— Эй, вы меня слышите? Я не знаю телефона Максима. Он не давал мне свой номер. Вы русский язык понимаете, или мне на китайском повторить? Денис смутился, а Владимир Андреевич сделал совсем неожиданный вывод: — То есть вы договорились, что он вам позвонит? — Не то чтобы договорились… — неловко пробормотала я. — Полина, ну что из вас все клещами тянуть надо! — Ярцев начал сердиться. — Дали вы ему свой номер, ну и что тут особенного? Просто, когда он позвонит, сообщите мне. — Я не думаю, что он позвонит. — Похоже, легкую грусть при этом признании скрыть не удалось, потому что Денис мрачно глянул на меня и тут же начал что-то усердно записывать на своем листке. — Он просто так у меня номер взял, на всякий случай. — И встретиться вы не договорились, — с заметным недоверием уточнил Ярцев. — То есть он не поленился узнать подробности о вас, о Селезневе, пришел к вам, поговорил и ушел? Все? Я кивнула. Потом зачем-то развела руками и пожала плечами. Подумала и добавила коротко: — Да. — Ничего не понимаю, — признался Денис. — Должен признать, я тоже, — согласился Ярцев. — Странное какое-то поведение, не характерное. Хотя, если он захочет вас увидеть, проблемы нет — адрес-то известен. Полина, еще раз, очень вас прошу, если этот господин позвонит, сразу сообщите об этом мне. А если снова в гости наведается, дверь ему не открывайте. И сразу вызывайте меня. — И меня! — Денис даже пальцем в грудь себя ткнул, для убедительности. — Ни в коем случае! И вообще, попрошу вас обоих, без самодеятельности! Мы не знаем, что это за человек и чего он хочет. Поэтому большая просьба держаться от него подальше. А если вдруг появится какая-то о нем информация, немедленно сообщить мне. Понятно? — Понятно, — без энтузиазма подтвердил Денис. — Понятно. — А я что, меня с самого начала на подвиги не тянуло. — Значит, договорились. — Ярцев встряхнул блокнот и закрыл его. Странно, и у меня, и у Дениса на листочках всего по паре строчек, а Ярцев несколько страниц мелким почерком исписал. — Что ж, теперь, пожалуй… Его прервал уверенный двойной звонок в дверь. Мужчины одновременно вскочили, переглянулись и уставились на меня. Я покачала головой: — Нет, это не он. Это Леська. Странно, как это у нее хватило храбрости… Я не договорила и направилась в коридор, но Ярцев обогнал меня, очень вежливо оттер к стеночке и сам открыл дверь. Судя по выражению лица, он решил, что это явился Максим, а в то, что это может быть всего лишь Леська, просто не поверил. На самом деле я и сама удивилась — после такого фортеля со статьей Леська от меня дня три должна была прятаться, не меньше. Но звонок точно был ее, фирменный, только Леська так уверенно жала на кнопку. Ярцев открыл дверь, и я услышала, как подруга ахнула и тут же взволнованно спросила: — Владимир Андреевич, а что вы тут? С Полиной все в порядке? Не могу сказать, что я ее тут же простила, но испугалась за меня Леська по-настоящему, и, если честно, это было приятно. — Что считать порядком, — прогудел Ярцев, ловко перекрывая узкий коридор, так что даже худенькая Леська не могла протиснуться мимо него. — Нервишки у нее, вашими стараниями, госпожа Захарова, весьма подпорчены. Вы когда статью писали, подумали, как это вашей подруге аукнется? Леська замерла и испуганно спросила: — Какой сегодня день? — Среда. — Я подошла ближе и встала за спиной Ярцева. — То есть это все только вчера было? Елки, как же я обсчиталась-то? Столько суеты, я думала, пару дней точно прошло… — Она, не сводя с меня глаз, начала отступать к двери. — Полинка, я к тебе в пятницу забегу или в субботу… — Стоять! — рявкнула я. И кивнула Ярцеву: — Не выпускать! Владимир Андреевич на удивление ловко скользнул мимо Леськи и захлопнул дверь. Подруга только ойкнуть успела, а путь к отступлению уже был отрезан. Впрочем, ее растерянность была недолгой. Она обернулась и укоризненно покачала головой: — Не ожидала от вас, Владимир Андреевич! Вы, как сотрудник правоохранительных органов, должны поддерживать порядок и спокойствие, а вы, можно сказать, провоцируете добропорядочных граждан на насилие. — У меня обеденный перерыв, — любезно откликнулся Ярцев. А я уточнила: — Добропорядочная гражданка — это ты, что ли? — Я тоже. Но в первую очередь это ты у нас добропорядочная, законопослушная, не склонная к совершению противоправных действий… — Ага, а еще тихая, незлобивая и постоянно подставляю левую щеку, получив по правой! — возмутилась я. — Леська, зараза, у тебя совесть есть? Обычно людям посторонним на этот вопрос подруга отвечала четко и бесхитростно: «Нету. Я на съемной квартире живу, мне денюшки надо зарабатывать». Но я за многие годы спрашивала о наличии совести у Леськи столько раз, что она от меня просто отмахнулась. — Ой, Полинка, ну что такого? В статье про убийство необходимо немного перчика, иначе читатель не прожует! — А без вранья твой читатель тоже не прожует?! Ты о чем вообще думала, когда этот бред писала? Меня второй день достают со всех сторон! И почему-то никто мне не верит, даже родная мама! Вот посмотри сейчас Владимиру Андреевичу в глаза и скажи ему, что все твои намеки на мои с Андреем «особо близкие» отношения — только твои выдумки и ничего больше! — Не выдумки, а вольная интерпретация фактов, — автоматически возразила она. — Леська! — Ну-у-у… — Она покосилась на меня и перевела взгляд на Ярцева. — Немного слишком вольная. Просто я подумала, что это было бы так естественно… Молодой симпатичный парень… И Полинка тоже молодая и симпатичная… они же должны были обратить друг на друга внимание, правда? Или этот Селезнев, — она неожиданно напряглась, и глаза ее подозрительно заблестели, — он девушками не интересовался? Нет, если он гей, тогда вся концепция меняется… — Вот только попробуй! — Денис не выдержал и присоединился к нам. — Блин, только попробуй где-то написать, что Андрей пидором был, я тебя по судам затаскаю! Теперь в коридоре столпилось четыре человека, и стало совсем тесно. Наверное, поэтому откровенная угроза Дениса особого впечатления на Леську не произвела. Она только пожала плечами и спросила у меня: — Это еще что за явление? — Брат Андрея. — Я решила, что хватит нам толкаться в коридоре, и вернулась в комнату. Присела на стул у компьютерного стола, оставив кресла гостям. Леська шустрой лаской шмыгнула за мной, следом подтянулись и мужчины. — Судом вы ее не испугаете, — безнадежно сообщил Денису Ярцев. — Ответственность по иску все равно будет нести газета, а этот канареечный листок по три раза в неделю ответчиком выступает. — Хорошая реклама изданию, между прочим, — жизнерадостно подтвердила Леська. — Стервятники. — В голосе Дениса было отвращение. — У людей горе, а им реклама… — Вот только не надо переходить на личности, — обиделась она. — Я просто выполняю свою работу. — Кстати, о вашей работе. — В руках Ярцева снова был раскрытый блокнот, и он даже успел в нем что-то начеркать. — Вы подтверждаете, что изложенные в вашей статье факты не соответствуют действительности? Мы можем расценить это как попытку ввести следствие в заблуждение? Леська сразу ощетинилась: — Ничего подобного! Факты у меня железобетонные! Выводы, согласна, не все оказались верными, но к фактам вы не придеретесь! А я, как журналист и человек, имею право на собственное мнение и оценочные суждения! — Леся, — негромко окликнула я, и она сразу присмирела. — Ну да, признаю, немного увлеклась. Но уж очень хорошо все выстраивалось. И так… душещипательно. — Тьфу! — не утерпел Денис. Встал, зачем-то отряхнул руки. — Пойду я, дел еще полно. — Перевел взгляд на меня, и лицо его сразу смягчилось. — Спасибо, Полина, и за борщ, и вообще… Ты действительно очень славная. — Он вышел в коридор и, уже открыв дверь, громко сказал: — Вот только с подружкой тебе не повезло… Я заперла за ним дверь и вернулась в комнату. Ярцев и Леська молча сверлили друг друга неприязненными взглядами. — Вы же понимаете, что нет никакого смысла устраивать разборки. — Леська сломалась первой. — Максимум административный штраф на газету, но это надо будет еще потрудиться. Нужна вам эта войнушка? Ярцев выдержал паузу, потом закрыл блокнот, убрал его и поднялся с кресла. — Я, собственно, с вами воевать не собираюсь. Некогда мне, да и слишком много для вас чести. И жизнь вы усложнили не мне, а вашей подруге. Это вокруг нее теперь преступные элементы вьются. Полина, закройте за мной дверь, пожалуйста. И прошу, будьте осторожны! В случае чего сразу звоните. Он ушел, я послушно заперла дверь и вернулась к Леське. Подружка сидела опустив голову — похоже, наконец, ей стало стыдно. — Извини, Полинка, — пробормотала она, не глядя на меня. — Но я правда увлеклась. Мне и в голову не пришло, что у тебя могут быть неприятности из-за этой статьи… Я села и растерянно посмотрела на нее. Да, у меня была заготовлена целая речь, возмущенно-обличающая и ядовито-саркастическая, я собиралась раздраженно и даже зло вразумлять это непутевое недоразумение, по воле судьбы считающееся моей лучшей подругой, гневно вопрошать, язвительно намекать, откровенно негодовать и афористично делать выводы. Но при виде печально поникшей и какой-то даже поблекшей Леськи все заготовленные элегантно-литературные обороты (я же как-никак барышня культурная и не могу себе позволить вульгарно материться) куда-то исчезли. — Леся, — тихо окликнула я. Она подняла голову и неуверенно посмотрела на меня. — Леся, мы сколько лет знакомы? — Если с яслей считать, то двадцать два в сентябре будет. — Леська шмыгнула носом. — Полинка, честное слово, я… — Леська, а за эти двадцать два года сколько раз ты меня подставляла? Она снова опустила голову и сгорбилась — теперь подруга напоминала не веселую оживленную синичку, а синичку печально нахохлившуюся. — Леся, ты в первый раз попросила у меня прощения. Пару секунд она не шевелилась, потом слегка повернула голову и бросила на меня короткий взгляд исподлобья.