– А ты не попадайся, – хохотнул тот в ответ. – Не то он с тебя и начнет! – Тьфу на тебя. Чигишлярский пост разделялся железнодорожными путями на две неравные части. С правой стороны расположился торговый люд, по преимуществу армяне. А с левой в кибитках и палатках располагались военные, а также инженерный и артиллерийский парки. Именно сюда и привели моряков провожатые. Небольшая открытая площадка, именуемая по неистребимой в военных традиции не иначе как плац, была со всех сторон окружена полотняными шатрами и навесами. Посредине стояли выстроенные в два ряда восемь четырехфунтовых пушек, а чуть левее снарядные ящики. Еще дальше было устроено нечто вроде арсенала. За невысоким бруствером из наполненных песком мешков хранились гранаты и шрапнели с пороховыми зарядами к ним. Поддоны с картечью, очевидно, как менее опасные, были сложены рядом с ящиками, вне импровизированной ограды. Несколько солдат в белых рубахах и кепи с назатыльниками занимались сортировкой этого взрывоопасного хозяйства. Руководивший этими работами офицер, казалось, был рад отвлечься от своего занятия и с интересом уставился на прибывших моряков. По опыту прошлой своей жизни Дмитрий ожидал, что прапорщик, да ещё с фамилией Панпушко, непременно окажется кем-то вроде старшины в их роте. То есть ушлым хохлом неопределенного возраста, хитрым как сто евреев вместе. Но на самом деле перед ним предстал молодой человек с мечтательным выражением на лице, всего год или два назад закончивший училище и ещё не растерявший юношеской восторженности. – Здравия желаю вашему благородию, – почтительно поприветствовал он его. – Здравствуйте, – солидно, как ему показалось, отозвался прапорщик, удивленно взирая на странного морского юнкера с полным георгиевским бантом на груди. – Примите груз, пожалуйста. – Да, конечно. А что за груз? – Не могу знать, господин прапорщик. Военная тайна-с. Как видите, печати целы, оболочка не нарушена. Расписаться надо вот здесь… – Но это, верно, следует сделать командиру батареи. – А кто у нас командир батареи? – Полковник Вержбицкий. – Целый полковник… И где же его найти? – Увы, он теперь в Чате. Назначен заведующим всей артиллерией Закаспийского края. – И кто же его замещает? – Капитан Полковников. – И где он? – А разве он не прибыл вместе с вами на пароходе? – Нет. – Но вы же приплыли из Петровска? – удивился прапорщик, резанув ухо Дмитрия сухопутным словом «приплыли». – Из Астрахани, – хмуро отозвался Будищев, слишком уставший, чтобы поправлять офицера. – Какая незадача. А мы ждем Николая Васильевича с новыми пушками. Он должен был принять их в Георгиевске и доставить к нам. Мы перевооружаемся. – Рад за вас. Но кто же все-таки примет мой груз? – Дозвольте, вашбродь, – вмешался седоусый фельдфебель, давно прислушивавшийся к их разговору, но державшийся до сих пор в стороне. – Да, Богачев, изволь, – довольно почтительно отозвался прапорщик. – Можно в документы глянуть, господин юнкер? – Держи, – хмыкнул Дмитрий и протянул бумаги. Читал фельдфебель, видимо, не слишком бойко, внимательно приглядываясь к каждому слову, шевеля при этом губами, но вскоре разобрался и одобрительно кивнул. – Упряжь новая. Это хорошо, сейчас проверим по списку и можно подписывать. – А может, вы без меня справитесь? – в последний раз попытался соскочить Будищев. – Как можно, господин юнкер. Порядок должон быть! – Это да, только я в лошадиных прибамбасах не разбираюсь… – Так это же хорошо, – ухмыльнулся в усы Богачев. Впрочем, приемка прошла успешно. Въедливый фельдфебель быстро разобрался с прибывшей матчастью. Ругнул, как водится, нововведения, но в целом остался доволен. А словоохотливый прапорщик тем временем посвящал мрачного кондуктора в подробности. – Понимаете, в чем дело, юнкер. Нас сюда перебросили с Кавказа, но только людей, пушки и зарядные ящики. А вот лошадей мы должны были получить местных, как более подходящих для здешних условий. А они, извольте видеть, оказались к нашей службе совсем непригодными. Слабые, мелкие и вообще… – Сочувствую, – буркнул в ответ Дмитрий. – И не говорите, – воодушевленно продолжал Панпушко. – Пришлось доставать наших русских лошадей, выискивая их где только можно. Орудия стараемся таскать только ими, а местных употребляем для зарядных ящиков и тому подобного. Но если русских вполне хватает шестерки, то туркмен надобно не менее восьмерика, да и тот еле тянет. – А ведь это расход! – веско подтвердил его слова фельдфебель. – Три гарнца овса[82] как хорошему битюгу, это где же такое видано? – Верблюдов не пробовали запрягать? – Не, – помотал головой Богачев. – Непригодная для артиллерийского дела животина. Разве что однофунтовку, как текинцы, на нем закрепить и палить в белый свет как в копеечку! – А ведь верно, – оживился прапорщик. – Мы одну такую пушку в прошлом году захватили. Презабавная вещица, доложу я вам… – Я полагаю, с грузом всё в порядке? – довольно бесцеремонно прервал его излияния Будищев. – Э… очевидно, да. – Так распишитесь. – Это вам, видать, к их благородию господину штабс-капитану Михайлову, – снова вмешался фельдфебель. – Они батареей заведуют, пока других господ-офицеров нетути. – Дайте я угадаю, – вздохнул Дмитрий. – Это тот самый офицер с пристани, который прислал меня сюда и выделил солдат в помощь? – По всей вероятности, да. – Ладно, возвращаемся. Господин прапорщик, вас не затруднит проводить нас? – С удовольствием. Я сам хотел только что предложить вам. Кстати, а зачем? – Удостоверите господина капитана, что все в порядке. – Понятно. Что же, это можно. Большую часть работы мы уже сделали, так отчего бы и не развеяться? Богачев! – обернулся он к фельдфебелю. – Закончите без меня. – Слушаю, вашбродь, – вытянулся старый служака. – Кстати, со всеми этими интендантскими делами мы так и не познакомились, – вспомнил офицер, закончив давать наставления подчиненным. – Позвольте представиться, прапорщик Панпушко Николай Васильевич. – Минный кондуктор Будищев Дмитрий Николаевич. – Интересный у вас чин. Я думал, вы юнкер. – И юнкер тоже. Не берите в голову, я как бы ни один такой во всем флоте. Надеюсь, что ненадолго. – Очень интересно. У вас полный бант знаков отличия военного ордена, а вы все еще не офицер. Ой, надеюсь, я не позволил себе ничего лишнего? – Не беспокойтесь, молодой человек, я вовсе не карбонарий, разжалованный за революционные взгляды без права восстановления в звании. Просто прошлую войну я провел в нижних чинах, где и имел несколько случаев отличиться. – Вы, верно, весь турецкий флот на дно отправили? – Нет, только один пароход. Остальные мои «подвиги» были на берегу, в Болгарии. Так беседуя, они скоро добрались до пристани и обнаружили её значительно обезлюдевшей. Не видно было ни лодочников-туркмен, ни солдат, ни офицеров. – Странно, господина штабс-капитана нигде нет, – удивился Панпушко. – Нашего парохода тоже, – мрачно заметил Будищев. – Может, что-то случилось? – Это как раз понятно, – скривился Дмитрий. – Знать бы ещё что? – Вам плохо? – обеспокоился прапорщик, заметив, как его собеседник морщится. – Нет, просто болтанка на море вымотала, и я последние два дня почти ничего не ел. Простите, тут поблизости есть какая-нибудь забегаловка, а то я сейчас кони двину от голода? – Да, конечно. В Чигишляре множество лавок и харчевен. – Хоть не отравят?