— Ты преувеличиваешь, — ответил Костя. Но в его глазах уже промелькнула искра сомнения. — Поверь, я просто хочу как лучше. И знаю, о чём говорю. Два года назад разборки в бизнесе между моим отцом и его конкурентом едва не стоили мне жизни. Затем ваша возня с Семёновым привела к тому, что пострадал Гордей. Я это вот к чему: иногда надо учитывать любые возможные варианты. Даже самые мерзкие. — Я подумаю, — проговорил Костя. — Но мне всё равно кажется, что ты не совсем прав. За политику студии всё-таки отвечаю я. И наша политика — это честность и открытость с теми, кто желает с нами сотрудничать. Надеюсь, я ясно выразился? Мне прям стало жалко этого добряка, пытающегося играть в начальника. Но я сдержался, чтобы не высказать всё, что об этом думаю, и ответил: — Как знаешь. Моё дело предупредить. Я отвернулся и зашагал прочь, к выходу из зала. Надо было успеть в тренажёрку — восстанавливать форму перед началом сезона. * * * Среда, 12 апреля Сильверстоун (Великобритания) Мне было неуютно. Сегодня было довольно прохладно, а моторхоум не отапливался, поэтому я сидел, закутавшись в свитер в цветах команды. Да и атмосфера на техническом совещании «Мотопарка» была совсем иная, чем в «Хайтеке»; здесь ко всему подходили более серьёзно, и я всеми силами пытался побороть сжигавшую меня изнутри неуверенность. Тело затекло; я как будто сидел на иголках, старательно вслушиваясь в то, что говорили. — Итак, мы проанализировали данные с тестов и характеристики трассы… — начал Маттиас, главный гоночный инженер, глядя на экран своего ноутбука. — Здесь много прямых участков и быстрых поворотов, поэтому важно найти баланс между скоростью и прижимной силой. Также имеет смысл сделать подвеску более жёсткой, чтобы можно было лучше чувствовать машины на трассе. Нам раздали распечатки с данными. — Но это вызовет недостаточную поворачиваемость, — сказал я, бросив взгляд на цифры. — Придётся играться с наклоном колёс, чтобы как-то это компенсировать. — Не уверен, — ответил «первый номер» среди пилотов Йоэл Эрикссон. — В том году на Поль-Рикаре и в Спа мы применяли похожие решения, и они вполне неплохо работали. — Помнится, ты жаловался на избыточную управляемость болида, — заметил мне Пауль. — Мы разработали компромиссные базовые настройки, которые легче будет адаптировать под каждого из пилотов. Минут двадцать мы спорили о различных характеристиках машины, вырабатывая набор, подходящий для британской трассы. — …О’кей, с этим в принципе можно работать, — произнёс я, хотя про себя в этом сомневался. — Но всё равно не уверен, что мы идём в правильном направлении. — Компьютер считает, что всё идеально, — усмехнулся Маттиас. — Мы рассчитываем на среднее время круга в гонке около минуты пятидесяти двух и примерно на секунду быстрее в квалификации. Хорошо будет, если на полторы. Вопрос в том, какой по счёту силой «Мотопарк» окажется после практик. — Увидим, — сказал Йоэл. — Так, с этим закончили, а что предполагается по тактике? — Зачётные баллы для команды в этот уик-энд набираете ты и Мик, — сказал Ронни, наш главный стратег, и поправил очки. — В зависимости от квалификационных результатов один из вас двоих гонит на полную, другой его прикрывает. Бороться имеет смысл только в том случае, если окажетесь близко по скорости и при этом не будете под атаками. Особенно нужно обратить внимание на Норриса, Айлотта и Гюнтера. Первые двое — британцы, они должны хорошо знать трассу и места, где можно подловить соперников; Гюнтер же — просто быстрый пилот, который с уходом Стролла наконец получил свободу действий. Вы двое, — повернулся стратег к японцу Марино Сато и немцу Кейвану Соори, дополнявшим пилотский состав, — должны будете просто прорваться вперёд, чтобы мы могли видеть, чего вы стоите в реальной борьбе… — Я думаю, не Гюнтера стоит опасаться, а Форман, — проговорил я, и все почему-то на меня уставились. — Макса в том году психологически задавили, и я не уверен, что он так скоро от этого оправился. Кто на самом деле тут получил свободу, так это Лиза. Она и раньше ехала близко к лидерам; а учитывая, как подтянулся по тестам «Карлин», получаем, что у неё тоже неплохие шансы навязать нам борьбу. — Надеюсь, ты не собираешься ей поддаваться, — как бы невзначай обронил Пауль. Я вспомнил, как он смотрел на меня после моего селфи с Лизой, и с трудом удержался от гневного замечания. «Это не твоё дело, козёл. Ты ничего ни про меня, ни про неё не знаешь… Я про неё, впрочем, тоже». — Нет. Конечно же, нет, — ровным тоном ответил я, изо всех сил стремясь не добавить в конце грубое слово. — Отлично, — подытожил Маттиас и взял другую порцию распечаток. — Теперь поговорим о шинной стратегии… Он продолжал бубнить, но я не особо слушал. Украдкой я глядел на Пауля — так, словно хотел прожечь ему морду лазерами из глаз. Нет, мы определённо не сработаемся. * * * Лиза неторопливо прогуливалась по паддоку, который к вечеру помаленьку начинал пустеть. Только что закончились все технические совещания на сегодня; больше не надо было выслушивать ничьих наставлений и советов, не требовалось выдвигать своих предложений и обосновывать их, чтобы отстоять точку зрения. Можно было просто идти — и наслаждаться прохладой и свежим воздухом. «Капец, да тут такая ж фигня, как и с “Премой”! — Гонщица еле заметно покачала головой. — Стоило обновить за зиму инженерный и пилотский состав — и на тебе: уже вовсю строят планы на борьбу за титул! Нет, понятно, что конструкторский приз “Према” однозначно себе затащит, а вот в личном… Чёрт, чёрт, чёрт! — Лиза на секунду притормозила и с силой топнула по асфальту. — Бли-ин, Жумакин, зачем ты перед сезоном весь кайф обломал, а?! Теперь я ж постоянно буду загоняться насчёт…» Она вдруг мысленно заткнулась, увидев того, кто шёл ей навстречу. «А, старый знакомый. Давно не виделись». Подросток с растрёпанными ветром светлыми волосами, затянутый в бело-чёрно-красный комбинезон «Хайтека», также глянул на Лизу — и остановился, буравя её глазами. Форман сделала ещё несколько неспешных шагов, так что в итоге оба оказались на расстоянии вытянутой руки. — О, привет, Ральфик. Вот и ты в кои-то веки перешёл в новый дивизион, да? — Лиза улыбнулась, но в её глазах сверкнул насмешливый огонёк. Ральф Арон, вице-чемпион итальянской «четвёрки» и победитель прошлогоднего Еврокубка «Формулы-Рено», поджал губы. Молчание затягивалось. — Ты, — наконец выплюнул он. — Тебя не должно быть здесь. Как и вообще в гонках! — неожиданно выкрикнул эстонец. — Ты до сих пор злишься с того, что я утянула у тебя из-под носа титул? — Лиза коротко рассмеялась. — Ну да, было дело, выбила я тебя пару раз — и что? Вспомни, ты тогда тоже в долгу не остался… — Это… была… ответка! — прорычал Арон. — Тебя не должны были пускать за руль! Ты… ты просто бедствие на трассе! — Это «бедствие» закончило предыдущий сезон на четвёртом месте с одной победой и четырьмя подиумами, так что думай, о чём говоришь, — всё с той же мягкой улыбкой парировала Форман. — Да, я знаю, в своём классе ты в это время всех порвал, но сможешь ли ты победить здесь хотя бы меня, не говоря уже об остальных? Сомневаюсь. — Посмотрим, — буркнул он. — Но даже если и так, то дальше ты просто не пройдёшь. А если кто-нибудь и согласится тебя взять, то «Формула-2» тебя просто раздавит. Гонки — не для девочек. — О, сексистские выпады подъехали? — Она хохотнула. — Думаешь, в плане физухи не потяну? Как видишь, я пока бодрячком. Качаюсь помаленьку… Но знай, — Лиза медленно подняла на уровень груди руку со сжатым кулаком, — если ты не заткнёшь свой грязный рот, то сможешь лично убедиться, насколько у меня хватит физической силы. — Да пошла ты, — ответил Арон, развернулся и зашагал прочь. Обернулся и наставил на Лизу палец: — Я тебя сделаю. — Желаю удачи! — крикнула та ему вслед и тихо добавила: — Ведь больше тебе, придурок, надеяться-то и не на что. * * * Пятница, 14 апреля Гонки. Впервые с ноября я готовился участвовать в реальном боевом заезде. Бороться за каждый сантиметр пространства, втискивая болид в повороты. Чтобы лишь безжалостный секундомер мог оценить мои старания относительно других гонщиков. На Сильверстоуне вживую я был в первый раз. В виртуале трасса была разнообразной и непростой — впрочем, как и другие «исторические» автодромы наподобие Спа или «Интерлагоса»[1]. Если выкрутить настройки на скорость, то можно неплохо так отыгрываться на четырёх прямых, включая старт-финиш; если же делать ставку на прижим, то не придётся сражаться с недостаточной поворачиваемостью и можно будет попытать счастья на первом секторе, а дальше в «Копсе» и связке «Мэгготс» — «Беккетс». Но я всегда предпочитал первое и ставил аэродинамику с небольшим уклоном в сторону максималки. Так же решили сделать и инженеры команды. Кое-как, но в практиках я смог приноровиться к выбранным «компромиссным» настройкам. Шестое и десятое место в протоколах — это, конечно, не то, на что я рассчитывал, но сезон только начинался, и я был уверен, что мне ещё выпадет шанс продемонстрировать свою настоящую скорость. Например, сегодня. Я посмотрел вперёд — на шесть болидов, стоящих на стартовой прямой перед моим. И то, что я видел, меня очень и очень беспокоило. Норрис, Айлотт, Гюнтер, Эрикссон, индиец Джехан Дарувала и китаец Гуаньюй Чжоу. Шестеро пилотов, которые вчера обставили меня в битве за десятые доли секунды. Ландо так и вовсе взял поул в своей первой гонке «трёшки» на боевом расписании — в прошлом году он поездил как гостевой пилот на заключительном этапе в Хоккенхайме. Опасные противники. Но и я, дай Шумахер, не гайковёртом деланный. Поглядим, кто кого. И ещё кое-что… Я перевёл взгляд вправо на зеркало заднего вида. Моим соседом по ряду был Мазепин. Внезапно оказавшись не рентачом-доезжалой, а кандидатом хотя бы на командный топ-два после замены всех остальных пилотов, Никита, судя по всему, из кожи вон лез, чтобы заработать такие нужные очки и утвердиться. Но за мною ему не угнаться. Не в этот раз. Просто подрежу по внешней в первом повороте. Ну что, как говорил Соник, — gotta go fast. Трасса была немного влажная после недавнего дождя, но не настолько, чтобы стартовать на дождевых шинах. Поэтому заезд начался на сликах за машиной безопасности. Оно и к лучшему — больше времени будет прогреть резину, а то по холодному асфальту скользить приятного мало. Особенно если катишь где-нибудь под сто двадцать. Пейс-кар вёл пелотон чуть меньше двух кругов — и начал отъезжать на Ангарной прямой между четырнадцатым и пятнадцатым поворотами. Колонна болидов превратилась в набор рассинхронизированных маятников: все виляли туда-сюда, готовясь к старту с хода.