— Здесь. — Внезапно, — признал я. — Это многое объясняет. Например, почему кто-то не поскупился притащить в эти горы толпу наёмников. — А я ведь всерьёз решила, что это из-за меня! — горько сказала Калидия. — Что я настоящий владетель, что я важна! Прав отец, я безнадёжная дура. Не наследница Дома Креона, а его позор. — Если «быть важной» означает, что тебя постоянно хотят убить, то я на твоём месте задумался бы о смене жизненных приоритетов. — Вы… — …не умеете думать, как владетель! — ехидно закончил я за неё фразу. — Простите, — внезапно извинилась Калидия. — Я, похоже, тоже не умею думать, как владетель. Во всяком случае, в этом уверен мой отец. — Попробуй просто думать, — посоветовал я. — Может быть, тебе понравится. * * * — Вы очень плохо выглядите, — первым делом заявил наш «мистер деликатность», его владетельство Креон. — А ваша маска ничуть не изменилась, — в тон ему ответил я. — Комплименты вам плохо даются, давайте к делу. — Внешность не имеет значения. Но я должен оценить вашу способность выполнить возложенные на вас задачи. Мне хочется предложить ему оценить размер возложенного мной на его мнение болта, но я разумно воздерживаюсь. Старость делает осторожным. — Напоминаю, — говорю я вместо этого, — что все наши договорённости давно уже потеряли актуальность. Вы меня уволили. — Что привело вас в такое состояние? — мой намёк на то, что я на него не работаю, а значит, никаких прав задавать мне вопросы у него нет, владетель привычно проигнорировал. — Ваша дочь, — ответил я коротко. — Причём тут моя дочь? — Она привела меня в такое состояние. Это цена за её жизнь. Креон замолчал, переваривая. Молча пялится на меня непроницаемым хрюкалом маски. Неужели скажет «спасибо»? — Вы переплатили, — небрежно роняет он в конце концов. Слава Ктулху, обошлось. Если он однажды выдавит из себя «спасибо», то его эго взорвётся, как начиненный говном фугас. С разлётом содержимого от эпицентра до горизонта. — В следующий раз подожду сезон скидок, — согласился я. — Какие-то ещё вопросы? — Да. Что вы сделали с Бераной? Она не могла активировать защитный контур без приказа, подкреплённого кодом. — Я её попросил. — Так я и думал, — сказал Креон после долгой паузы. — Это ваша работа. Калидия оказалась недостаточно сообразительна. — Может быть, вам стоило больше доверять дочери. — У неё были все необходимые данные, — отмахнулся владетель. — Но она слишком… Увлечена своей белокурой игрушкой. Я дал ей много свободы, она воспользовалась ей нерационально. Я подумал, что «много свободы» в понимании Креона, видимо, означает «не прикована наручниками к батарее». — Я не осуждаю вас за активацию периметра, — продолжил он ледяным тоном. — Вы имели право на попытку спасти свою жизнь. Но я запрещаю впредь воздействовать на Берану. Ваши дилетантские попытки обойти блокировку могут привести к потере ценных данных. — Так вы не собираетесь её разблокировать? — удивился я. — С какой стати? — встречно удивился Креон. — Это контрольное оборудование, глубоко интегрированное в экосистему замка. Заменить её сложно и совершенно незачем. — Но она же… мать Калидии! — не выдержал я. — Калидия давно не нуждается в грудном вскармливании, — я прямо сквозь маску почувствовал брезгливо-презрительный взгляд, которым окатил меня Креон. — Эта функция Бераны исчерпана. В нынешнем состоянии она несравнимо полезнее, чем в качестве так называемой «матери». Её участие в воспитании дочери было ошибочной практикой, последствия которой, я боюсь, уже непоправимы. — Интересная позиция, — нейтрально прокомментировал я. Подумал, что мне с самого начала не верилось в слюнявую историю: «Он её любил, но жестокие традиции…» Слишком она девочковая. — Вы, вероятно, ожидаете благодарности за спасение жизни моей дочери, — сухо сказал Креон. — Однако вы лишили её шанса хотя бы умереть достойно. Ничего такого я не ожидал, но спорить с владетелем — только время терять. Молча пожал плечами. Хорошо, что хоть должен не остался. — Теперь, когда мы проговорили этот момент, я хотел бы вернуться к вопросу возобновления вашего найма. — В качестве кого? — поинтересовался я. — У вас есть ещё лишние дочери? — Такой тон в общении с владетелем недопустим, — напомнил Креон. — Вас отчасти извиняет только свойственная физическому возрасту психологическая дисфункция, но я не намерен терпеть неуважение впредь. Я доступно сформулировал? — Предельно, — кивнул я. — В таком случае, продолжим. Я воспользовался возможностью узнать больше о ваших способностях. Они редки, но не уникальны. Есть те, кто занимаются изучением проявлений феномена восприятия фрактала — всех этих проводников, глойти, шаманов, операторов локуса, провидцев, корректоров и даже Хранителей. — Кто все эти люди? — удивился я. — Чувствительность к Великому Фракталу выражается множеством способов, — пояснил Креон. — Но это не имеет значения. Мне нужен именно ваш. Информация о нём обошлась дорого. — У вас полно ихора, — напомнил я. — Им можно вылечить почти всё, включая старость и смерть. Зачем вам такой медленный и малофункциональный лекарь, как я? Я почти убил себя, спасая вашу дочь, а одна капля ихора подняла бы её моментально. — Воздействие ихора на носителей оболочек неоднозначно… — Ах да, отторжение и смерть, я забыл. — На самом деле нет, просто нашему Дому выгодна такая трактовка. Поскольку ихор есть только у нас, опровергнуть это некому. — И здесь всех нагрели, понятно, — кивнул я. — Используя ваши способности для лечения, вы используете их неполноценно. — Допустим, — осторожно сказал я. — И для чего же я должен их использовать? — Для того, что требуется мне. — Чёрт, как же я сразу не догадался! — концентрация скепсиса в моём заявлении такая, что в нём можно растворить труп, но Креон это, разумеется, тоже проигнорировал. — Пойдёмте, — сказал он и направился к двери гостиной. Мне ничего не осталось, кроме как двинуться за ним. В коридоре стоит молчаливая бесстрастная Берана. — Вы оставили защитную систему без оператора? — удивился я. — А если на нас нападут? — Если на нас нападут, их ждёт большой сюрприз, — отмахнулся Креон. — Обороной способен управлять любой кибер, ценность Бераны в другом. Я подмигнул «ценному имуществу», и мне даже показалось, что у неё в ответ что-то мелькнуло в глазах. Или это свет так лёг. Мы спустились в подвал, прошли мимо склада, но не стали подниматься по лестнице в башню. Креон остановился возле ничем не примечательного тупика, Берана прошла вперёд, и стена раскрылась. — Наш Дом всегда занимался исследованием оболочек, — говорит Креон, пока мы идём по помещению, похожему на смесь завода с лабораторией. — Остальные дома просто ими пользовались. Мои предки были первыми, кто их надел. Наша генетическая линия — основная. Но генетика — это проблема. Ненужное, пустое ограничение. Наши учёные работали над тем, чтобы от него избавиться. — А как же привилегии владетелей? — спросил я, разглядывая горизонтальный прозрачный бак. Он заполнен чем-то вроде желе, в котором завис брат Багхи. Или её папа. Самец кикатты, мощнее и шире в плечах, с ещё более впечатляющими когтями. — Если бы мы так же тряслись над привилегиями, как остальные, то наш мир так и не вышел бы из эпохи феодализма. Как по мне, он из неё и не вышел. Это не развитием кибернетики определяется. Но кто я таков, чтобы спорить с владетелем? — Исследования нашего дома обеспечили миру процветание, — вещает он гордо. Себе они процветание обеспечили. Остальные продают тела в киберрабство или оказываются на социальном дне. — Технологии Ушедших — настоящее совершенство! Единственное, чего нам не хватает, — их масштабирования! «Совести вам не хватает. И элементарной человечности», — продолжаю я мысленный диалог с Креоном, но вслух ни слова не произношу. Пусть вещает.