«Ошибка Олина, кажется, стала роковой. Для него самого в том числе». Открыть глаза всё ещё не получалось, зато к запахам начали добавляться звуки. Лязганье механизмов, треск электричества, шум пара и скрипучие голоса элливейро. Мозаика начинала складываться: Ригран находится в плену у остроухих. Чего же от него хотят, всё ещё оставалось непонятным. Внезапно в какофонию звуков ворвался ещё один: стон, наполненный болью и отчаянием. А следом за ним женский крик. Это был голос Вайш нар-Вейгу. Он послужил для Риграна катализатором, и ороконеру наконец-то смог распахнуть глаза. Только для того, чтобы увидеть, что он, скованный жёсткими кожаными ремнями по рукам и ногам, находится в стеклянной колбе. В одном лишь нижнем белье. Ещё два ремня шли крест-накрест на груди, поддерживая мужчину в вертикальном положении. Судя по тому, насколько сильно всё затекло, пробыл в таком состоянии он уже достаточно долго. Но был и как минимум один плюс подобного положения: возможность осмотреться. Вокруг было грязное помещение, напоминавшее старую заброшенную фабрику. Металлические конструкции были покрыты ржавчиной, а деревянные доски кое-где прогнили насквозь. Всё это никак не напоминало лаборатории элливейро, в которых ороконеру уже успел не единожды побывать, а значит они не в глубине вражеской территории. Ригран поводил глазами и увидел свою возлюбленную. Её колба, на удивление чистая и прозрачная для окружения, была закреплена на неком подобии подвесного конвейера. Не считая следов от ремней и старых шрамов, едва заметных на антрацитовой коже, на теле Вайш не было видно каких-либо серьёзных ранений. Женщина смотрела не на Риграна. Ороконеру проследил за взглядом супруги и увидел целый ряд таких же подвешенных прозрачных цилиндров, наполненных телами соклановцев. В том, что все они были мертвы, сомнений не оставалось. Ужасающие ожоги, отсутствующие конечности, сквозные раны. Архаваггай с трудом узнал Фальца, половина лица которого превратилась в кровавое месиво. В соседней колбе находилось то, что осталось от несчастного Олина. То, что это был именно он, понять можно было только по окрашенной в оранжевый пряди. Ригран взвыл и с силой натянул ремни, до боли впившиеся в кожу. Весь его архадо был расфасован в склянки, словно экспонаты в музее из самых тёмных кошмаров. Ороконеру насчитал сорок одну колбу, включая его и Вайш. Здесь были все, даже приписанная к клану нар-Альзо. Не выжил никто. Стоило лишь на мгновение усомниться в собственной удачливости, как фортуна тут же покинула Риграна и его собратьев. Архаваггай пересёкся взглядом с супругой. У той по щекам текли слёзы. У самого же Риграна внутри закипала ярость. Он понял, что увиденное сегодня никогда не покинет его. И что не кто иной, как он сам, был ответственным за случившееся, а вовсе не глупый подросток, пощадивший противника. Ороконеру не боялся смерти, он боялся только одного: что умрёт до того, как сможет освободить Вайш. Остальное его уже не волновало. Если у кого и выйдет восстановить клан, то это должна быть она. Сам Ригран больше не был достоин носить звание лидера. Заскрежетали механизмы, и чудовищный конвейер пришёл в движение. Колба, в которой находился ороконеру, чуть покачнулась, скрипнув цепью, на которой держалась. Мужчина проследил за направлением хода. Первый в ряду цилиндр замер напротив узкой платформы, на которой стояло трое пепельнокожих эльфов в белоснежных саронгах. Среди них Ригран узнал предводителя вышедшего из портала отряда у горного убежища. Лица остальных были скрыты защитными масками. Ещё двое остроухих подкатили к колбе странное устройство, больше напоминавшее пыточную машину. Только вот какой прок в пытках мертвецов?.. Из механизма свисало несколько проводов, погруженных в чан с кипящей жидкостью, находившийся под платформой. Цилиндр раскрылся и Ригран увидел обезображенного Бользра, ещё одного шорваггая. Своего старейшего друга, когда-то тоже претендовавшего на лидерство в клане. Исход тогда решил ритуальный поединок мудрости, воли и силы. Ригран стал архаваггаем, и Бользр — его верным соратником. «Может, было бы лучше, если бы я тогда проиграл? Сложилось бы всё по-другому?» Что сделано, то сделано. Многое могло сложиться иначе, но этого не случилось. Война могла начаться на год позже, и нар-Вейгу вызвали бы из отпуска лишь в случае штурма Геферры, столицы Ороконара. Семья архатора нар-Дайо, или как он требовал называть себя последние несколько лет, президента нар-Дайо, могла не погибнуть при атаке на исследовательскую лабораторию людей и гномов, вынуждая ороконеру немедленно вступить в войну. Самого президента мог успеть сместить с поста его брат, открыто поддерживавший возобновление дружеских отношений с Аланкойей. Цепочку можно было продолжать бесконечно. Но это не вернуло бы бойцов клана нар-Вейгу из мёртвых. Тем временем из механизма элливейро выдвинулась игла. Замерев на несколько секунд, она вонзилась в грудь Бользра. Надежд на проведение ритуала, который позволил бы измученной душе попасть в мир посмертия, не оставалось. Это значило, что дух погибшего будет медленно затухать, обращаясь в ничто. «Мои предки не простят мне этого никогда. Если я умру, то умру, пытаясь исправить свою ошибку. После того, как освобожу Вайш». Одновременно из странного устройства в тело мёртвого шорваггая ударило несколько молний, а из рук эльфов сорвались алые разряды октоэнергии. Это продолжалось пару минут, по истечении которых от Бользра остались лишь обугленные кости. Прозрачная жидкость в чане начала окрашиваться в ядовито-зелёный. Конвейер вновь заскрежетал и на платформе открылся следующий цилиндр. В нём была Линга, родная сестра Вайш. «Чего бы они ни пытались добиться, мы нужны им живыми. А значит, остроухие допустили непростительную ошибку: никогда не пытайся взять ороконеру в плен. Никогда». Ригран наблюдал за тем, как один за другим его соклановцы обращаются в пепел, а огонь ненависти в его сердце разгорался всё сильнее. Пламя гнева медленно запускало присущие лишь некоторым представителям темнокожего народа процессы в организме. Заставляло адреналин вырабатываться в количестве, превышавшем любые нормы. Это состояние крайне тяжело контролировалось и, что ещё важнее, открыто порицалось в Кодексе Чести. За исключением особых случаев, когда на кону стоит нечто большее, чем жизнь и честь одного ороконеру. Сейчас был именно такой случай. «Даже если я не смогу вернуться в сознание, так тому и быть. Эльфы будут мертвы, а Вайш спасена». Колба, в которой со вздутыми венами и крепко сжатыми кулаками ожидал нужного момента Ригран, подъехала к платформе. Стеклянная дверца открылась, и тот самый элливейро, единственный, не прятавший лицо, приблизился к архаваггаю. — Вот мы и снова встретились, орк. Твой клан очень, очень заинтересовал меня. Я бы даже сказал, заинтриговал. Знаешь, а ведь если бы не тщеславие людей и гномов, мы могли бы быть друзьями. В совсем другом мире. — Заткни! Свою! Пасть! — проревел Ригран, разрывая сковывавшие его ремни. Ороконеру бросился на эльфа, но тот успел уклониться. Не останавливаясь, нар-Вейгу схватил одного из его помощников, стоявшего на пути, и насадил на выдвигавшуюся из механизма иглу, второго столкнул в тот самый чан с бурлящим раствором. Боковым зрением Ригран заметил, как эльф справа спешно вырезает на запястье символ, высвобождая свою проклятую магию крови. Ему не хватало всего пары штрихов, как ороконеру вырвал ритуальный кинжал из рук пепельнокожего и несколько раз полоснул врага по шее, после чего отшвырнул лезвие в сторону. Оставалось ещё двое. Один из них, тот, что в маске, выпустил по Риграну алую молнию, но тот только пошатнулся. Вожак эльфов удивлённо поднял брови и кивнул. В этот момент на ороконеру откуда-то сверху упала тяжёлая сеть, сбивая с ног, а в тело вонзилось несколько дротиков. Ещё пятеро эльфов прибыли на подмогу. — Такой предсказуемый, — улыбнулся элливейро. — Ты сделал всё так, как я и хотел. Нужно было лишь убедиться, что это самое настоящее ваггахайро, а не просто жалкая попытка спасти остатки своего клана. Знаешь, твой удивительный дар, сопротивление магии, работает не совсем так, как ты думаешь. Он защищает тело, но делает более открытым разум. И твоё состояние берсерка ещё больше способствует этому. Посмотрим, получится ли у меня заглянуть в твою черепушку. В ответ Ригран лишь рассмеялся. После чего с трудом, преодолевая действие паралитического вещества, поднял голову, глядя пленителю в глаза, и оскалился. — Ты тоже сделал всё так, как я и хотел. Ты отвлёкся. — Что?.. — Не ожидал? Справедливо. Я же всего лишь орк! — Во имя звёзд, о чём ты говоришь? Элливейро замотал головой и широко раскрыл глаза, увидев последнюю колбу. Та была разбита и пуста. Все ремни, совсем недавно крепко державшие супругу Риграна, были разрезаны. Внезапно прямо в лоб последнего эльфа в маске вонзился ритуальный кинжал его приятеля, лежавшего с перерезанной шеей и заливавшего платформу кровью. — За наш клан! За Ороконар! За духов предков! — раздался крик Вайш нар-Вейгу. * * * — У нас и без вас всё было под контролем, офицер... — Лейтенант Дрю, пятая смешанная дивизия анклава Тирраго. Можете называть меня Джастин. — Да, Джастин, в любом случае спасибо. Ригран крепко пожал руку человеку, за спиной которого ожидало приказов не меньше сотни военных, среди которых были как люди, так и гномы. На архаваггае, как и на стоявшей рядом с ним Вайш, была чуть тесноватая в плечах военная форма Федерации Свободных Анклавов. Других размеров не нашлось, но двое нар-Вейгу были рады и этому. Поиски собственной одежды на «фабрике смерти», как её успели прозвать пришедшие на подмогу союзники, могли затянуться. — Сержант Небодув! — крикнул лейтенант Дрю, и к нему подбежал закованный в броню гном-штурмовик с винтовкой наперевес. — Слушаю, сэр! — Что по поискам? Твой отряд нашёл сбежавшего остроухого или какие-либо зацепки о том, кто это и чем они тут занимались? — Никак нет. Видимо, он смог телепортироваться куда-то далеко. А единственный выживший приспешник заговорит ещё не скоро. В подтверждение слов гнома мимо Риграна и Вайш провели элливейро со связанными за спиной руками. Вся его кожа была словно оплавлена, и ороконеру поняли, что это тот ублюдок, который побывал в чане с неизвестной жидкостью. Остроухий смог выжить. — Он заслуживает смерти! — крикнул нар-Вейгу, делая шаг вперёд. — Это будет решать военный суд, — резко ответил лейтенант Дрю, становясь на пути Риграна. — В нём присутствуют и твои сородичи, так что не переживай за справедливость. — Он виновен в гибели моего клана! Кодекс Чести требует... — Я уверен, что господин Гьер нар-Лювра знает этот ваш свод правил и применит его, как подобает цивилизованному существу. Пленник может располагать ценными для наступательной операции сведениями, поэтому ему будет немедленно оказана медицинская помощь. А после допроса будет видно, что дальше. — Я это так не оставлю... На плечо Риграна легла рука его супруги. — Дорогой, успокойся. — Но... — Возможно, слова эльфа спасут другие жизни. Другие кланы. Разве духи предков не хотели бы этого? К тому же он может помочь выследить вожака. А уж с ним мы поквитаемся, когда найдём. — Да, ты права, Вайш. Прошу прощения, лейтенант. — Всё в порядке, господин... — Ригран. Ригран нар-Вейгу. — Скоро за вами прибудет вертокрыл и отвезёт в ближайший освобождённый город Федерации, Келлинг. Оттуда вы будете вольны выдвигаться куда захотите, но учтите, что линия фронта всё ещё близка. — Лейтенант Дрю! Джастин! Я могу хотя бы забрать то, что осталось от моего клана? Чтобы их души воссоединились... — Да, я немного знаком с вашими обычаями. Вильям! Тимоти! Помогите господину Риграну с телами его людей. И поторопитесь, мы выступаем через час. Остроухие пожалеют о том дне, когда вторглись на наши земли! Лейтенант продолжал свою пламенную речь, но нар-Вейгу уже его не слушали. Вместе с двумя солдатами они бережно складывали в плотный непрозрачный мешок почерневшие кости соклановцев. Ригран помнил каждого по имени. Лица друзей, братьев и сестёр проносились у него перед глазами. Совсем скоро останки вместе с ним и Вайш окажутся в вертокрыле и улетят в Келлинг, что в анклаве Тирраго. Там нар-Вейгу найдут пустырь, на который придут поздно ночью, когда все в округе уже будут спать, и разведут ритуальный костёр. По очереди будут зачитывать слова памяти, становясь маяком для неприкаянных душ. И лишь на рассвете, завершив обряд, пара ороконеру отправится в то место, которое через год назовёт домом. — Вот так всё и было, — закончил рассказ Ригран. — А тебе не кажется, что Хель слишком мала, чтобы слушать такое? — раздался голос Вайш из кухни. — Она ороконеру. И нар-Вейгу. Она не должна знать страха, зато историю клана знать обязана! — Риг, ей всего пять лет! В её возрасте ты бросался грязью в других детей на берегу Тихого залива. Война закончилась, и ребёнку не обязательно с детства выслушивать ужасы. Потом заснуть не сможет! Поверь, она успеет всякого навидаться, когда подрастёт. Да, светлячок? — Папа, а расскажи про свой поединок с дядей Бользром! — требовательно пропищала малышка, сидя у отца на коленях и игнорируя мать. Вайш покачала головой, убавила газ на плите, оставляя мясо томиться на медленном огне, и вышла на улицу. Снова спорить с мужем ей не хотелось, хватило и вчерашнего. Ригран в очередной раз поднял тему возрождения клана, и при этом роль архаваггая он отводил вовсе не себе. Вайш не была против, но хотела дождаться, пока подрастёт родная дочь, чтобы можно было уделять должное время сиротам, которых после Войны Эпохи осталось немало. Но, как бы то ни было, жизнь неумолимо налаживалась. Нар-Вейгу обзавелись немногочисленными, но надёжными друзьями в человеческом городе. Хель росла активным и здоровым ребёнком на радость родителям. Месяц назад от правительства Ороконара пришёл конверт с неплохим денежным пособием ветеранам сражений. На эти средства супруги заранее оплатили гимназию для дочери.