Мы постепенно пришли к вопросам, кем были ацтеки и откуда они пришли. Ацтеки говорили на группе близкородственных языков – науатль. В период империи ацтеки только говорили на этом языке. Постоянные записи воплощались в рисунках, которые дошли до нас в кодексах. И все же существуют свидетельства, что эти кодексы также содержали письменность в виде пиктограмм и идеограмм и удивительно сложную систему счисления. К сожалению, большинство дошедших до нас кодексов – искаженные европейские версии с различными комментариями. По-видимому, подлинники могли быть полностью уничтожены христианами, которые считали их не более чем языческими текстами. Оставшиеся кодексы содержат сцены с гаданием, ацтекскими церемониями, включают ритуальные календари и изображения богов. Самая что ни на есть достоверная и неискаженная версия мифа о происхождении ацтеков существовала только на вербальном уровне, на языке науатль. Согласно мифу, бог Ометекухтли, в переводе значит «дважды божество», здравствовал в дни сотворения мира. Мужское и женское начала в боге позволили ему произвести на свет четырех сыновей. Двум из них – Кецалькоатлю и Уицилопочтли – он поручил создать малых божеств с особыми обязанностями, а также сотворить землю и людей. С рождением этих первых четырех богов началась серия исторических циклов созидания и разрушения, связанных с солнцем. Четыре солнца существовали до и во время ацтеков, и каждое из них погибло из-за катастрофы. Миф на науатль гласит, что теперь «мы живем в эпоху Пятого солнца». Ацтеки этой эпохи поклонялись богу света и воздуха Кецалькоатлю, который спас человечество после уничтожения четвертого солнца богом суда, тьмы и колдовства Тескатлипокой. Чтобы предотвратить еще одну катастрофу, нужно было умилостивить Тескатлипоку откупом – кровью человеческих жертвоприношений. При несоблюдении условий, бог мог очернить солнце, разорвать мир на части сильным землетрясением, а затем богиня звезд Цицимитль убила бы все живое. Фактическое происхождение народа ацтеков не менее интригующее. Вернемся к первому виду человека, его первоначальной миграции из Африки, повествованию, которое раскрывает некоторые удивительные факты, а также ряд нерешенных вопросов об этом периоде человеческой предыстории. Известно, что около двух миллионов лет назад из Африки начали эмигрировать первые гоминиды. За самым ранним них – Homo erectus на протяжении тысячелетий развивались и другие гоминиды, например, подвиды Homo – денисовцы и неандертальцы. Все эти виды теперь вымерли; хотя, как мы можем видеть, совершенно неожиданным образом их элементы продолжают жить. Homo sapiens, вид современного человека, эволюционировал в Восточной Африке более 200 000 лет назад как отдельный член семейства гоминидов?. Размер черепной коробки этого вида стал единственным очевидным преимуществом. В то время как у неандертальцев и других существ объем черепной коробки составлял чуть меньше кубического дециметра, у Homo sapiens изначально –1300 кубических сантиметров, хотя большая часть этого объема не использовалась. Почти наверняка из-за неурожаев (изменения климата) и последующей территориальной конкуренции группы Homo sapiens покинули свою родную Восточную Африку около 75 000 лет назад, следуя по стопам своих гоминидов-предшественников. Homo sapiens, по-видимому, состоявшие всего из 1000 особей, как известно, покинули Африку двумя путями – через Синайский полуостров, а также через Южный пролив Красного моря в Йемен. По мере того как они начали распространяться в Азии, а затем и в Европе, они, как известно, скрещивались с предшествовавшими им подвидами гоминид. Следовательно, современные люди, населяющие Азию и Европу, все еще содержат от 1 до 2 процентов ДНК неандертальцев. По-видимому, в самой Африке скрещиваний не было, поскольку современные африканские популяции, которые не мигрировали, практически не содержат ДНК неандертальцев. Именно поэтому они гораздо более «чистые» представители Homo sapiens, и этот факт опровергает многие расовые теории. Скрещивание Homo sapiens со своими двоюродными братьями-гоминидами, жившими до него в более северных широтах и подвергавшиеся регулярному холоду, позволило ему приспособиться к неурожайным периодам года. Около 20000 лет потребовалось Homo sapiens на распространение на восток до Китая и Сибири. С того момента картина становится размытой. В XX в. Китае были обнаружены свидетельства существования прямоходящего человека – синантропа, возрастом 750 000 лет. Немецкий антрополог XX в. Франц Вайденрайх утверждал, что «синантропа можно рассматривать в качестве предка человека, особенно китайского народа». По сей день в школьных учебниках китайцев учат, что они произошли непосредственно от синантропа, а не от группы Homo sapiens, которые эволюционировали в Восточной Африке. Тем временем, некитайские антропологи все же считают их утверждения спорными. Насколько эти утверждения достовернее того, что китайцы открыли Австралию, не относится к делу. Здесь мы снова сталкиваемся с входящим в историю понятием «этос». Схожие с теорией синантропа концепции уходят корнями в мировую историю. Многие из них похожи на классические претензии на расовое «различие», которое часто подразумевало превосходство, и неоднократно предшествовало зарождению империи. Хотя мы знаем, что это применимо, как и в т. н. «постимперский период», так и в предшествующую ему долгую эпоху империй. К ней мы и возвращаемся. Мы уже видели, что правители империй считали себя не только победителями, но и превосходными либо в расовом, либо в культурном отношении. Это хорошо видно в попытке завоевания мира, предпринятой Александром Македонским. Навязывание завоеванным землям развитой культуры Древней Греции входило в декларируемые цели Александра, хотя он сам имел лишь приблизительное представление об этой культуре, уделяя мало внимания в юности урокам его личного учителя Аристотеля. Аналогичное убеждение вдохновило Советский Союз попытаться навязать коммунизм народам Восточной Европы: капитализм исчерпал себя, будущее за марксизмом-ленинизмом. Безусловно, всем понятно, что стремление Гитлера навязать миру «тысячелетний Рейх» подпадает под обе категории предполагаемого превосходства – и расового, и культурного. Примерно 25 000 лет назад первые отряды палеолитических охотников-собирателей достигли далекого северо-восточного края Сибири, не имея никаких представлений об империях. Они ставили перед собой единственную цель – выжить. К этому времени земля была зажата в тисках последнего ледникового периода. С таким большим количеством заледеневшей воды уровень моря был примерно на 120 метров ниже, чем в наши дни, сохраняя Берингию, соединяющую северо-восточную Сибирь с северо-западной Аляской, над уровнем моря[32]. Считается, что по меньшей мере три отдельные группы охотников-собирателей пересекли берингийский перешеек, в результате чего эти первые обитатели Америки продвинулись с удивительной быстротой сначала на север, а затем и на юг американского континента. Полагают, что первые т. н. лагерные костры, возрастом в 21 000 лет, были обнаружены в Мексике. Примерно к 8000 г. до н. э. коренные жители Мексики начали выращивать кукурузу, обильные посевы которой и простота хранения сыграли важную роль в развитии Мезоамерики, как в культурном, так и в сельскохозяйственном отношении. Это питательное и легко культивируемое зерно способствовало росту ряда цивилизаций, которые появлялись в Мезоамерике примерно с 2600 г. до н. э. Среди наиболее важных из них – Ольмеки (около 1400-400 гг. до н. э.). Они населяли тропики внутренние районы Южной Мексики, граничащей с Карибским морем. Чаще всего этих поселенцев вспоминают по огромным, довольно реалистичным изображениям людей, вырезанными в камне. Чаще всего, они выполнены с квадратными головами, широкими носами и широкими губами, в целом, с мясистыми и пугающими чертами лица. Близкое сходство с африканцами привело некоторых ранних историков к домыслам, что ольмеки прибыли из Африки, пересекши Атлантику, но анализ ДНК опроверг эту теорию. Ольмеки изобрели самое ранее мезоамериканское иероглифическое письмо, а также математику, используемую в вычислениях календаря и движения звезд. К тому же, они ввели ритуальную практику кровопускания, о которой мы говорили ранее: ольмеки наносили себе раны, дабы умилостивить богов. Примерно за полвека до 350 г. до н. э. цивилизация ольмеков внезапно пришла в упадок. Население стремительно уменьшалось, люди начали бросать целые поселения. Историки склонны винить в этом серию неистовых извержений вулканов, произошедших в регионе примерно в то же время, но многие аспекты цивилизации ольмеков перешли к потомкам, и сегодня, оглядываясь в прошлое, мы пониманием, что ольмеки сыграли важную роль в эволюции ацтеков. Параллельно с ольмеками развивалась и другая доминирующая цивилизация, расцвет которой пришелся на период между 1800 г. до н. э. и 250 г. н. э., – цивилизация Майя. Территория Майя располагалась к юго-востоку от ольмеков и охватывала широкую полосу Мезоамериканского полуострова от Юкатана на севере и Тихого океана на юге. Конфликт между двумя цивилизациями не мог не произойти. Обычные бойцы, экзотические одежды которых украшались перьями, сражались в стиле «каменного века» с копьями, каменными топорами, бросались камнями. И одежда воинов, и головные уборы их вождей украшались перьями. Только около 380 г. до н. э. на смену старому оружию пришло новое, более современное. На самом деле, секрет изготовления передового оружия был украден у жителей Теночтитлана, могущественного города-государства, которое занимали территории города Мехико. «Передовые технологии» сводились к пращам, копьям с острыми наконечниками из вулканического стекла, деревянным щитам, шлемам из прочной кожи и верхней брони, сшитой из шкур животных. И даже с таким оружием все равно бой проходил очень примитивно. Секреты изготовления железа и изготовления колеса, не говоря уже о колеснице, оставались неизвестными. Значит, сражения велись без особой стратегии. Армии выстраивались в линию друг против друга и шли в атаку. Так, по словам антрополога XX в. из Южной Африки Дэвида Уэбстера, подобные сражения вскоре превращались в полных хаос с «рукопашной, поножовщиной и молотилкой». Почти из всех мужчин общества Майя растили воинов, а свирепость в бою определяла их почет и социальный статус. Главной задачей боя являлся захват живых пленников, а не убийство. Ведь эти пленники потом могли стать жертвоприношением в церемониях, проводимых дабы умилостивить богов. Жрецы в обществе пользовались привилегиями. Считалось, что они могли напрямую общаться с богами или выступать в качестве посредника между смертным и избранным им богом. Что еще более важно, Майя разработали свой собственный язык, сложнее ольмекского. В отличие от предыдущих мезоамериканских языков, которые состояли из пиктограмм, стандартизированных рисунков, напоминающих предметы, Майя разработали письменность, состоящую из идеограмм – символов, обозначающих идеи. Таким образом, они вышли на новый уровень – уровень сложного языка, способного передать гораздо более глубокую мысль. Майя, как и ольмеки, строили впечатляющие пирамиды. Их пирамиды, как правило, строились ниже и с более просторной площадкой на вершине. Эксперты пришли к выводу, что площадки могли стать местом для храма или крупных человеческих жертвоприношений. Майя также разработали свой собственный особый метод резьбы по камню – для статуй и фризов. Исследования движения звезд и смены времен года привели жрецов к разработке собственной математической системы. В отличие от нашей нынешней десятичной системы, основанной на десяти числах, система Майя включала двадцать чисел, равных количеству пальцев на руках и ногах. Майя также изобрели и ввели в свои расчеты нуль. Удивительное открытие. Концепция нуля всегда была и остается зыбкой. Нуль ничего собой не представляет[33]. Пустой панцирь черепахи использовался для изображения символа нуля. По словам современного американского историка Джона Джастсона, «возможно, майя изобрели нуль». Многие эксперты все же не согласны: одни утверждают, что первыми были вавилоняне, другие – индейцы. Интересно, что Китай вплоть до IV в. н. э. не знал о нуле, а в Европу он пришел лишь в начале XII столетия от арабов. Перед нами яркий пример истории взаимовлияний – и одновременно открытия, не получившего развития. Майя не нашли никакой необходимости в дальнейшем использовании нуля. Европейцы, которые вступали в эпоху широкого международного товарообмена и банковского дела, напротив, нашли ему применение и выигрывали. Нуль определил понимание математики европейцами и облегчил торговые отношения. Внезапно и загадочно завершилась эпоха майя. После 2000 лет существования она стремительно распалась. В VIII–IX вв. майя начали покидать свои города и пастбища, вытоптанные среди тропических лесов. Все заросло джунглями, но города и древние пирамиды можно обнаружить и сегодня. Методы аэрофотосъемки, используемые в Гватемале и на полуострове Юкатан в Мексике, свидетельствуют о существовании крупных сетей пресноводных каналов, земледелия в промышленных масштабах и обширных городов с пирамидами, храмами и площадями. Из этой богатой смеси мезоамериканских цивилизаций выросла цивилизация ацтеков. В 1428 г. до н. э. три могущественных города-государства центральной Мексики – Теночтитлан, Тескоко и Тлакопан, заключили тройственный союз. Пока империя росла и достигала всех территорий центральной Мексики, от Карибского моря до Тихого океана, новая форма правления определила отношения новой империи с соседями в категорию «даннических». Легендарный город Теночтитлан, расположенный на месте нынешнего Мехико, получил статус столицы империи. Теночтитлан основали на мелководье озера Тескоко, точнее, на болотистом острове. Место вряд ли можно было назвать удобным, даже несмотря на водную защиту. Остров осушили, соединили с материком насыпями, которые можно было легко оборонять, а терракотовые трубы приносили пресную воду из окрестных источников и рек. Сам город был выстроен полурешеткой, с хорошо продуманными каналами, насыпями, улицами, площадями, храмами и пирамидами. Всего за столетие город превратился в одно из чудес света. Поговаривали, что его население составляло более 300 000 человек – намного больше, чем в любом городе в Европе. Можно сравнить разве что с Ханчжоу и Каиром. Для любого, кто впервые поднимался на холм, возвышавшийся над озером, Теночтитлан казался сном или, по крайней мере, островом-миражом, стоявшим на водной глади. На улицах города толпились люди, чьи предки мигрировали и отделились более семидесяти тысячелетий назад от Homo sapiens, которые эволюционировав, стали европейской разновидностью вида. На рыночной площади низкорослые, коренастые торговцы с квадратными светло-коричневыми лицами, обрамленными прямыми черными волосами носили примитивную одежду из высушенных волокон листьев маги, агавы. Прилавки, каких больше нигде невозможно было увидеть, пестрили разнообразием и разноцветием продуктов: кукурузой, перцем, сладким картофелем, арахисом, какао-бобами, стручками ванили. Горожане жили со своими семьями в маленьких хижинах из мазанного плетня, вместе со своими домашними собаками и ручными индюшками. Они могли развлекаться, сидя на земле, играя на флейтах, эхом отзывавшиеся в криках экзотических попугаев, сидевших на крышах домов. Королевский дворец с тысячью комнат, в каждой из которых располагалась ванная, больше всего поражал воображение. Два зоопарка находились в садах дворца: один с орлами и хищными птицами, а другой с оцелотами, большими дикими кошками с леопардовым окрасом, и игуанами, свирепыми черными драконоподобными рептилиями с гребнями на спинке. В дюжине прудов обитали уточки с разноцветными оперением. И все же в самом сердце этого удивительного города находился его церемониальный центр с жертвенными пирамидами, где жители собирались поглядеть на шоу-кровопускание для богов. Любопытно, что жертвы церемоний, по-видимому, совершенно спокойно поднимались по ступеням пирамид и на удивление невозмутимо принимали тот факт, что их выпотрошат живьем. Предполагают, что жертвы до церемонии могли быть накачаны наркотиками, но данные археологии противоречат этому. После обряда жертвы «скатывались по ступеням храма, орошая их кровью». Запекшаяся кровь и тела, падающие под ноги жителей, по-видимому, вызывали эмоции, нам незнакомые. Можно предположить, что собравшаяся толпа испытывала смесь сильных противоречивых чувств. Может быть, страх и сопереживание, укреплявшие господство власти, как это было во время публичных казней в других империях. Или извращенное ликование при виде смерти множества врагов. Может быть, даже катарсис, как это переживали зрители древнегреческой трагедии. На самом деле нет. Ацтеки, по-видимому, признавали, что кровопролитие – пища их богов, а также двигатель солнца, без которого неизбежно могли произойти катастрофа и конец нынешней эпохи. В конце церемонии черепа тех, кто был принесен в жертву, складывались на стойках снаружи храмов. Невозможно определить количество жертв. Говорят, что в 1487 г. во время освящения нового храма Уицилопочтли, грозного бога солнца и войны, в жертву принесли 80 400 человек, включая женщин и детей. Это, конечно, преувеличение. С другой стороны, ученые сходятся во мнении, что каждый год в империи, как в это время, так и в предшествующие десятилетия, приносилось в жертву до 20 000 человек. Когда три главных города-государства заключили союз, стало меньше поводов для войны и, следовательно, не хватало пленников для церемонии жертвоприношения. И даже череда мелких войн против соседних вассальных государств не могла обеспечить нужным количеством жертв. В 1450 г. разразился жестокий голод, и, по словам мексиканского антрополога XX в. Мигеля Леон-Портильи, жрецы объявили, что «боги разгневались на империю, и чтобы умилостивить их, нужно регулярно приносить людей в жертву». Чтобы решить проблему, власти устраивали т. н. «битвы цветов», далеко не столь безобидные и очаровательные, как их название: избранные члены городов-государств принимали участие в ритуальных сражениях. Вместо смертельного оружия, участники использовали плоские деревянные дубинки, с помощью которых нужно было либо подчинить противника, либо лишить его сознания, не нанося серьезных ранений. Дополнительное преимущество этих жертвоприношений заключалось в том, что они обеспечивали военную подготовку и снабжали жертвами для ритуальных церемоний. По-видимому, все это указывает на уничтожение любых остатков индивидуальности в обществе и всепоглощающую ауру коллективизма. Напротив, ацтеки развивали свое собственное уникальное самоощущение. По словам Джорджа Оруэлла, писавшего о своих современниках, «к пятидесяти годам каждый человек имеет то лицо, которое он заслужил». Более чем за полтысячелетия до Оруэлла ацтеки превратили это в свою собственную глубокую индивидуальную философию. Первоначально привилегированные «мудрецы» из жрецов развили подобный способ мышления, утверждая, что он происходит от «легендарного символа знания науатля – великой фигуры Кецалькоатля», бога, явившегося в виде пернатого змея и сотворившего человечество. Согласно его учению, «развивать свое лицо» должно быть целью каждого человека. Это устранило анонимность, в которой они родились, и позволило им «поставить зеркало перед своими собратьями». Такая философия давала возможность каждому человеку развивать самопознание, мудрость и заботу – как о себе, так и о своей семье и своем народе. Смысл глубокой философии, как говорят, воплощался в самом языке науатль. Западные философы признают поэтическую версию учения Сократа в первоначальном стремлении к самопознанию. Что же касается второй части, то идея о том, что сам язык, который мы изучаем, приводит нас к философским выводам, поразительно современна. Уже в XX в. австрийский философ-лингвист Витгенштейн выдвинул эту теорию. В 1502 г. тридцатишестилетний Монтесума II стал девятым правителем Теночтитлана, управляя при этом всей империей ацтеков. Монтесума II обладал воинственным характером, и, как говорят, расширил влияние своей империи до самых больших пределов. Другие говорят о нем как о человеке нерешительном и подавленном предчувствием собственного трагического исхода. Первые годы его правления ознаменовались целым рядом событий, предвещавших беду. Затем заметили движение кометы – для многих символа конца конец пятидесятидвухлетнего цикла ацтекского календаря и неминуемое завершение эпохи пятого Солнца. Когда Христофор Колумб высадился в Америке в 1492 г., изолированный материк вновь встретился с внешним миром. Испанцы немедленно начали полномасштабные поиски и завоевания в надежде добыть драгоценные металлы и другие ценности. Эти мотивы выступили движущей силой испанского конкистадора Эрнана Кортеса, который высадился в феврале 1519 г. на мексиканском побережье в том месте, где сейчас находится Пуэрто-Крус. Его сопровождали всего пятьсот человек. Согласно одному древнему поверью, восходящему к эпохе ольмеков, боги отплыли из Мексики, обещая, что однажды вернутся. Кортес и его люди как будто исполнили пророчество. Ацтекам они даже напоминали богов своей белой кожей, жуткими бородами, гигантского роста с двумя руками и четырьмя ногами (люди на лошадях), способные убивать людей на расстоянии с грохотом и клубами дыма (мушкеты). Поразительно, что ацтеки построили свои огромные и детально спроектированные памятники без использования вьючных животных или колеса. Точно так же, как европейцы никогда не видели помидоров, картофеля и тому подобного, ацтеки в своей изоляции не выработали иммунитета к общеевропейским оспе, холере, бубонной чуме, гриппу и даже обычной простуде. С другой стороны, испанские моряки, возвращаясь в Европу, приносили с собой сифилис. Стремительно и захватывающе произошел крах и без того больной империи ацтеков. В течение двух лет Кортес и его несколько сотен человек с помощью хитрости, пропаганды, превосходного вооружения, болезней победили империю ацтеков. В ходе этого процесса Монтесуму II поймали и убили, Теночтитлан разрушили, а Кортес нечаянно стал первым европейцем, увидевшим восточный берег Тихого океана. Говорят, что погибло до трех миллионов ацтеков, а остальным пришлось обратиться с помощью католических священников в христиан – результаты этих обращений мы уже обсудили. По сей день в отдаленных джунглях полуострова Юкатан, Гондураса и Гватемалы изолированные племена Майя и ацтеков, как известно, продолжают свою собственную культурную практику. Постскриптум Империя ацтеков сосуществовала с империей инков, которая в период своего расцвета занимала западное побережье и внутренние районы Южной Америки от самой южной точки Колумбии до середины Чили, на расстоянии около 4000 километров. Будучи изолированными от всех, инки основали своеобразную цивилизацию, совершенно независимую от ацтеков. И зажиточность, и падение цивилизации инков напрямую от т. н. «серебряной горы» в Потоси, которая вскоре привлекла внимание испанского конкистадора Франсиско Писарро, возглавившего отряд в сто шестьдесят человек и покорившего инков за два года. Однако он так и не нашел главного шедевра империи, т. н. «затерянного города инков» – Мачу-Пикчу, построенный в Перуанских Андах на высоте более 2,5 километров цивилизацией, не знавшей, как и ацтеки, колеса, с абсолютно бесполезными в горах ламами. Мачу-Пикчу нашли только спустя 400 лет. Однако в 1553 г. испанцы все же обнаружили древний артефакт, из самых впечатляющих и загадочных на нашей планете. В Перуанских Андах на высоте примерно в 500 метров они наткнулись на большое, постоянно сухое, безветренное, безводное плато, покрытое рисунками – Линиями Наски. Это масштабные геоглифы: изображения растений, животных, даже пауков, человекоподобных существ с круглыми головами, глазами и ногами в довольно примитивном стиле и множество каких-то неизвестных существ. Кроме того, почти прямые линии, длиной иногда в триста метров, пересекают пустынное плато. Их относят к периоду 200–600 гг. до н. э. И все же, несмотря на всевозможные остроумные объяснения, ни один серьезный исследователь до сих пор не смог дать сколько-нибудь убедительной трактовки их существования. Правда неуемный Эрих фон Дэникен утверждал, что эти знаки были созданы «древними астронавтами». Это, конечно, дурачество, но нельзя отрицать, что всю красоту и искусность этих знаков можно полностью оценить только с высоты птичьего полета и из космоса со спутников. Подобные древние имперские чудеса кажутся еще более удивительными, если рассматривать их в широком историческом контексте миграции Homo sapiens до крайних пределов ойкумены. Проблемы, возникшие в ходе этих миграций, привели к тому, что Homo sapiens освоил ряд совершенно новых для него знаний. Как мы уже видели, проявления этого развития имеют как заставляющие задуматься черты сходства, так и не менее поразительные различия. И все же в глубоком смысле они были общими для нашего биологического вида. Они включали в себя абстрактное мышление, символы, религии. Тогда появились зачатки искусства, науки и письменности. Тогда родилось человечество, каким мы его знаем. Конечно, этот новый вид человека на фоне собратьев-гоминидов все равно не был каким-нибудь там ницшеанским «сверхчеловеком». Homo sapiens, возможно, превосходил Homo erectus и других, но многие из них – особенно неандертальцы – были коренастее и сильнее физически. Угрозы со стороны ранних гоминидов, изменение климата, география и прочие «случайности истории» привели к тому, что семейные группы и племена этих новых, более развитых существ постоянно находились в движении, уходя все дальше и дальше от их родного континента. И все же развитие способностей, изобретательность в приспособлении к окружающей среде и воображение обеспечили им процветание и дальнейшее развитие. Достигнув самых дальних обитаемых земель планеты, они часто находили там своих предшественников-гоминидов. Эти два «двоюродных» вида жили рядом друг с другом иногда в течение многих тысяч лет. Однако во всех известных случаях Homo sapiens, по-видимому, пережил своих вымерших предшественников-гоминидов. Скорость, с которой этот Homo sapiens распространился по нашей планете, поразительна. Для иллюстрации этого будет достаточно краткого, сильно упрощенного списка. Первые «иммигранты» из восточной Сибири прошли Берингов перешеек около 25 000 лет назад, спустя всего 9 000 лет они достигли самой крайней точки Южной Америки – Патагонии. Еще через 2000 лет после этого перешеек пересекла вторая волна мигрантов, заселив североамериканские равнины коренных племен. Прошло еще 10 000 лет, прежде чем третья волна, инуиты, прибыла и завладела ледяными пустошами северной Канады. Homo sapiens появился в западной Австралии сравнительно рано, около 65 000 лет назад. Однако всего лишь 3000 лет назад поздняя волна мореплавателей отправилась в путешествие по Тихому океану, двигаясь к северу от Австралии через Новую Гвинею. После этого они разделились, заселив тихоокеанские острова. Северная группа достигла Гавайских островов около 1000 лет назад, южная группа достигла Новой Зеландии примерно в то же время. Затем последние из них продолжали двигаться на восток вдоль вытянутой линии островов, пока, наконец, не достигли самого последнего из них – острова Пасхи, около 300 г. н. э., но, возможно, и позже – к 1200 году.[34] Здесь они начали возводить Моаи – тысячу высоких каменных голов, обращенных на восток, ставших лишь одной из многочисленных загадок этого острова, находящегося примерно в 1600 километрах от ближайших островов Питкэрн и более чем в 3000 километрах от побережья Южной Америки, то есть, в самой отдаленной заселенной людьми точке на земле. Прошло по меньшей мере пятьсот лет, прежде чем европейцы добрались до острова, предполагая, что его обитатели-собиратели сладкого картофеля Южной Америки, имеют американское происхождение. В команде корабля числился гаваец, который мог объясниться с местными на своем языке. Перейдем к современному населению, к вопросу, касающемуся нашего вида. А именно, к нашим способностям творить искусство, к тому импульсу, который все больше характеризовал индивидуальное развитие человека с этого периода в далеких регионах, Европе эпохи Возрождения, Индии Великих Моголов и империи Мин. Еще раз необходимо вернуться к доисторическим временам. Сложно назвать создание пирамид универсальным импульсом. Однако Homo sapiens, движимый навязчивой потребностью оставить после себя точный след своего существования, положил начало искусству. И самым поразительным является специфика формы, которую этот импульс впервые принял: доисторические ручные трафареты. Люди размещали руки на стене пещеры и через трубку выдували цветной пигмент (красную охру, например) и отпечаток оставался на стене. Возможно, эту технику можно назвать самой ранней формой индивидуализированного искусства, но его широкое и спонтанно независимое появление в совершенно разных местах о многом говорит. Такие трафареты появились примерно 35 000 лет назад в пещерах Франции и Испании, похожие – в абсолютно разных уголках мира: в Индонезии 40 000 лет назад и в Патагонии 9 000 лет назад. Однако самое неожиданное всегда в конце. Эти артефакты долгое время считали достижением Homo sapiens, пока в 2018 году в пещерах Испании не были найдены ручные трафареты, созданные примерно за 20000 лет до иммиграции Homo sapiens из Африки. Эти отпечатки явно принадлежат неандертальцам. В сравнении с гоминидами, которые вымерли, Homo sapiens уникален. Отсюда напрашивается вопрос: что еще является уникальным в эволюции этого вида, наряду с вечными памятниками империй, которые он оставил после себя? Глава 7 Османская империя Вернемся к Ближнему Востоку, к месту, где на протяжении почти трех тысячелетий появлялись и расцветали первые мировые империи. Возникшая в 1299 г. Османская империя, в конечном счете, достигла господства в Азии, Европе и Африке и просуществовала более 600 лет. В четырех знаковых случаях она даже ставила под угрозу существование цивилизации Европы. Всего через 150 лет после провозглашения основания Османской империи, на ранней фазе военной экспансии, султану Мехмеду II, известному под прозвищем «Завоеватель», удалось совершить нечто немыслимое: он захватил Константинополь, столицу Византийской империи, на тот момент все еще официально именуемой Римской империей. В период своего расцвета в VI веке Византийская империя управляла всеми странами Средиземноморья – от Испании и Италии до Египта и Северной Африки, а также контролировала Черное и северные берега Красного моря. К 1453 г., захватив Анатолию, Грецию и продвигаясь на Балканы, взяв Константинополь в кольцо, Мехмед Завоеватель почти полностью разрушил империю. Константина XI убили сразу после того, как Мехмед вошел в священный город. Самый священный христианский собор и одно из самых больших зданий в мире – собор Святой Софии, простоявший на тот момент уже девятьсот лет, – превратился по указу османского султана в мечеть. Султан принял новый титул «Кайзер-и Рум», что с турецкого переводится как «римский император». Обладая выгодным положением на Босфоре, Мехмед «оседлал» Европу и Азию, превратив Константинополь в потенциальную столицу мира. Три столетия спустя, точно так же Наполеон, захватив Египет, рассматривал Каир в качестве лучшего стратегически расположенного города, центра Европы, Азии и Африки. Такие задворки, как Америка, его не волновали. Тем временем в Риме папы отчаянно пытались объединить разрозненных христиан Европы и возобновить Крестовые походы, чтобы дать отпор османам. Эти попытки одна за другой проваливались в виду неэффективного руководства, зависти, подозрений. Османы неумолимо продвигались на запад через Балканы к Венеции, в 1480 г. достигли Аппенинского полуострова и обосновались в порту Отранто. Местного епископа приказали публично распилить пополам перед перепуганными жителями, двенадцать тысяч из которых убили, а еще пятьдесят тысяч угнали в рабство. В течение нескольких недель османская армия продвинулась по восточному побережью вверх на триста километров. В трехстах километрах на запад, за Апеннинами, больной, стареющий папа Сикст IV совсем отчаялся. Казалось, что теперь Риму предстояло испытать судьбу Константинополя. Затем, словно по волшебству, османы внезапно отступили и поплыли обратно через Адриатику. Как и три столетия назад монголы во время вторжения в Восточную Европу узнали о смерти хана, османы узнали о смерти Мехмеда Завоевателя и поспешили вернуться в Константинополь к моменту назначения нового султана. Тогда Европе удалось спастись. Османская угроза не миновала. Не прошло и пятидесяти лет, как султан Сулейман Великолепный осадил Вену. Однако осень 1529 г. выдалась долгой и сырой, поэтому вскоре османская армия потеряла всякую дисциплину и боевой дух, линии поставок были перегружены, и туркам пришлось отступать. Сто пятьдесят лет спустя султан Мехмед IV приказал предпринять вторую попытку взятия Вены, на этот раз с полностью оснащенной и снабженной армией в двести тысяч человек во главе с великим визирем Карой Мустафа-пашой. В июле 1683 г. правящий император Священной Римской империи Леопольд I и шестьдесят тысяч его подданных бежали еще до того, как турки приблизились к Вене. На самом деле поступок Леопольда I нельзя назвать проявлением трусости, – он намеревался заручиться поддержкой Польши, казаков и германских союзников. Огромная османская армия по всем правилам осадила Вену, вырыла траншеи и поставила палатки, готовясь к долгой зиме. К тому моменту Османская империя значительно расширила свою территорию, занимая побережье Северной Африки, Египет, Аравию, Сирию, Ирак, дойдя до Каспийского моря. В Европе османы захватили Балканы, Румынию и Венгрию. Если бы Вена пала, вся Центральная и Западная Европа оказалась бы в руках османов. Захватив внешние укрепления Вены, войска Османской империи начали рыть туннели под стенами города. 12 сентября объединенные польско-австрийские силы вышли из Венского леса у горы Каленберг к северу от города, застав османов врасплох. В течение пятнадцати часов шло сражение, в результате которого палатка визиря была взорвана, а бежавшие из траншей войска были брошены на бойню. Кара Мустафа сумел благополучно добраться до Белграда, но возмущенный султан приказал его казнить, а голову доставить в Константинополь на серебряном блюде. Битва при Каленберге обычно считается поворотным пунктом в истории Османской империи и началом периода упадка. По иронии судьбы именно этот долгий упадок оказался наиболее заметным периодом в истории: он предвещал как окончательный распад Османской империи, так и политическое разрушение старого европейского порядка. В XIX в. Османская империя оставалась крупной силой. Египет стал фактически независимым при мамлюках, Персия и курды угрожали восточным границам империи, Греция объявила себя независимой в 1829 г., а российский император Николай I назвал Турцию «больным стариком Европы». Все европейские державы тайно вынашивали планы завоевания стратегических территорий огромной готовой рухнуть империи. В 1799 г. Наполеон захватил Египет, но через пару лет британский флот заставил французов вернуться домой. Затем англичане пришли к соглашению с Портой, османским правительством в Стамбуле, согласно которому они стали протектором Египта, но и это не остановило Наполеона. Провозгласив себя императором, он тайно начал составлять планы сухопутного вторжения в Турцию, пытаясь опередить русских, которые к этому времени дошли до Кавказа и, казалось, готовились напасть. Начало Крымской войны в 1853 г. между Россией и Союзом Османов, Британии, Франции и Сардинии, ознаменовало важный сдвиг. Спор между католиками и православными, а именно, кому принадлежат ключи от храма Рождества Христова в Вифлееме, стал мнимой причиной этой войны. Основная же причина заключалась в том, что западноевропейские союзники не хотели допустить вторжения России в Османскую империю; в итоге в этой хаотичной военной кампании ценой огромных человеческих жертв преуспел союз западно-европейских держав. В начале XX в. недавно образовавшаяся немецкая нация, решив не оставаться в стороне, убедила султана разрешить своим инженерам построить Хиджаскую железную дорогу, из Дамаска в Медину, якобы для перевозки паломников, совершающих хадж в Мекку. В действительности, превратившись в железнодорожный путь из Берлина в Багдад, она позже стала частью немецкой стратегии. Хиджазская железная дорога могла быть продлена до Акабы на Красном море, а Багдадская ветвь – до начала Персидского залива, что позволило бы немцам первыми получить прямой доступ к Индийскому океану, обогнув таким образом принадлежащий англичанам и французам Суэцкий канал, а затем расширить собственную империю за пределы Восточной Африки (в основном материковой современной Танзании). К концу XX в. соперничество европейцев становилось все более очевидным, а их стратегии указывали на многие места, которые в 1914 г. стали горячими точками Первой мировой войны. Такие наброски, раскрывающие аспекты расцвета и падения одной из величайших империй в истории, немного указывают и на происходившее вокруг нее преображение мира. В промежуток между 1299 г. и 1922 г., когда Османская империя пала, мир изменился до неузнаваемости, трансформировался так, как никогда прежде и как, может быть, никогда больше не трансформируется. Безусловно, с этим можно поспорить, особенно в нынешний век – век человеческих и технических перевоплощений, но тем не менее, попробуем аргументировать. Дать представление об этом нам поможет краткий очерк того, что же произошло за эти шестьсот лет. Сначала в Европе расцвел Ренессанс, за ним последовали эпоха Просвещения и Промышленная революция, которая, в свою очередь, положила начало эпохе паровых двигателей, электричества и механики. Открыв Новый Свет, Испания приобрела несметные богатства – золото и серебро Южной Америки, незаслуженное состояние по иронии судьбы позже привело государство к экономическому краху[35]. Между тем, появились огромные империи Португалии, Великобритании, Франции, Голландии. В целинной доселе Северной Америке британцы основали прибрежные колонии; и вскоре поселенцы колоний выгнали своих хозяев оттуда из-за неэффективного управления. Превратившись в «Соединенные Штаты», бывшие колонии стали привлекать угнетенных эмигрантов из Европы в виду большой востребованности рабочей силы; в связи с чем Америка вскоре готова была стать величайшей экономикой мира.