– Будищев, вам, кажется, уже легче? – вкрадчиво спросил неслышно подошедший сзади Маслов. – Так точно, господин капитан-лейтенант, – обреченно выдохнул кондуктор. – А если меня поставить на твердую землю и прислонить спиной к теплой стенке, то я вам зайца по степи загоняю! – Нет, зайца не надо, – хохотнул старший офицер. – Хотя зайчатинки для разнообразия было бы недурно. Но у меня к вам поручение иного рода. – Слушаю. – У нас тут груз для местных артиллеристов. Надо его как можно скорее сдать им и следовать дальше. – Пушкари – люди въедливые. Быстро может и не получиться. – Тут вы правы. – Прошу прощения, а разве с грузом не должен быть сопровождающий? – Должен, наверное. – И где же он? – Заболел ещё в Астрахани, подлец. Так что, воленс-ноленс[80] придется сию юдоль взвалить на вас. – Но я ведь всего лишь кондуктор! – Верно. А потому какой с вас спрос? Исполнять! – Есть! – И постарайтесь, чтобы на этот раз посланным с вами матросам не напекло голову. – Приложу все усилия! Артиллерийским грузом оказались три больших тюка с неизвестной начинкой, опломбированных печатью артиллерийского ведомства. Матросы под чутким руководством лейтенанта Леонтьева уже подняли на верхнюю палубу два из них и сейчас тянули третий. – Эй, боцман, – подал голос офицер, – что они у тебя телятся, как беременные тараканы? – Навались, служивые, – немедля отреагировал тот. – А не то всем рыла начищу до нестерпимого блеску! Раз-два, дружно, взяли… Моряки дисциплинированно подналегли, и очередной тюк мягко ляпнулся на деревянный настил. – Ну, хоть не бомбы, – хмыкнул Будищев. – Какое там, – флегматично отозвался Леонтьев. – Скорее всего, упряжь для лошадей. – Упряжь? – Полагаю, да. Недавно в ведомстве генерал-фельдцейхмейстера в очередной раз перешли на хомуты нового образца, а нынче это нововведение добралось и до здешних мест. – А чем старые были плохи? – Помилуйте, кондуктор, мне-то откуда сие знать? Я, слава тебе Господи, не из лошадиного ведомства. Последние слова он произнес с кривой усмешкой, что для обычно невозмутимого как тибетский лама лейтенанта обозначало крайнюю степень веселья. – И как же доставить их на берег? – задумался Будищев, недоверчиво взирая на утлые плавсредства туземцев. – Может, подождать катер? – Не волнуйся, – поспешил успокоить его Майер. – Они и не такие грузы таскают. А паровой катер – для пассажиров. Но ты можешь и на нем… Тем временем матросы, пользуясь прицепленными на реи блоками, ловко опускали тюки в лодки скалящихся во все зубы туркмен. Надо сказать, что лица у местных при этом были самые разбойничьи, и Дмитрий невольно забеспокоился. В самом деле, кочевников в здешних пустынях немало, и для них лошадиная упряжь любого образца может представлять изрядную ценность. И кто его знает, может быть, лишившись из-за присутствия русской администрации и обилия войск, привычного заработка, они сейчас умыкнут груз у него? Вот уж на хрен! – Федька, тащи револьверы! – отрывисто велел он Шматову. – Сей секунд, – сорвался тот с места, услышав знакомые нотки в голосе товарища. Через минуту он снова материализовался на палубе, неся в руках две кобуры со «смит-вессонами». Его появление не осталось незамеченным, но если матросы ограничились негромкими смешками, то Леонтьев вышел на несколько секунд из состояния апатии и удивленно спросил: – Вы собираетесь с кем-то воевать? – Нет, охотиться. Старший офицер просил зайца добыть. – Кого? – выпучил глаза лейтенант. – Зайца, – ответил ему Будищев, перебираясь в лодку. – Ой, а как же я? – всполошился Шматов. – Гра…ой… Дмитрий Николаевич, погодите! – Я скоро, – махнул рукой тот и страдальчески поморщился, почувствовав новый приступ дурноты. – Да как же это, – возмутился парень и рванулся к борту, едва не выпрыгнув за борт, но матросам удалось в последний момент перехватить его и вернуть на палубу. – Куда лезешь, дурень! – рявкнул боцман. – Как пить дать утонешь, отвечай за тебя… держите его, робяты! Хозяева лодок тем временем взялись за весла и погребли к берегу. Несмотря на изрядное расстояние, прошли его довольно быстро и уже скоро пристали к большому причалу, сооруженному на насыпи, вынесенной далеко в море. Для удобства выгрузки по пристани были проложены рельсы и стояли железнодорожные платформы. Принимали грузы несколько офицеров, среди которых Будищев заметил одного артиллерийского штабс-капитана. – Разрешите, ваше благородие? – обратился он к нему. – Валяйте, юнкер. – У меня груз по вашей артиллерийской части. – Да неужели? – Вот документы. – Действительно, – кивнул тот и, внимательно ознакомившись с содержимым, зычно крикнул: – Сергиенко! – Слушаю, вашбродь, – выскочил как черт из табакерки унтер. – Выдели троих в помощь господину юнкеру. – Есть! – гаркнул тот и уже было сорвался с места, но, заметив, что офицер не закончил, вовремя остановился. – Груз передать прапорщику Панпушко, – продолжал штабс-капитан, недовольно зыркнув на своего не в меру бойкого подчиненного. – Есть! – И смотри, чтобы все в порядке было, ракалия![81] – Есть! Пока офицер давал наставления своему унтеру, Будищев развернулся к сопровождающим его матросам. – А вы марш к катеру! – Господин кондуктор, – состроил умильную рожу один из них. – Нешто вы сами справитесь с эдакой кучей? – Солдаты помогут. – Так рази пехоцкие соображают, как правильно груз доставить? Ить это самые что ни на есть темные люди! Ну, кроме тех, что в Болховском полку служили… – Не подлизывайся. Знаю я, что у вас на уме. – Господин юнкер, да рази мы вас когда подводили? Дмитрий в ответ внимательно посмотрел на моряка. Невысокого роста, жилистый парень примерно двадцати пяти лет от роду смотрел на него с таким преданным выражением лица, что было ясно – ещё как подведет! Тот, в свою очередь, заметив скептическое выражение лица начальника, подвинулся поближе и зашептал: – Вашбродь, нешто мы без понятия? Это марсовые – дурни, как увидали водку, так и налакались без меры. А мы – комендоры, другое дело, чинно, благородно, после отбою с устатку… – Я ещё не «благородие». – Ну так станете ишо, какие ваши годы! – Ладно, черт с вами, – махнул рукой Будищев. – Но смотрите мне, начудите, забортным душем не отделаетесь. Всем ребра пересчитаю! – Да какой разговор, господин кондуктор… Эй, служивые, навались, а то пехоцкие все сами утащат… Услышав призыв заводилы, моряки дружно схватились за тюки и вместе с подошедшими солдатами понесли их по пристани. – Слышь, Макар, – шепнул один из моряков своему бойкому товарищу. – А не обмишулимся мы? Ты видал, как энтот кондуктор, язви его в душу, руками и ногами машет вместо гимнастики? Мыслимое ли дело, ребром ладони двухдюймовую доску сломать?