Я качаю головой и пытаюсь отползти назад, но дверь за моей головой преграждает мне путь. ‒ Так ты этого хочешь? ‒ спрашиваешь ты. Я качаю головой. Это уже начинает походить на насилие. Предательство. Тут ты вытаскиваешь свой твердый член у меня изо рта и обхватываешь его рукой, начиная движения вверх-вниз. Одна твоя рука по-прежнему у меня в волосах, и ты накручиваешь пряди себе на кулак. ‒ Хочешь, чтобы я запачкал все твое личико, да? Так же, как я сделал с Рейчел? Зачем ты это делаешь? Я могу закричать, но не делаю этого. Смотрю, как твоя рука скользит по всей длине, затем лицо напрягается, челюсти сжимаются. Ты направляешь конец пениса мне в лицо. Молча выпускаешь струю, с ухмылкой на губах. Ты кончаешь мне на лицо. Горячая жидкость течет по моему лбу, впитывается в волосы. Она стекает по моей щеке и проливается на губы. Я чувствую ее соленость. И как она продолжает течь по моему подбородку. Ты делаешь шаг назад, и я резко встаю на ноги, пытаясь скрыть свой плач. Я стою перед тобой, чувствую тяжесть в груди, отвращение и боль в душе. И еще... я ненавижу себя. Я терпеть себя не могу. Потому что не могу отрицать правду: если бы ты не стал меня принуждать, мне могло бы это понравиться. Если бы я не просто смотрела на тебя, если бы моя рука ублажала тебя вместо твоей, если бы у нас был хоть малейший намек на взаимность... Но его не было, и я в ярости. Я выплевываю твое семя тебе же на лицо. ‒ Пошел в жопу, Калеб. Ты свинья. ‒ Ведь ты этого хотела. Ты даже не потрудился стереть со щеки свою сперму, смешанную со слюной. ‒ Но не по принуждению! ‒ кричу я. Твои руки меня хватают, разворачивают, прижимают вплотную к двери, ты прислоняешься ко мне, сгибаешь колени и проскальзываешь внутрь меня. Медленно, нежно. Касаешься губами моего плеча. Затылка, линии волос. Поднимаешь мне волосы на макушку и целуешь в шею, потом спускаешься обратно к плечу. Толчок. Ты только что кончил, но твой член по-прежнему возбужден, он вновь готов. ‒ Вот так? ‒ ты медленно, нежно, скользя, входишь в меня, целуешь мою шею. Частичка меня говорит «да». ‒ Нет, ‒ практически рычу я. Отталкиваюсь и бью тебя локтем так сильно, как только могу. Я позволила тебе войти в мой рот своим пенисом, но потом ты отнял у меня то, что я не хотела отдавать. Я же никогда не отказывалась. Теперь я ставлю все под сомнение. В особенности себя же саму. Твоя сперма все еще на моем лице. ‒ Вели мне остановиться, Икс. ‒ Остановись, Калеб, ‒ говорю я спокойным голосом. Я горжусь этим, поскольку сейчас я нисколько не спокойна. Ты отпускаешь меня и отходишь. Опустошенная, я сползаю вниз. Опираюсь на холодный серебристый метал двери лифта. В груди тяжесть. Дыхание спертое. Слезы текут из глаз. Я разворачиваюсь. Делаю шаг к тебе. И я бью тебя со всего маху, по лицу, так сильно, насколько могу. Моя ладонь с треском врезается в твое лицо. Я бью снова. Снова и снова. Ты не пытаешься защищаться. ‒ Так я веду себя с ними. Я не спрашиваю, чего они хотят. Я трахаю их. Делаю то, чего я хочу. Я не нежен. Они либо мирятся с этим, либо уходят. Но ты... с тобой я так не поступаю, потому что ты не такая, как они. ‒ Твои щеки покраснели от моих шлепков.