— Ещё немного. Я спасу тебя, — я говорил скорее для себя, чтобы развеять мрачную тишину. — Мы выберемся из этого ада, обещаю. Обещаю. Внезапно силы покинули меня, и я упал на колени. — Сейчас немного отдохнём и пойдём дальше. Мне хотелось верить в свои слова, но последний лучик надежды угасал. Я опустил девушку на пол и сел рядом, уперевшись об горячую стену. Не осталось сил даже на то, чтобы мысленно материть бункерских, отправивших нас на верную смерть. Хотя на самом деле я больше винил себя. Нечего быть таким самоуверенным. — Нужно вставать идти, — твердил я вслух, а глаза закрывались, уже не подчиняясь моей воле. Я думал, что так и умру здесь, глубоко под землёй. И никто не найдёт наших тел, ведь радиация не позволит людям вернуться, а мутанты навряд ли найдут это место. Потайной ход был спрятан в стене, и без карты его точно никто не отыщет. Сознание почти провалилось в забвенье, держалось из последних сил. Как вдруг, на щеки, дунуло прохладным ветром. Порыв был лёгкий, еле уловимый. Но мне и этого хватило, чтобы воспрянуть духом. Мы близко. Нельзя умирать в самом конце пути! Я заставил тело впитать немного радиации. Не был уверен, что это сработает. Собрав всю волю в кулак, я встал. Тело нещадно болело от ран после взрыва, а кожа горела от жара реактора. Но я встал. Поднял Лавину и пошёл дальше. И отныне использовал не силу собственного организма, а мощь поглощенной радиации. Через двести метров стало прохладнее. Через четыреста, ко мне вернулась ясность зрения, и начала проходить голова. А через пятьсот, назойливого пара, стало куда больше, но он уже не был таким горячим. Я шёл через дымку, и постепенно она стала холодной, будто утренний осенний туман. — Неужели дошёл… Дошёл, — бормотал я себе под нос. — Лавина, слышишь? Мы спасены. Я нёс девушку дальше. И так до тех пор, пока под ногами не начала хлюпать вода. Из-за проклятого пара, было не понятно, когда закончился коридор бункера и началась пещера. Я не видел ничего дальше собственного носа. Остановился, лишь когда вода дошла до колен. Она уже охладила меня настолько, что жара бункера осталась страшным сном. С трудом удалось найти каменную стену пещеры. Я опустил Лавину в воду и посадил так, чтобы её спина упиралась об скалу. Как же хорошо здесь было. Умиротворяюще. Прохладно. Сразу накатил голод, и я достал из рюкзака контейнер с бутербродами, переданный бункерскими. И с жадностью съел, не обращая внимание на падающие в воду крошки хлеба. Проверил, что ещё два таких же контейнера осталось в запасе и вернул рюкзак за плечи. Лавина очнулась минут через десять. Девушка резко втянула ртом воздух. — Мор? Ты здесь? — первое, что спросила она. — Да, здесь, — я наклонился к её лицу. — Ты как? — Более-менее. Мне так резко стало плохо. Словно силы больше негде было брать. — Ничего. Главное, что всё закончилось, и ты цела. — Где мы? Девушка умылась холодной водой и поднялась. — В каком-то подземном озере. Его было сложно найти. — Верю, ни черта не видно. Знаешь, как идти обратно? И тут меня осенило. В попытке охладиться и спасти девушку, я совершенно не запомнил дорогу к тоннелю бункера. — Эм, нет, — честно ответил я. — Да найдём, не переживай. Если будет становиться глубже, просто развернёмся, а у мелководья уж отыщем. — Эх, — она тяжело выдохнула. — Ну пошли. — Да подожди ты, давай ещё посидим. Есть хочешь? — По пути поем. Пока будем искать дорогу ты окоченеешь. Вода-то ледяная. А мне в любом случае хорошо. Я достал из рюкзака контейнер с бутербродами, и Лавина ела по пути. Мы быстро вышли к мелководью. Но оно казалось бесконечным. Хлюпающая вода под ногами не желала заканчиваться. — Ты слышишь? — остановился и спросил я. — Что? — устало выдохнула она. — Т-сс, — я приложил палец к губам и прислушался. — Вода хлюпает. А мы здесь одни, — шёпотом закончил я. — А если это опять чужой? — испуганно предположила Лавина. — Не похоже, — я говорил тихо, вслушиваясь в каждое движение. — Не шуми, я оценю радиационный фон вокруг нас. Я прикрыл веки и прислушался к радиации вокруг. Да, мне вовсе не нужно было смотреть во все глаза, чтобы видеть частицы. Я ощущал их не зрением, а даже не знаю чем. Чем-то, что изменилось во мне после попадания в этот мир и стало шестым чувством. Большая часть радиации витала в воздухе, незначительная часть в воде, и большая часть на дне озера. Я видел его чуть ли не на километр вперёд. И это позволило увидеть выход. Место, куда частицы уплывали, подобно течению реки. И было в море радиации вокруг кое-что странное. Пустое пятно, которое огибали частицы. Я видел лишь силуэт, но и по нему можно было догадаться — это человек в защитном костюме. Но что он здесь забыл? — Пойдём, только тихо, — я взял Лавину за руку и повёл к человеку. — Что там? — испуганным шёпотом спросила она. — Наверно человек. Не вижу опасности. Девушка лишь хмыкнула в ответ, выражая своё отношение к моему умению определять опасность. Где-то через пятьсот метров мы добрели до цели. Но из-за тумана по-прежнему невозможно было что-то разглядеть. — Есть кто? — громко спросил я, и голос гулким эхом разлетелся по пещере. — Вы кто такие? — прилетел глухой ответ, человек явно был в противогазе. — Мы пришли помочь. Как ты здесь оказался? Ответом стал приглушённый противогазом смех. — Я что-то смешное сказал? — я говорил серьёзно. — Сначала на смерть отправили, а теперь спасать пришли. Вот потеха. Что, без меня реактор не спасти? — Я не знаю о чем вы. Меня зовут Мор, рядом со мной Лавина. Мы с поверхности. Подходите ближе, а то меня напрягает это перекрикивание. Человек приблизился, и я различил в тумане его силуэт. — Расскажите, что здесь случилось, — попросил я. — А мы выведем вас отсюда. — Если мои прогнозы сбылись, то я умру сразу, как выйду из пещеры. Там фон должен быть под пятнадцать тысяч рентген. — Не переживайте. Перед вами повелитель радиации, — гордо заявил я. — И богиня холода. Так что мы сможем вас провести без вреда. — Хм, чем докажите? — человек скрестил руки на груди. — Слушайте, мне уже осточертело что-либо доказывать людям. Те, что наверху тоже не верили сначала. Но, как видите мы здесь. И без костюмов. Не верите, оставайтесь здесь, мы не собираемся уговаривать. — Ладно, ладно, не горячись, — он выставил руки ладонями вперёд в мирном жесте. — Меня зовут Маркель. История длинная, может лучше по пути к поверхности расскажу? — Нам надо в реактор. Я обещал перезапустить его. Маркель снова рассмеялся, но в этот раз сам обосновал свою реакцию: — Сразу видно, что вы ничего не смыслите в атомных реакторах. Аж до слёз смешно. Можно перезагрузить систему, но не реактор. Его можно выключить, если он цел. А если случился взрыв, как я предполагаю, то его уже не спасти. — И что, все энергоблоки пострадали? — Откуда мне знать? Я тут уже третьи сутки сижу, вроде. Это смотреть надо. У нас изначально было четыре энергоблока. В рабочем состоянии три, и неизвестно сколько из них пострадало. — Ладно, тогда пошлите с нами. Сами посмотрите и скажите.