Я оперлась руками о колени и чуть подалась вперед: – Жена Сердюкова умная женщина. Поняв, что «выступление» Богданова может произвести плохое впечатление на гостью из Москвы, Варвара дает понять мужу, что нужно переключить ее внимание, и отправляет Игоря Львовича и вас «за шалью». А через считаные минуты в столовую входит Ирина, супруг же возвращается с пустыми руками. Фекла, роль художницы играли вы?! – Верно, – кивнула Шлыкова. – Как вы догадались? – Зачем посылать за платком двоих… – скривилась я. – И, полагаю, «исполнялку» из машины мне тоже дали вы? Фекла снова кивнула, а я продолжила расспросы: – У Ильи Николаевича действительно случился новый инсульт? – Да, – подтвердила Шлыкова, – его отвезли в больницу, но прогноз плохой. – Конечно, – пробормотала я, – человек во второй раз пережил смерть обожаемой дочери. Что же произошло с Людмилой? Почему она выпала из окна? Шлыкова поежилась. – У Люды была гипертония и вегето-сосудистая дистония. Владимир Яковлевич прописал жене таблетки, которые требовалось глотать по утрам. Обоев любит повторять, что сейчас стыдно страдать от повышенного давления, оно в большинстве случаев хорошо корректируется медикаментами. Но Люда была такая безалаберная! В понедельник слопает лекарство, во вторник-среду-четверг забудет, а в пятницу спохватится и двойную дозу – хвать! Владимир Яковлевич ее очень ругал, говорил, что дозировка строго рассчитывается по весу, и вообще ни с одним препаратом нельзя пропускать прием или «догоняться» удвоенной дозой. А от дистонии Обоев велел пить ей другое средство, которое уменьшает головокружение. Но только жена его так же принимала. Сколько раз Людмила на моих глазах вдруг пошатывалась, или ее от стены к стене кидало, а пару раз она даже падала. А еще она частенько требовала: «Откройте окна, воздуха не хватает, жарко очень». Но спустя минуту заявляет: «Ужас как холодно, меня трясет». Так вегето-сосудистая дистония и проявляется – человеку то дышать нечем, то его в ознобе колотит, и голова кружится. Сейчас все думают, что Людмила в очередной раз свои лекарства не приняла или, наоборот, тройную порцию слопала, распахнула окно, ее повело и – бумс! – Мда, логично… – протянула я. – А где тело несчастной? Шлыкова обхватила плечи руками. – В надежном месте, в морге больницы. После вашего отъезда Людмилу похоронят. Я привстала. – Зачем прятать труп, если смерть не криминальная? Фекла расправила на коленях юбку. – Максим Антонович так велел. Сказал: «У Таракановой репутация бабы, которая везде сует свой нос. Услышит, что Люда из окна упала, ни за что не поверит в несчастный случай. Мы от литераторши тогда вообще не избавимся, начнет тут копать. Постараемся ее назад отправить, а Люду погребем после того, как на дороге пыль за машиной Арины уляжется». Но вы все никак не уедете. Я иронично усмехнулась, а Шлыкова продолжала: – Мне велели подготовиться как следует и сегодня во время полдника снова изобразить перед вами Ирину. В прошлый раз за ужином мне все спонтанно делать пришлось, поэтому я лишь показалась и ушла, а сейчас должна буду вам отвечать. Пока новую Богданову не нашли, я ее заменю. Понимаю, о чем вы думаете! Знаете, у врачей все люди больные, психиатры считают окружающих сумасшедшими, учителя полагают, будто мир состоит из двоечников и отличников. Вы пишете криминальные романы, вот и думаете в первую очередь об убийстве. Но ее смерть и правда несчастный случай. Зачем кому-то убивать Людмилу? Ну да, она обожала покупать одежду, бижутерию, а потом ходить по городу, демонстрируя новинки. О жене Обоева сплетничали, несли глупости, вокруг ее имени роились слухи. Люду недолюбливали в основном, конечно, бабы, которые ей просто завидовали. Как же, торчит дома, не работает, сорит деньгами мужа… Покажется Владимир Яковлевич в больнице с озабоченным лицом, народ давай шептаться: «Вот несчастный мужик! Опять с супругой поругался, та всю семейную кассу в ЦУМе-ГУМе оставила». Но на самом-то деле все было не так. Людмила просаживала свою зарплату, ту, что ей Буркин платил. И она хорошо работала, всегда четко выполняла указания Максима Антоновича, ни разу не подвела его. С мужем не ругалась, у них, наоборот, отношения окрепли, ни разу после того, как Люда стала изображать Ирину, супруги не повздорили. – Вы это уже говорили, – попыталась я остановить Феклу. – И еще сто раз повторю! Короче, незачем было лишать жизни Обоеву. Да еще в день вашего приезда в город. Все наши буквально на уши встали, чтобы вы ничего не заподозрили. Только новой Богдановой пока нет, а вы уезжать без интервью не хотите. И вы сами говорили про Илью Николаевича. От него столько проблем, столько денег на его содержание идет: сиделка, лекарства, всякие процедуры. Намного проще сдать Богданова в приют, он по документам одинокий инвалид, государство обязано его под свое крыло взять, но Максим Антонович с ним возится. Почему? Ответ один: мэр интеллигентный человек, не способный бросить друга в беде. А Фаина? С Максимовой было заключено устное соглашение, ей выплатили большие деньги за то, что актриса-пьянчужка с сыном разыграли спектакль. И домик на Льва Толстого Фае даром достался, живи себе не хочу. Буркин не стал бабу из города гнать, распорядился ей продукты давать. Почему? И снова тот же ответ: Максим Антонович интеллигентный человек. А если б хотел от Фаины избавиться, давным-давно велел бы ее убрать. Получается, столько лет ее кормил, а сейчас пожар устроил? Наш мэр не способен на убийство. – Он мошенник, – отчеканила долго молчавшая Зинаида Борисовна. – Махинатор-комбинатор. Фекла вздернула подбородок. – Не для себя старается! Посмотрите, как город расцвел, народ разбогател. Знаю, вы не любите Буркина, но будьте объективны. – Сама глаза раскрой! – ринулась в бой Руднева. – Кто особняк отгрохал? Машины шикарные себе и Катьке купил? Девчонка ходит в шубе из соболя, по кольцу с брильянтом на каждом пальце! Сколько Сердюковы, Матвеев и Буркин себе нагребли? Один Обоев приличный, денежки в клинику несет, но это не оправдывает мошенничества. – Хотите, чтобы город снова впал в нищету? – воскликнула Фекла. – Мне все равно, сколько у кого миллионов или хоть миллиардов, но и простым людям сейчас живется хорошо. Только я хотела прервать спор, как раздался звонок в дверь. Глава 34 – Зинаида Борисовна, вы кого-то ждете? – насторожилась я. – Нет, – пробормотала Руднева. – Нельзя, чтобы меня тут увидели, – занервничала Фекла. – Сидите тихо, – приказала хозяйка и пошла в прихожую. Спустя мгновение мы услышали ее голос: – Кто там? – Тетя Зина, открывайте, это я, – закричали с лестницы. – Мы с Валериком к тебе сюрпризом, гостинцы из Москвы привезли. – Погоди, Аля, – ответила Зинаида, – сейчас впущу, только оденусь, в ночной рубашке я. – Хорошо! – заорала нежданная посетительница. Руднева быстро вернулась к нам. – Это дочь моей лучшей, ныне покойной, подруги. Она любит со своим сыном снегом на голову свалиться. Фекла, уходите чердаком. Жена Вадима быстро встала и на цыпочках прокралась в холл. Я, тоже соблюдая осторожность, двинулась за ней. Открыв шкаф, мы поднялись в башенку, Шлыкова распахнула дверь, и передо мной снова появились ступеньки. – Там чердак, – произнесла Фекла, – пройдем через него и спустимся по пожарной лестнице. Не бойтесь, она удобная. Не железная, не снаружи здания, а обычная, внутри дома. Выйдем через задний двор. Он крохотный, всегда пустой. Жильцы черным ходом никогда не пользуются. Когда мы очутились внутри пыльного, заваленного всякой ерундой чердака, я, шагавшая позади, воскликнула: – Какая у тебя махрушка! Желтый пион… У Марты есть похожая. Шлыкова остановилась и неожиданно гордо сообщила: – Это мое хобби, я делаю разные аксессуары – браслеты, сережки. Но наибольшим успехом пользуются резиночки для волос. – Очень красивые, – похвалила я. – А мне можно купить? – Я их не продаю, – улыбнулась Фекла. – Какого цвета хотите? – Желтую, как у тебя, – сказала я. – Очень оригинальная! Ты кому-то еще такие делала? Марте? – Нет, у нее все в темно-красной гамме, – пояснила Шлыкова. – Катя любит голубые, Ольга синие. Охряные исключительно у меня. Почему-то людям этот цвет не по душе. – Необыкновенно красивый аксессуар, – повторила я, – но он вроде не очень прочно волосы держит, соскальзывает. Фекла пощупала «хвост». – Я взяла один раз шелковый материал, сделала из него несколько штук, поняла свою ошибку и опять перешла на хлопковую ткань. – А зачем ты бегаешь через тоннель с трубами в дом Раисы Кузьминичны? – в лоб спросила я. Шлыкова попятилась. – Кто, я? Куда? Ну и глупость вы спросили! Зачем мне ходить к Силантьевой? Я достала из кармана желтый «пион» и слукавила: – Я нашла это в подземной галерее. Феклуша, не ври, тебя видели двое местных детей. Не спрашивай, зачем они полезли в люк. Ребята слышали условный стук: тук-тук, тук, тук-тук-тук, тук. Надеюсь, я точно его воспроизвела, не ошиблась. Фекла медленно опустилась на какой-то ящик, стоявший на пути, а я продолжала: – И еще одно. Извини, но ты никак не могла считаться хорошей партией для обеспеченного Вадима. Однако, несмотря на твое простое происхождение и полное отсутствие приданого, младший Сердюков повел тебя в загс. Ладно, я могу предположить, что он вдруг страстно полюбил подругу детства, а родители, готовые на все ради счастья сына, с распростертыми объятьями приняли нищую невестку. Но я в изумлении: Фекла, почему ты сейчас столь откровенно беседовала со мной? Зинаида Борисовна ненавидит Буркина, использует тебя в качестве шпиона, ты докладываешь Рудневой обо всем, что происходит в доме. Чего ради? Ведь ты вроде любишь Вадима, но рискуешь потерять его. Зинаида ждет, что я опубликую книгу, в которой расскажу правду про Ирину Богданову, назову по именам действующих лиц. Роман я пишу за месяц, потом его готовят к печати. Сейчас весна, а в сентябре, во время Московской международной книжной ярмарки, новинка уже будет презентована читателям. И что тогда произойдет? Как скоро Буркин и К° догадаются, кто предатель? Думаешь, Вадим останется с тобой, когда все пойдет прахом? Фекла закрыла лицо руками и затрясла головой. – И тем не менее ты была предельно откровенна, – не останавливалась я. – Мне пришло в голову лишь одно объяснение: тебя шантажируют. Руднева узнала какую-то твою тайну и эксплуатирует тебя. Твой секрет как-то связан с Раисой Кузьминичной, да? Хочешь мой совет? Расскажи обо всем Вадику. Если он тебя по-настоящему любит, то непременно поможет. Нельзя потакать шантажисту, такие люди никогда не успокаиваются. Зинаида Борисовна будет мучить тебя всю жизнь. Фекла подняла голову, из ее глаз хлынули слезы. Она попыталась вытереть их руками, но заплакала еще сильней. – Мы не хотели… это вышло случайно… Игорь Львович приказал молчать… Зинаида знает, я не понимаю откуда… он не хотел… она докапывалась… я ей вроде подруга теперь… Ой, больше не могу, мне так плохо, так плохо! Я опустилась на ящик возле Феклы и обняла ее за плечи. – Тише. Сейчас что-нибудь придумаем. Из любой беды можно найти выход. Но Шлыкову заколотило в ознобе. – Нет! – закричала она. – Мы его убили! Как такое исправить?