Мы снова разомкнули объятия, и я заправила ей под шпильку выбившуюся прядь. Монахини не простят ни единого торчащего волоска, даже учитывая обстоятельства. – Ты в порядке? – спросила я, осматривая ее. Учитывая, как со мной себя вел Абель, я хотела убедиться, что он не поднял руку и на Эву. – Мне страшно за папу. Мама и Абель ничего не говорят. Хотя я смогу увидеть его после школы. – Абель обещал отвезти меня к нему сегодня утром. Я поговорю с врачами. Выясню, что происходит, и обязательно расскажу тебе. Эванжелина кивнула, вытирая слезы. – Айви? – нерешительно спросила она. – Да? – Это правда? Ты выйдешь замуж за того мужчину? Я не знала, что ей ответить. – Я слышала, что про него говорят, Айви. Он искалечен. Настоящее чудовище. – Ты не можешь этого знать. – Но все знают о взрыве. С тех пор его почти не видели на публике. Это и мне было известно. – Ты не можешь за него выйти. Тебе нужно найти какой-то способ избежать этого. – Все не так просто... – Эванжелина! Я вздохнула с облегчением, когда нас прервала мама. Да, до меня доходили те же слухи. Я знала о взрыве, в результате которого погибло так много членов «Общества». При котором не стало отца и брата Сантьяго. И хотя сам он выжил, невредимым ему остаться не удалось. О случившимся с ним и о том, что Сантьяго сотворил, чтобы скрыть шрамы, ходили разные слухи. Говорили, что он стал жестким и озлобленным. Я помнила, как закончилась наша с ним первая встреча в кабинете отца. Папа отдал мне купленный им подарок и попросил подарить Сантьяго. Тогда я бросила коробку ему на колени и высказала все, что о нем думала. Я была достаточно зла, чтобы выпалить все, включая, как ненавидела ту школу, в которую меня заставило пойти «Общество». И обвинила во всем его семью, поскольку именно де ла Роса в качестве благодарности отцу за обучение Сантьяго выбили мне там место. И на этом я не остановилась. Заявила тогда, что он мне тоже не нравится. Сантьяго в ответ лишь усмехнулся. Наверное, я сейчас вспомнила об этом из-за реакции папы. Он пришел в ярость. Сказал, что я вела себя неуважительно. Однако мне показалось, что Сантьяго нашел мою выходку почти забавной. По правде, я ревновала к нему отца, хотя с самим Сантьяго была даже не знакома. Ревновала, потому что он завладевал вниманием и временем папы. Неужели теперь я должна была выйти замуж за этого незнакомца? За израненное чудовище, о котором все шептались? Качнув головой, я отогнала эту мысль. По одной проблеме за раз. Сперва мне нужно было самой увидеть отца. Может, он тоже должен был ко мне поехать, но в последнюю минуту ему стало нехорошо. – Эванжелина, черт подери! Спускайся немедленно! Сестра напряглась от окрика матери. – Если опоздаешь на автобус, сегодня я отвезти тебя не смогу. – Уверена, у нее запланирована какая-нибудь важная укладка волос или маникюр, – повернулась ко мне Эва. – Или, может, поедет подтягивать лицо, – прошептала она. – Снова. Мы тихо рассмеялись, но это вышло натянуто. – Эванжелина! – Я лучше пойду, – сестра направилась двери, а затем попятилась назад к шкафчику, вытащила оттуда большой «Сникерс» и снова пошла к выходу. – Мама уверяет, что от завтраков я толстею. – Ты не завтракаешь? Боже, Эванжелина итак напоминала веточку. Она пожала плечами. – Ничего, сейчас меня больше волнуете вы с папой, чем завтраки, – Эва снова пожала плечами. – Я люблю тебя, сестренка. И рада, что ты здесь, хоть и знаю: тебя привезли сюда против желания. Но все равно мне так радостно, что ты снова рядом. Но надолго ли?