Пробок, слава богу, не наблюдалось, и минут через сорок мы въехали в дачный поселок. Лиза уверенно показала дорогу, и мы подъехали к довольно высокому дому. Я присмотрелся: ставни на окнах были закрыты. — Ты уверена, что нам именно сюда? Лиза кивнула, вышла из машины и нажала на кнопку звонка. Неподалеку от ворот стояла машина. Водитель такси, дожидавшийся кого-то, громко сказал: — Наверное, никого нет. Мы уже минут двадцать пытаемся достучаться. В этот момент из-за угла дома показалась Женя. Она увидела нас и попыталась скрыться, но Лиза уже увидела ее: — Женя, а ты чего тут?! Быстро выяснилось, что врать Лизе подруга действительно не умеет. — Ну, да, да! Конечно, я поперлась к Евфимии, потому что действительно поверила во все это! Понимаешь, не тянет вся эта чехарда на простые совпадения! Только, кажется, поездка напрасна, потому что дом пуст. Я там сзади нашла дырку в заборе, и пролезла во двор. Все двери закрыты на висячие замки. Я расплатился с водителем и отпустил донельзя обрадованного этим парня, усадил Женьку в машину и спросил: — Как вы вообще сюда попали? Не сейчас, а тогда, в первый раз? Женька подумала и хлопнула себя по лбу: — А ведь точно! Эта Евфимия у кого-то здесь гостила! Женька сделала буквально пару звонков и через несколько минут у нас был деревенский адрес родственницы Евфимии. Поплутав по поселку, мы нашли нужный адрес на самой окраине, у леса. На стук к калитке вышла пожилая женщина. Женька вежливо попросила ее: — Нам бы к Евфимии попасть…Мы были здесь пару недель назад. Женщина понятливо кивнула и нахмурилась: — Лица-то у вас не радостные…Видно, Химкина ворожба вам не слишком много счастья принесла…Говорила ведь ей бабка, что помогать людям исполнить высказанные ими желания — дело неблагодарное. Ну, так за то Химка и терпит… Вот только помочь мне вам, девки, нечем. Ушла Евфимия, ушла к себе. Теперь ждать ее не мене трех лет, раньше не свидеться. Вот через три года приходите, она там, в лесах, благости наберется, вернется, и поможет вам чем. А до того мы и сами от нее весточек не имеем. Сестра она мне, но я ее занятий не одобряю: и бабка ее, и мать за это же самое всю жизнь страдали, вот теперь Химке семейное дело перешло. Я-то тоже много чего могу: и кровь заговорить, и рожистые воспаления лечу, а вот Химкиной силы мне Бог не дал… — Как же нам быть? — тихо спросила Лиза. Женщина посмотрела на нее и сказала: — Сестра у меня добрая, за плохое дело не взялась бы. Если и случилось с тобой что — считай, что к лучшему… Значит, от большей беды тебя отвело. А Евфимия — она плохого не посоветует… К ней ведь разные люди обращались, большие деньги сулили, да только если она считает, что дело плохое, ни за что помогать не возьмется… В машине Женька виновато сказала: — Лиза, прости, что втянула тебя в эту историю! Я уж себя изругала, только ведь назад не воротишь. Не молчи ты, не могу видеть твою несчастную рожицу! Ну, скажи, что я дура! Лиза повернулась к ней, всмотрелась в лицо подруги и тихо сказала: — Знаешь, а ведь эта тетка права. Мне просто нужно время, чтобы принять все случившееся. Женька помолчала, а потом сказала: — Расчеты мы все сдали, на работе полное затишье. Эдик на днях уезжает в Лондон. Я за тебя написала заявление на отпуск, так что, подруга, если хочешь, поедем куда-нибудь отдохнуть. Мунир меня зовет в Испанию, у него пара недель свободных образовалась. А что? Поедем, повеселимся как следует. Лиза грустно вздохнула: — Очень я вам там в Испании нужна буду! Нет уж, поезжай сама! Мысль отправить Лизу на время куда-нибудь подальше мне понравилась, но я про себя подумал, что в Испанию и в самом деле ехать не стоит. Тоже мне, удовольствие: отдыхать в компании двух влюбленных. И вдруг Лиза как-то насторожилась: — Слушай, а ведь Евфимия говорила тогда, что мне срочно нужно повидать родителей! Как же это я забыла-то?! Женька кивнула: — Кстати, хорошая мысль! Крым в августе — это замечательно! Поездим по окрестностям, покупаемся, позагораем, вина крымского попьем… Лиза покосилась на подругу: — Нет уж, как-нибудь в следующий раз! Я прошу тебя: поезжай с Муниром в Испанию. Понимаешь, от того, что хоть кому-то хорошо, в мире увеличивается общий объем счастья. А обо мне не переживай: я побуду с родителями, у меня замечательные мама с папой, я их очень люблю и ужасно соскучилась. Я думаю, что там, дома, мне сразу станет лучше. Честно-честно! Лиза обняла Женьку за шею, уткнулась ей в плечо. Подруга погладила ее волосы и встревожено посмотрела на меня. Я сказал: — Насчет Крыма — замечательная идея. Вот только с билетами сейчас полная напряженка. Лиза пробормотала в Женькино плечо: — Ничего, я поездом доеду, или даже автобусами. Я поморщился: — Думаю, такой героизм проявлять не придется. Если ты согласна, мы с Анри составим тебе компанию, и уже через сутки будем купаться в Черном море. У меня ведь тоже отпуск. Лиза приподняла голову: — Игорь, я не могу так бессовестно пользоваться нашей дружбой… Конечно, ты предполагал отдохнуть где-нибудь в приличном месте. — Если ты имеешь в виду Испанию, то я там был прошлым летом, и меня туда совершенно не тянет. Лиза с отчаянием в голосе спросила: — А что скажет Бэла Михайловна? Я засмеялся: — Лиза, если ты заметила, то я уже довольно большой мальчик… И кроме того, мама на днях улетает в Прагу, к отцу. Женька радостно подвела итог: — Значит, договорились. Широченное многополосное шоссе мягко ложилось под колеса. Пейзажи средней полосы, с лесами и пологими холмами сменили степные пространства, а ближе к вечеру появились пирамидальные тополя и кипарисы. Судя по бортовому термометру, температура, несмотря на близость вечера, дошла до отметки 38 градусов и упорно не желала снижаться. Анри завозился на заднем сидении, и я оглянулся: — Гулять? Мы съехали на обочину, и я выпустил Анри. После кондиционированного воздуха салона в легкие хлынул сухой горячий воздух, пахнувший степными травами и нагретым асфальтом. Я закурил. Дремавшая на переднем сидении Лиза открыла глаза. Она с трудом выбралась из машины, удивилась: — Чего так жарко-то? Вроде и вечер уже… Я засмеялся: — На тебя не угодишь! Оставалась бы дома, там полная красота: 14 градусов и холодный дождь. Чего ж было уезжать? Так что терпи. Прогулявшийся и набегавшийся по кустам Анри ткнулся холодным носом Лизе в ладонь, и она присела перед ним, обняла за шею: — Собакин, милый Собакин! И тебе тоже, наверное, жарко. Вон как язык высунул.