— Рая, срочно надо встретиться. Есть разговор. Райка устало посмотрела на часы: — Кафе «Деревенские лапти», — проговорила в ответ. — Через полчаса. И направилась к машине, стоявшей тут же. По двору бегал огромный пес и урчал. Она погладила его по голове, обвела взглядом небольшой фруктовый сад, который остался от прежнего хозяина. Давно хотела деревья срубить. Каждую осень они раздражали ее гниющими фруктами на земле вокруг ствола. Артем дачу не любил, за все время побывал тут не более двух раз. Поэтому здесь она дала пристанище Гусеву и Бородавкину. Сюда же тайком привезла Былеева и бросила в подвал. Место тихое, поблизости никого не было. Райка выехала со двора и направилась в город. Дорога была хорошая. На автомагистрали прибавила скорость. Всегда ездила быстро и другой езды не признавала. Сто двадцать — минимум. Из-за этого Артем отказывался с нею ездить, боялся быстрой езды. Глупец, сейчас думала она, глядя на стремительно несущееся полотно дороги, не скорости надо было бояться, а людей. Райка обгоняла всех и слева, и справа. Она не слышала и не видела, но спиной чувствовала, как водители выпускали ей вслед крепкие словечки и крутили пальцами у виска. Подъехала к кафе «Деревенские лапти» на пять минут раньше назначенного времени, выпрыгнула из машины, щелкнула сигнализацией, вошла. Кафе внутри было оформлено в стиле старинной деревенской избы. По углам — имитация икон с лампадками. У дальней стены — имитация русской печи с развешенными лаптями. По стенам — холщовые полотенца. Пол дощатый с плетеными дорожками и кругами. За дальним столиком увидала девицу, которая сидела боком к двери, заметно нервничала и беспокойно поглядывала по сторонам. У нее были длинные, до плеч волосы, вытянутая вперед нижняя часть лица с пухлыми губами. Челка на лбу опускалась до глаз. Райка хмыкнула — парик. На плечи накинут маленький шелковый шарфик цвета морской волны. Неяркая серая блузка, зеленоватая юбка, босоножки цвета легкой зелени. Едва заметная, почти плоская грудь и узкие бедра. Она махнула рукой. Райка села напротив так, чтобы видеть входную дверь: — Что случилось? Подошел официант с блокнотом для записи заказов. Девица показала глазами на Райку, отдавая ей первенство. Та сделала небольшой заказ, а девица прошептала, когда официант удалился: — Меня менты застукали. Я обнаружила хвост за собой. — Ты не привела его ко мне? — напряглась Райка и быстро стрельнула глазами по сторонам. — Ну что ты? Я же не девочка, — замотала головой девица, распахивая небольшие глазки. — Рассказывай, подруга, в чем дело? — холодно бросила Райка, явно недовольная такой новостью. Девица быстро начала рассказывать: — Они где-то нарыли информацию, что я обслуживала того парня, какого Гусев и Бородавкин ликвидировали вместе с охранниками в квартире. Докопались, спасу нет. Я, конечно, в отказ пошла. Мало ли кого я обслуживала, всех не упомнишь. Но они не поверили. Стали тыкать под нос мне разными фотками, а потом сунули фотороботы на Гусева и Бородавкина. Я сразу поняла, кто это, хоть тех срисовали в париках и усах. Опять сыграла, что никого не знаю, ничего не ведаю. Но сама чую, близко подобрались. Имей в виду, Рая, как бы на сковородку не угодить. Райка слушала. Естественно, полиция должна искать, иначе зачем же менты хлеб едят? Вопрос только в том, найдут ли? Она постарается, чтобы не нашли. Официант принес заказ, расставил блюда на столе. Сбоку от стола работал потолочный кондиционер. Девица была примерно одних лет с Райкой. По тому, как они общались между собой, было ясно, что они хорошо знали друг друга. Райка, правда, ни разу не называла ее по имени, но это указывало лишь на то, что считала себя выше ее. Ей было не по душе, что та излишне взволнована. Нехороший симптом. Он наводил Райку на определенные размышления. Вслух произнесла: — Итак, менты пронюхали про твою связь с тем убогим неудачником, который вляпался. Хорошего мало, но и страшного не вижу. Установили за тобой слежку. Ладно. Но ты ведь знаешь об этом. Вот и води этих быков за нос. Тебя ли мне учить? Ты сама кого хочешь научишь. Не могу понять, почему так заволновалась? — Рая, осторожность сейчас никому не повредит, — хлебнула сок из бокала девица. — Я решила предупредить тебя. Придержи своих кобелей на время, пусть посидят на привязи, пока все не устаканится. — У меня каждая минута на счету! Подыщи мне среди своих клиентов еще одного хорошего паренька. Думаю, у тебя на примете такие имеются. Можно из бывших сидельцев. Они ведь тоже в твоей постели часто пасутся. Только не сосунка. Такого, какой по-настоящему умеет пушку в руках держать и до икоты в желудке жаден до денег. Вот как тех, какие для меня Крючка умыкнули. Умельцы. Жаль, что залетные были. Пригодились бы еще. Девица подумала-подумала, взяла вилкой салат, отправила в рот, прожевала и проговорила: — Есть у меня такой ковбой. Только смотри, чтобы менты опять не пришли ко мне про него расспрашивать. — Не придут, об этом можешь не беспокоиться, — сказала уверенно Райка. — Я этих быков мордами в парашу опущу! — Ты очень-то не егози, — предостерегла девица. — Мне тут сорока на хвосте принесла, что на твоих делах плотно сидит начальник городских оперов по фамилии Акламин. По слухам, козел цепкий, раскручивать умеет, многих наших упек. У меня что-то на душе неспокойно, ладони потеют, волнуюсь. — А ты не забивай голову! — сказала Райка. — Само собой, без начальника ничто не обходится. Но плохой признак, когда ладони потеют. Нужно чаще руки мыть. Бери пример с меня. Я уже знаю про Акламина, видела его у Корозова! А ты позаботься, чтобы он про тебя много не накопал. Не оставь сдуру где-нибудь своих пальчиков и мордашкой не свети. Наведет справки, узнает, что ты с зоны сбежала, тогда пиши пропало. — Не узнает. — Девица отложила вилку. — Морду мне после зоны нормально подрихтовали, ксиву выправили надежную. На рожон я нигде не лезу. Осторожность соблюдаю. Потому к тебе сиганула и сигнал посылаю, чтобы ты не наследила и меня под монастырь не подвела, — Помолчала. — А ковбоя я тебе завтра подошлю! — Лучше сегодня, — попросила Райка, откинулась на спинку стула. — К чему такая спешка? — Девица удивленно прищурилась, потом мельком пробежала глазами по кафе. — Присмотреться хочу, — ответила Райка. — В двадцать два часа, в ресторане. В том, где стрелок был не очень удачен. Люблю пощекотать нервы. И не говори мне, что я играю с огнем. Люблю кататься на больших скоростях. И больше никогда не напоминай мне про убогих неудачников. Нормальные не попадаются, попадаются убогие, коты ободранные. Плохой материал иногда поставляешь мне, девонька! Я тебе плачу очень хорошие деньги и хочу иметь соответствующий товар. Пусть этот твой ковбой сделает пробор посреди головы, какой носил мой мужик. Чтобы я узнала его. Пусть прямо сейчас дует в парикмахерскую. И напомни про душ, чтобы псиной от него не несло. Откликнется пускай на имя, например, Агафон. Девица кивнула, вынула телефон, отодвинулась вместе со стулом от стола, положила ногу на ногу, набрала номер и проговорила: — Это ты? Есть работа. Заказчик серьезный. И выдала все исходные: где, когда и в каком виде он должен быть. Райка достала из кошелька деньги, положила на стол и оперлась на столешницу, чтобы подняться, но девица опередила, попросив: — Задержись, я выйду первая, — и шагнула к двери. Райка посмотрела ей в спину печальным взглядом, словно видела спину безвременно усопшего. Смотрела до тех пор, пока та не вышла за дверь. Ночью дверной замок вквартиру, которую снимала девица, едва слышно щелкнул. Вошли двое. Девице сквозь сон показалось, что она услышала какой-то шорох. Она очнулась, распахнула глаза, прислушалась. Звериным чутьем почуяла постороннего человека. Осторожно машинально потянулась к подушке за пистолетом, но вспомнила, что ствола у нее нет — после встречи с ментами оперативно припрятала его в другом месте. Сейчас лежала в темной комнате на узкой кровати, лицом к двери. Тусклый свет фонарей с улицы проникал сквозь окно и обрисовывал очертания проема. Улавливая шум, девица собралась в комок. Приготовившись защищать себя, начала ждать. Она могла бы немедля вскочить с постели и замереть у двери, чтобы напасть первой, но знала, что любое ее шуршание может быть услышано и входящий в комнату будет особенно насторожен в дверном проеме. А так — подойдет к кровати не готовым к стремительному отпору. И потом, так она увидит, скольким нужно давать отпор. На зоне приходилось с этим жить постоянно. Никогда никому не удавалось взять ее врасплох. В такие моменты у нее всегда были обостренными слух и зрение. И всегда отпор ее был решительным и мощным. Наконец дверь медленно приоткрылась, и в дверной проем протиснулся мужской силуэт, а за ним замаячил второй. Крались оба мягко, умело, почти бесшумно, и только она, с ее обостренным слухом, научившаяся всегда быть начеку, могла уловить этот шум. Она узнала их. Когда они вошли в комнату, неожиданно громко проговорила, чем привела в замешательство обоих: — Это вы, козлики, что вы здесь забыли?! Я так и знала, она пришлет вас, она хочет избавиться от меня, но со мной этот номер не пройдет! Вам, козлам поганым, никогда не быть блатными, потому что не на тех замахиваетесь! Пошли вон отсюда и передайте ей, что моя война будет ужасной для нее! Гусев не двинулся с места, Бородавкин закачался в нерешительности. Гусев выдавил: — Мама велела, чтобы ты не заметила, как все произойдет, чтобы очнулась утром у господа бога! Теперь придется шуметь. Прости. — Упыри горбатые! — Девица приподнялась на локте, прикидывая в уме, как лучше взять в оборот этих ублюдков. — Я ваша Мама, я вам даю работу! — Наша Мама та, которая нас кормит! — не согласился Гусев, хмыкая. — Сейчас нас кормит она! Девица видела, как они медленно подходили к ней, и это ее еще больше напрягало. Крикнула: — Вы что, бугаи, забыли, кто вам работу нашел?! Были на дикофте, на подсосе, сопли жевали. Если бы не я, подохли бы от голода! Гусев тихо приблизился и стал наклоняться к ней, намереваясь схватить за тонкое горло: — Ты не боись, все произойдет очень быстро. И в это мгновение неожиданно для него она снизу нанесла умелый удар ему в лицо. Он взвыл, отлетая к стене, а про себя удивился — откуда у бабы такое умение? Опять кинулся к ней, уже не думая, что перед ним женщина. Но она успела вскочить на ноги и, пока Гусев барахтался у стены, нанесла сильный удар Бородавкину. Тот клацнул зубами, но на ногах устоял, отступил. Подельники не ожидали такого жесткого и умелого отпора. Она стремительно кинулась к выходу, но Бородавкин опередил, встал на дороге: — Убью, лахудра! И решительно сверху стал опускать на ее голову свой жесткий кулак. Девица увернулась и бросила тело книзу, вцепилась пальцами ему между ног и сильно сдавила. Бородавкин, словно обезумевший, завыл на всю комнату, как волк на луну, рухнул у ее ног, свернувшись калачиком, скуля, хрипя и задыхаясь от боли. Но Гусев успел выхватить ствол с глушителем и свирепо ткнул ей в лицо, оставляя на нем кровавую отметину. Девица вскрикнула и, сжимая зубы, отодвинулась. Бородавкин корчился и подвывал с пола: — Стреляй сучку, стреляй! Девица под бешеным напором Гусева медленно пятилась к кровати, ее взгляд лихорадочно метался по стенам. Даже в темноте ее лицо было ужасным. Это был конец, но девица не хотела такого конца, она с надеждой в голосе выкрикнула: — Идиоты, Райка и вас потом уберет! Пустит в расход, как козлов вонючих! Верьте мне! Гусев, как неистовый дятел, разъяренно долбил стволом в ее лоб, высекая оттуда капли крови: — Ложись, ложись, лахудра! А Бородавкин продолжал со стоном подвывать: — Стреляй, не тяни! И корчился на полу от боли, ему казалось, что у него живьем выдрали все его мужское достоинство, оставив одну большую-пребольшую безудержную жуть. Девица, подчиняясь холоду металла и яростному напору, тихо легла на спину на кровати. Ствол пистолета как будто парализовал ее, как кобра парализует свою жертву, прежде чем убить. Гусев с удовольствием нажал на спусковой крючок. Голова девицы дернулась и замерла с кровавым отверстием во лбу. — Вставай, хватит задницей пол шлифовать! Пора уносить ноги! Сунул пистолет за пояс, протянул руку подельнику. — Не могу. Она мне все раздавила, стерва! Дай малость отдышаться! — зашевелился и заскулил в ответ Бородавкин. — Пора уходить! — холодно и жестко повторил Гусев. — Ты здесь орал как резаный, весь дом разбудил!