Тянусь к чашке, делаю маленький глоток и морщусь, больно обжигая небо. Но ничего, зато это помогает отвлечься от всех этих "наши танцы, глаза в глаза, делали нам очень горячо…" — Отек скоро спадет, но думаю, к тому времени ты не захочешь от меня сбегать, — звучит самоуверенно. — Даже не знаю, что может меня удержать. Пока что первое свидание — абсолютный провал! — смеюсь я. — Мы просто начали не с того. — Надо было с шампанского? — выгибаю бровь. — Надо было с имени. — Слишком банально, — фыркаю и отвожу взгляд. — Можем сразу перейти к поцелуям. Сэкономим кучу времени, — наклоняется вперед и снова демонстрирует белоснежные резцы. От такой запредельной наглости я даже застываю с чашкой на полпути ко рту. Самоуверенный наглец. Несносный нахал. Маньяк! — А давай! Глава 7. Значит, война Агния. Сейчас — Будь ты проклят… — Что? — Говорю, приятного аппетита! Ставлю обед, доставленный курьером, на стол перед Рижским, залипающим в сиськи модели на экране компьютера. Даже не подумал свернуть картинку, когда я вошла! И смотрит, главное, так пристально, так внимательно, словно пытается материализовать все это силиконовое удовольствие прямо здесь, перед собой. Взгляни он хоть раз на меня так же — наверняка узнал бы! Он же не совсем идиот, а я не сделала пластическую операцию, чтоб совсем уж в несознанку уходить. Ну, волосы покрасила, окей, на лице блесток поменьше, одежда закрывает тело побольше. Может, стоило раздеться и пощеголять перед ним топлес? Очевидно, детали выпуклостей тела он запоминает куда лучше лица! Хотя оно мне надо? Ему уж точно нет! Удод. Самый настоящий. Подвид "кобель", рода "негодяев". Он же женат! — Что-то ещё? — я улыбаюсь, хоть удод и не смотрит на меня. Пусть у него приступ диабета случится от количества сахара в моем голосе. — Да, я сейчас перешлю профайлы девушек, надо распечатать и сформировать по папкам их анкеты, если у кого-то не заполнены параметры, обзвонить и внести, прежде, чем печатать. К пяти вечера их мне на стол. Больше всего на свете я хочу взять вилку на его столе и накрутить этот каштановый вихрочуп по самое небалуй. Чтоб глаза на лоб натянулись! Но вместо этого очаровательно улыбаюсь, выдавливая из себя: — Как скажете, босс, — последние "с" выходят настолько шипящими, что впору вызывать герпетолога, чтобы он перевел мое недовольство на человеческий. Или заклинателя змей… опять я не вовремя про его флейту вспомнила! Бросаю взгляд на поверхность стола, за которой скрыта нижняя часть мужчины, и невольно гадаю: его шлагбаум и на эти фотки срабатывает? Или его рефлексы только на живой контакт срабатывают? А на жену? И тут же одергиваю себя. Это. Не. Мое. Дело. Звучит треск открываемой пластиковой тары, очередной щелчок мышью, и я не выдерживаю, разворачиваюсь на пятках так, что каблуки трещат и вылетаю из кабинета. Он даже за едой продолжает изучать этих "моделек"! Чертов робот. Едва я касаюсь своего кресла, в наш маленький директорский закуток заглядывает блондинистая голова, гордо покоящаяся на груди четвертого размера. То есть, там наверняка есть шея и другие атрибуты человеческого тела, но я вижу только белые кудри, губы-лепешки, не способные до конца сомкнуться, и… собственно, грудь. Блондинистое чудо не удостаивает меня взглядом, а сразу направляется к кабинету Рижского, гордо неся все свои пластические подвиги. Я и пикнуть не успеваю, как она дёргает ручку и скрывается за дверью. Звукоизоляция, надо признать, тут говно. Спустя несколько минут я слышу ее пронзительный визг и готова себе скотчем уши заклеить, а сверху для надёжности степлером закрепить, лишь бы лишить себя этой привилегии. Господи, прямо на рабочем месте! Какая мерзость! Какой он… у-у-у-у!!! Убила бы! До хруста сжимаю в руках трубку телефона, горя желанием позвонить начальнику и прервать их обеденный сеанс на самом интересном месте. Обломать ему кайф, а заодно и отросток, которым он рога своей суженой наставляет. Я не то, чтобы поборница морали, но имею вполне четкий принцип: женился, уж будь добр, держи свои ножны в одном чехле. Повизгивания продолжаются, хотя и напоминают больше истерические всхлипывания, чем стоны удовольствия. Может, я тупо накрутила себя? Дверь кабинета открывается и мои попытки оправдать то, что происходило за соседней стенкой, тут же растворяются облаком смрада. Потому что грудастая и не думает шифроваться: поправляет задравшееся платье и встрепанные волосы. — Урод, — тихо выплевывает и исчезает так же быстро, как появилась. Согласна с ней на все двести процентов! Готова догнать и пожать ей руку из солидарности! Наверняка, даже не в курсе о семейном положении этого кобеля. "Не помешало бы просветить!" — приходит мне неожиданная — и гениальная — мысль. Я вскакиваю с места в отчаянном желании воздать по справедливости всем заинтересованным лицам, но цепляюсь дурацким каблуком за колёсико офисного кресла и лечу под стол. Колени больно обжигает от соприкосновения с холодной плиткой, колготки громко трещат и расходятся пейзажными стрелками, сверху гремит: Света! Да, блин! — Агния! — зло выплевываю я, выглядывая из-под стола. Встречаюсь с недоуменным взглядом бесстыжих синих глаз. О, какая честь, я удостоилась внимания! Щеки горят от злости — да, от злости, а не позора, что застали в таком виде — пальцы скребут по плитке, желая сомкнуться на шее этого невозможно привлекательного негодяя. — Объявили тревогу, а я и не в курсе? — насмешливо заламывает одну бровь. — Небольшое землетрясение, вы просто не заметили, — парирую я, выползая на свет офисный. — Агния, я, кажется, предупреждал вашу подружку, что мне здесь нужен настоящий бультерьер, — жёстко чеканит Рижский, прощупывая меня взглядом. А я что? Я юбку на колени натягиваю, чтоб разодранными колготанами не светить, и пытаюсь аккуратно в кресло упаковаться. — К чему вы клоните, Алексей Викторович? — цежу сквозь сжатые зубы. Пытаюсь унять краску с лица, которое пылает под его пристальным взглядом, и завешиваюсь волосами. — Мне помощник здесь нужен не для интерьера, иначе поставил бы кадку с пальмой, от нее толка больше, — говорит он, разворачиваясь в сторону своего кабинета. — Ангелину больше не пускать. И никого без записи тоже! И скрывается за дверью. Ну все, пыточный сеанс окончен. Даже слова вставить не дал. А что я должна была сделать по его мнению? Вгрызаться зубами в силиконовые дойки, но к Рижскому ее не пускать? Или ставить свою скромную двоечку против ее нескромной и пусть победит сильнейший? Сам же ее сейчас… прямо в кабинете! Ух, мерзавец! Какой же мерзавец! ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Желание отомстить ему за всех женщин разом разрастается в груди против воли. Честное слово, не будь он таким удодом, пережила бы наше с ним знакомство и мое позорное падение в глазах общественности со спокойной душой. Самобичевания вполне бы хватило! Но он же сделал все, чтобы гнусная Агния выползла на свет. Чтоб расчехлила весь свой запас яда и креатива ради восстановления вселенской справедливости! Ох, Леша, уговорил, скрашу я твои будни. Войне быть. Глава 8. Один кудрявый вредитель Агния — Что с твоими коленями? — У меня был секс с асфальтом, — замолкаю, оглядывая ноги. — То есть с плиткой… — Забавные у тебя рабочие обязанности… — хмыкает Майя, закидывая в себя чипсы. — Мне казалось, ты съехала. Так почему каждый вечер я встречаю тебя на своем диване? — Мне невыносима мысль находиться вдали от тебя… — театрально закатывает она глаза. — И я всерьез подозреваю, что Муфаса решил меня прикончить. — Кот?