– Ну до встречи, мастер-сержант Порес. – И вам спокойной ночи, капитан Добряк. Это был он. Я напрасно сама себя обманывала. Да кто может объяснить любовь? Она убрала нож в ножны, распахнула полог шатра, вышла наружу и внезапно поежилась, когда легкий бриз принес порыв холода. Темный север щелкает языком. Это отзвук какого-то нежеланного возрождения… хорошо, что я не маг. У них сегодня нет повода танцевать. Лостара отошла от командирского шатра. То, что адъюнкт отослала ее поздним вечером, было необычно – я уже собиралась ложиться, проклятье, – но отправлять стражников разбудить и выгнать пьяного Банашара вовсе не было развлечением. А с другой стороны, это тревожно. Что сказали тебе сегодня ночью Быстрый Бен и Флакон, адъюнкт? Есть ли предел твоим тайнам? Есть ли брешь в твоей стене приватности? В чем радость быть одной? Твоя любовь – призрак. Империя, которой ты служишь, предала тебя. Твои офицеры перестали разговаривать, даже между собой. О змея севера, твой язык не лжет. Приближайся. Мы едва дышим. Ей пришлось остановиться, потому что дорогу преградил Банашар. Увидев ее, он с трудом сумел выпрямиться. – Капитан Йил, – сказал он добродушно, сделав глубокий вдох и шумно выдохнув, как обычно поступают пьяницы, собираясь с мыслями. – Прекрасный вечер, не так ли? – Не так. Холодно. Я устала. И не понимаю, зачем адъюнкт всех прогнала – ей что, места не хватает? Для чего? – Именно, для чего, – согласился он, улыбаясь, как будто получил в подарок мешок конфет. – Это все гардероб. – Что? Банашар покачивался. – Гардероб. Так ведь называется? Вроде да. Только путешествовать с ним непросто. Совсем наоборот. Но… иногда… о чем я? А, иногда гардероб такой большой, что девушка бежит от него со всех ног. Это понятно? Правильно я говорю? – Гардероб. Банашар, кивнув, ткнул в нее пальцем. – Точно. – Да кто бежит от гардероба? Девушки так не поступают… – А женщины – да. – Не понимаю. – Трудно выбрать, да? Что надеть. И когда. Вот это или то? Что надеть, капитан Йил. Выбор. Кругом выбор. Окружает. Подкрадывается. И девушке надо бежать, и лучше ей так и поступить. Хмыкнув, Лостара обошла дурака кругом и двинулась дальше между рядов палаток. Это был он. Но ты отпустила его. Может, думала, что он вернется, что снова найдешь его. Думала, у тебя есть время. Но мир всегда настороже, и что бы ты ни выбрала, решение будет неправильным. И вот ты уже ранена и истекаешь кровью. А он испускает последний вздох, и пора убрать его, закрыть, как свиток с дурными новостями. А что еще можно сделать? Это был он, но он ушел и не вернется. Она замедлила шаги и нахмурилась. Куда я иду? А, верно. – Новое испытание, вот в чем дело. Мир настороже, адъюнкт, так и ты будь осторожна. Выбей дверь этого гардероба, девочка, и надевай доспехи. Кончились дни торжеств, Ночи сверкающих улыбок привилегий и чинов. – Ты идиот, Банашар, у нее в гардеробе только один наряд. Что тут выбирать? И она словно услышала его ответ: «И все равно она убегает». Да нет, это не настоящий разговор, да и вообще бессмысленный. Она двинулась дальше – к походным кузницам; навстречу ей попалась морпех. Они отсалютовали друг другу и разминулись. Сержант. Морпех. Далхонка. Куда, во имя Худа, она идет на ночь глядя? Неважно. Испытание. Они устают все больше. И звон стали в точности отзывается на слово в моей голове – удивительно. В точности. Это был он. Это был он. Это был он. Большая часть завязок на его броне ослабла или пропала. Тяжелые пластины из драконьей чешуи на спине и груди косо свисали с широких плеч. Он стоял на коленях, вонзив шипы наколенников в сырую траву. Стянув покрытые костью перчатки, он вытирал слезы на щеках и сопли под носом. Громадная палица с костяной рукоятью отдыхал рядом на земле. Он ревел полночи, пока горло не начало саднить, а голова словно была набита песком. Где все? Он был один, и казалось, он уже годы бредет один по этой безжизненной земле. Он видел остатки лагерей, заброшенные деревни. Видел долину, усыпанную костями и камнями. Видел хромую ворону, которая смеялась над ним, но принялась молить о прощении, когда он ее поймал. Тупая птица! Его сердце смягчилось, и он по глупости отпустил ее, и гнусная ворона, хромая прочь, тут же принялась смеяться снова. И прекратила, только когда на нее упал булыжник. А теперь ему не хватало даже смеха вороны и ее забавных прыжков – хоть какая-то была компания. Тупой булыжник! День пролетел и вернулся; было совсем не так холодно, как накануне. Призрак старого хромого Эрбата унесло, словно пыль, – разве это справедливо? Нет. И вот он потерян, что-то ищет, но не помнит, что именно, и хочет домой, в Летерас, веселиться с королем Теголом, и заниматься сексом с Шурк Элаль, и ломать руки приятелям-стражникам во дворце. Ну где же все его друзья? Взглянув мутным взглядом на палицу, он нахмурился. Она даже не красивая. – Круши, – пробормотал он. – Ломай. Ее зовут Рилк, но она же ничего не говорит. Как же она сказала кому-то свое имя? Я один. Наверное, все умерли. Прости, ворона, ты оставалась одной живой душой! Во всем мире! А я тебя убил! – Жалко, я пропустил, – раздался голос у него за спиной. Ублала Панг поднялся на ноги и повернулся. – Живой! – Я тоже очень рад, друг. – Вокруг тебя холодно, – сказал Ублала. – Это пройдет. – Ты бог? – Более-менее, тоблакай. Это тебя пугает? Ублала Панг покачал головой. – Я уже встречал богов. Они собирают кур. – Да, наши пути неисповедимы. – Знаю. – Ублала Панг помялся и сказал: – Я должен спасти мир. Незнакомец наклонил голову. – А я вот подумываю уничтожить его. – Тогда я опять останусь один! – хныкнул Ублала, и по щекам снова потекли слезы. – Спокойно, тоблакай. Ты напомнил мне, что в мире остается кое-что ценное. Если намерен спасать мир, друг, эта драконья броня очень кстати, как и оружие у твоих ног – кажется, мне знакомо и то, и другое. – Я не знаю, – сказал Ублала. – Не знаю, куда идти, чтобы спасти мир. Я ничего не знаю. – Тогда пойдем вместе. – Боги – хорошие друзья, – кивнул Ублала Панг, довольный тем, как все обернулось. – И злобные враги, – добавил незнакомец, – но мы не станем врагами, так что не будем об этом. Обладатель Рилка, носитель Дра Алкэлейнта, как твое имя? Ублала выпятил грудь. Ему понравилось быть обладателем и носителем чего-то там. – Ублала Панг. А ты кто? Незнакомец улыбнулся. – Пойдем на восток, Ублала Панг. Меня зовут Драконус. – Ух ты, смешно. – То есть? – Именно это слово призрак старого Деда Эрбата прокричал, прежде чем черный ветер разодрал его в клочья. – Ты должен рассказать мне, как очутился здесь, Ублала Панг. – Я в этом не очень-то понимаю, Драконус. Бог вздохнул.