Профессор Говард Блэк сидел у себя в кабинете и листал книгу, которая так и не была издана. А ведь все, чего ей нахватало, так это всего лишь маленькой концовки в самом низу последней главы, которую удивительный пациент так и не смог дописать. Доктор напрасно пытался поговорить с мистером Смитом на этот счет, все было бесполезно, единственное, что он видел при своих попытках, были лишь стеклянные глаза, смотрящие куда-то сквозь него. — Да, это поистине величайшее творение, перевернувшее мои взгляды на все внутренние человеческие процессы, я ведь очень многое взял из его книги и реализовал на практике, и оно дало мне свои плоды. Жаль, что все так вышло, а ведь сейчас он мог бы стать великим человеком. Но читая его книгу, я понимаю, что он этого не хотел, ему это было не интересно, он лишь хотел найти себя. А его творчество, оно могло бы сделать его бессмертным, если бы я осмелился выпустить его книгу, но я никак не могу взять на себя такую ответственность и дописать концовку, уже много лет я думаю над этим, но никак не могу прийти к какому-то решению. Прости, Джереми, что я так и не решился на это, но когда-нибудь мир все же узнает о тебе, как о великом творце, который сотворил нечто великое и бессмертное, пожертвовав ради этого своей собственной жизнью. Если бы ты только заговорил со мной, дал мне хоть какую-то информацию, хоть какие-нибудь слова, которыми стоит завершить это произведение… — с этими мыслями профессор задремал в своем кресле, прижимая к груди старые и пожелтевшие листы бумаги. — Профессор, скорее сюда, с пациентом что-то не так, — раздался голос санитара, ввалившегося в кабинет доктора Говарда Блэка. — Что случилось? — спросил сонный профессор, вскакивая с кресла и ковыляя следом за санитаром. — Он лежит на полу в центре комнаты абсолютно неподвижно, такого раньше никогда не было, мне кажется, что он не дышит, но вы сами сказали туда не ходить без вас, — волнуясь рассказал санитар. — Какой пациент, Сэм? — на ходу спросил профессор. — Смит, мистер Джереми Смит, — ответил санитар. — Только этого не хватало, — вздохнул профессор. Они открыли дверь палаты номер четыреста тринадцать и вошли внутрь, на полу в центре комнаты лежал пациент Джереми Смит, по лицу которого было ясно, что он уже мертв. Профессор, аккуратно опустился на колени рядом с пациентом и на всякий случай пощупал пульс на шее, которого, к сожалению, уже не было. Профессор смотрел на лежащего Джереми и глаза его медленно наполнялись слезами. — Ах, Джереми, мой мальчик, — вздохнул профессор, беря за руку уже бесчувственное тело. Профессор смотрел на лицо умершего с тяжелой тоской в груди, искренне сожалея об уходе знакомого человека. Он всматривался в застывшие глаза пациента, словно надеясь найти в них хоть какие-то остатки невысказанных слов, пока неожиданно его взгляд не привлек какой-то предмет, зажатый в левой руке у умершего. Подтянув к себе его руку, он обнаружил там карту, похожую на игральную, которую Джереми крепко сжимал в последние минуты своей жизни. Профессор аккуратно вытянул ее из пальцев умершего и внимательно взглянул на изображение, на карте был нарисован какой-то непонятный шут в цветных одеждах, под изображением которого виднелась надпись «Безумец». Осмотревшись вокруг, профессор обнаружил лежащий неподалеку от тела вскрытый белый конверт без каких-либо отметок и адресатов. — Профессор, взгляните! — вдруг воскликнул санитар, пальцем указывая на стену рядом с дверью палаты. Доктор Говард повернул голову туда, куда указывал санитар, и от увиденного чуть не обомлел. На стене большими буквами было выцарапано послание, которое, видимо, оставил перед своей смертью мистер Джереми. Оно гласило: «Суть великой кармы заключается в том, чтобы преодолеть те преграды, что мешают нам стать счастливыми». (с) Сказочник Джереми Послесловие Мы часто следим за разными литературными героями, наблюдаем за их реакцией, оцениваем совершаемые поступки, изучаем их внутренний мир. Для нас герой становится неким абстрактным персонажем, имеющим свои личностные особенности и глубокие жизненные проблемы. Где-то мы легко можем понять его, а где-то лишь силимся сделать это. Порой он вызывает у нас уважение и восхищение, а иногда лишь осуждение и непонимание. Но какой бы ни была оценка персонажа, она всегда остается немного отстраненной, поверхностной, построенной на нашем собственном отдалении от героя, берущим свое начало в нашем личном нежелании обрастать схожими с ним чертами. Но если же позволить себе немного поиграть в эту игру, дать себе возможность пофантазировать, найдя в себе невероятно схожие с ним качества, или же, наоборот, откровенно посмотреть в его искусственные глаза, смотрящие на нас глазами нашего собственного мира, то такой результат игры, безусловно, удивит нас. Но не только удивление станет основой этой мистерии, за ней будет стоять нечто куда более важное, например, откровение, столь необходимое для того, чтобы увидеть в себе все те особенности, которые неустанно пожирают нашего главного героя. Кто такой Джереми Смит? Это самый обыкновенный и одновременно самый необычный человек. Тот, кто запер в себе несколько миров, мир своего великого смысла и мир неизбежной людской адаптации, столь необходимой для того, чтобы быть угодным и полезным окружающему его обществу. Вот только истинная польза скрывается не в трусливой податливости, а в искреннем стремлении творить благородные поступки, начало которых зарождается не в самой проблеме безумствующего мира, а в сердце благочестивого человека. И сфера его существования — книга, такое же место, ничем не отличающееся от нашего собственного пребывания. Что есть жизнь, если не книга, страницы которой мы неустанно пишем в каждом своем мгновении, творя историю, чьи великие события будут изучаться еще долгими веками, даруя нам заветное бессмертие. Либо же, лишенные постороннего интереса, эти отголоски прошлого будут скоропостижно забыты. А все события, происходящие с героем, что это, если не иллюзия? Такой же сон, какой свойственен и каждому из нас, кто решил играть по правилам чужого мира, опуская веки на одной стороне вселенной, а открывая их по совершенно другую, ранее незнакомую нам, сторону. В итоге ставшую для нас куда более родной и близкой, чем даже наш собственный настоящий дом. Но если же набраться смелости и отбросить всю литературную мишуру, социально окрашивающую нашего главного персонажа, то можно с огромной долей вероятности обнаружить свое неоспоримое сходство с данным героем, дающее нам явное понимание того, что главный герой — это ты, это я, это каждый из нас. Искренне благодарю тебя, Дорогой читатель, за то, что ты обратил свое внимание на эту книгу, что прочитал ее до конца и пережил всю жизнь героя вместе с ним, не оставив его в забытом одиночестве. Если, после прочтения всего написанного, ты приобрел полезные знания, пробудил ценные воспоминания или же отыскал хоть одну небольшую, но значимую мысль, то с гордостью могу считать, что мой труд не был напрасным. С уважением, Северан Грин