоняясь туда-сюда. Вероятно, это разбредались по комнатам подвыпившие купцы, нас никто не побеспокоил. И лошадей с конюшни тоже не увели. Как и предполагал хозяин, к утру небо расчистилось, и о вчерашней непогоде напоминали только хлесткие порывы ветра, мокрая трава да обломанные ветви деревьев. За вчерашний день мы покрыли чуть меньше половины расстояния от Крайцвиля до Триеса, поэтому с выездом спешить не стали, для начала плотно позавтракали, а уж после этого отправились в путь. И вновь потянулись холмы, только, в отличие от вчерашнего дня, на дороге растекались лужи, изредка попадались вывороченные с корнями сосны и валялись на обочинах здоровенные сучья дубов, вязов и кленов. Но ехали мы не первыми, освобождать путь от бурелома не возникало нужды. Время от времени по каменным и деревянным мостам наша компания пересекала овраги, в которых бурлили мутные ручьи, один раз пришлось перебираться через горную речушку по уложенным на камни бревнам с неровным дощатым настилом. Очевидно, нормальную переправу смыло одним из паводков. Сразу после этого дорога начала подъем по склону взгорка, лошади перешли на шаг, подковы стали проскальзывать на каше из грязи и перемолотой тележными колесами хвои. Моя лошадка преодолевала подъем легче других, и я вырвался вперед, а Микаэль придержал жеребца, позволив обогнать себя Марте и Уве. — Люди! — предостерегающе вскрикнула ведьма, когда над дорогой начал нависать поросший густым кустарником склон холма. — Уве, щит! — крикнул я, потянулся за пистолем и вдруг краем глаза уловил, как из-за валуна, лежавшего на обочине шагах в тридцати по ходу нашего движения, порыв ветра выдул облачко белесого дыма. Там явно полыхнул затравочный заряд мушкета, а защитный полог школяра мог задержать лишь стрелы, но никак не пули, для этого требовалось другое, куда более сложное плетение. — Берегись! Я дернул на себя поводья, заставляя лошадь подняться на дыбы, и тут же громыхнул выстрел, животинка вздрогнула всем телом и начала заваливаться на бок. Каким-то чудом мне удалось высвободить ноги из стремян и соскочить на дорогу, но устоять на ногах не получилось; я завалился на спину и откатился в сторону, едва не получив при этом по лицу подковой. Лошадь ржала и била воздух копытами, из страшной раны на груди хлестала кровь, и все что мне оставалось, — это обнажить кинжал и прервать мучения животного резким уколом в ухо. Со склона холма упали сразу три стрелы, все закружились в воздухе и отлетели куда-то на обочину. — Ангелы небесные! — выругался я и привычным движением потянулся за волшебной палочкой, но той за поясом не оказалось. Вылетела при падении? Ну что за напасть! Огляделся — магического жезла нигде видно не было. Хорошо еще хоть притороченный к седлу чехол с мушкетом оказался сверху, и мне удалось вооружиться штуцером. Безжалостно резким усилием воли я вогнал себя в транс, и сознание растворилось в незримой стихии, стали видны накрывшие нас силовые нити защитного плетения и отблески эфирных тел засевших в кустах стрелков. Едва не всадивший в меня пулю мушкетер благоразумно укрылся за валуном, отсюда его было не достать, а побегу, покину пределы купола — и получу стрелу в спину. Я обернулся и увидел, что Уве стоит посреди дороги со вскинутым над головой жезлом, и рука его явственно дрожит. Марта растерянно застыла рядом, а маэстро Салазар перебрался на обочину и попытался подняться к лучникам, но едва не получил стрелу в лицо и был вынужден укрыться за мшистым камнем. Сверху продолжили сыпаться стрелы, и с каждым новым попаданием щит Уве заметно прогибался, а сам школяр вздрагивал, словно метательные снаряды не отлетали в стороны, но раз за разом попадали ему в грудь. Выругавшись, я повел стволом мушкета, уловил за кустами отблеск ауры одного из лучников и потянул спуск. Грохнуло, Микаэль воспользовался моментом и переполз по склону немного выше, но до стрелков добраться не смог. Кусты дальше редели, на открытом месте бретера мигом нашпиговали бы стрелами. — Марта, морок! — крикнул я, выдергивая из перевязи пистоль. — Укрой маэстро! И тут ведьма сумела меня удивить. Девчонка подступила к покачнувшемуся Уве, обхватила его и неожиданно легко перехватила управление защитным пологом. Ведьма не обладала и десятой долей мастерства, необходимого для создания столь сложных чар, но сумела напитать силой уже сотканное заклинание. Защитное плетение враз перестало мерцать и вновь обрело должную стабильность. Уве упал на колени, уперся правой рукой в землю, махнул жезлом, зажатым в левой. Волна раскаленного эфира прошла над головой Микаэля, молодая листва вмиг скрутилась, высохла и полыхнула дымным пламенем. Лучников не зацепило, но маэстро Салазар сполна воспользовался эффектом неожиданности и ринулся вверх по склону холма. Я тоже ринулся — только к валуну на обочине, за которым скрывался мушкетер. Послышались крик боли и торжествующий рев Микаэля, и тут же из-за камня высунулся успевший перезарядить оружие стрелок. Увидеть меня так близко он не ожидал и замешкался, наводя на цель древнюю на вид аркебузу с дымящимся фитилем. Я вскинул оружие, умоляя ангелов небесных отправить пулю точно в цель, и тут незримую стихию перетряхнула короткая дрожь. Эфирный импульс заставил вспыхнуть нанесенные на ствол пистоля колдовские формулы, а вот аркебуза если когда-то и обладала защитой от магического воздействия, то гравировки давно стерлись и пришли в полную негодность. Прицелиться стрелок так и не успел, раструб фыркнул огнем и дымом слишком рано, смертоносный заряд унесся куда-то в сторону. Лицо разбойника исказилось от ужаса, он начал пятиться, но было уже поздно. Я подбежал чуть ли не вплотную и выстрелил, почти не целясь. Пуля угодила в переносицу и снесла затылок, забрызгав алой кровью яркую зелень листвы. Вновь крикнул Микаэль, я обернулся и увидел, как по склону ловко, будто горный козел, с камня на камень скачет последний разбойник. Расстояние между нами превышало пять дюжин шагов, но стрелять и не пришлось: мелькнула ослепительная искорка, ударила беглецу меж лопаток, и тот на миг замер с раскинутыми руками, а после покатился вниз лишенной жизни марионеткой. Ого! Не ожидал от Уве такой прыти! Я сунул пистоль в перевязь, на всякий случай прихватил с собой разряженную аркебузу и поспешил к Уве и Марте. Те вымотались сверх всякой меры; школяр жадно хлебал из фляги воду, ведьма уселась на сырую траву и прислонилась спиной к замшелому валуну. Напуганные стрельбой кони умчались прочь, я переборол головокружение и крикнул: — Мик! — Что? — Присматривай за дорогой, я приведу лошадей! К счастью, далеко трусливые клячи не разбежались, когда я вернулся с ними к месту схватки, Марта и Уве по-прежнему сидели на земле, а Микаэль уже спустился со склона и выложил на трофейный плащ арсенал разбойников: три коротких охотничьих лука, пару кинжалов, топор и несколько засапожных ножей. Там же лежала россыпь мелких серебряных монет. Я не обратил внимания на это барахло, опустился на корточки перед Уве и раз пять щелкнул пальцами, одновременно водя рукой из стороны в сторону. Школяр следил за моими действиями с изрядным удивлением, да и лопнувших капилляров в его глазах заметить не удалось. — Молодец! — похвалил я слугу. — Все сделал правильно! И с мушкетером сильно помог. А последнего так и вовсе чисто снял. Отличное плетение! Уве слабо улыбнулся и с моей помощью поднялся на ноги, я хлопнул его по плечу, перешел к Марте и протянул девчонке руку. — Вставай, пока не застудила себе ничего. Ведьма послушалась, но в льдисто-серых глазах промелькнуло недовольство. — А я, значит, не молодец? — Ты вообще поразила меня до глубины души! — ответил я совершенно искренне. — Превосходный контроль эфирных потоков! Скажи, Микаэль! — Просто потрясающий! — не оборачиваясь, проворчал маэстро Салазар и продолжил рассматривать трофеи. Марта возмущенно фыркнула, а я отошел к бретеру и спросил: — Барахло? — Как видишь, — вздохнул Микаэль, поднял с земли аркебузу и с недовольной миной повертел ее в руках. — Такое даже продавать стыдно! На тронутом ржавчиной стволе не обнаружилось и намека на магические формулы, так что я лишь кивнул. — И не будем. Эти ухари наверняка из местных, еще нарвемся на родню или друзей. — Один точно на постоялом дворе вчера мелькал, — припомнил маэстро Салазар. — Но с кем сидел, не скажу. — Не важно уже! — отмахнулся я. — Надо убираться отсюда!