– У вас найдется винтовка Спенсера или винчестер? – прервал его Дмитрий. – Что, простите? – Я спрашиваю, нет ли у вас магазинной винтовки с рычажным затвором? – Э… Есть. – Дайте мне ее, и я до завтра сделаю вам действующий образец, перезаряжающийся энергией выстрела. – Однако! Что, прямо вот так и сделаете? – Ну, мне понадобятся некоторые материалы и помощь ваших слесарей, но много времени переделка не займет. Не бойтесь, ни одна винтовка в процессе модернизации не пострадает. – Забавно. Хотя почему бы и нет. – Барановский-старший решительно встал и, открыв стоящий в углу шкаф, извлек на свет божий карабин системы Винчестера 1873 года. – Подойдет? – Вполне, – встал вслед за ним Дмитрий и, взяв в руки оружие, стал внимательно рассматривать его. – Встречали такой? – Такой – нет. У турок все больше 1866 года встречались под патрон кольцевого воспламенения. – Это в какой-то мере более совершенный образец. Усовершенствованный механизм, стальная коробка… – Хорошая вещь! – одобрительно заявил молодой человек. – Можно приступать? – Извольте, – согласился Петр Викторович и пригласил гостя следовать за ним в цех. – Кузен, а что это вы карабин при себе держите? – удивленно спросил двоюродный брат. – Неужели случилась такая надобность… – Господь с тобой, – усмехнулся фабрикант. – Механизм заедать стал, вот и взял с собой. Починить починили, а забрать все времени не было. Появлению хозяев в цеху никто не удивился. По-видимому, они были там частыми гостями. Разве что мастер бросил объяснять что-то одному из рабочих и суетливо подбежал к господам. – Чего изволите? – громко спросил он, стараясь перекричать гул. – Вот что, Никодимыч, этого молодого человека зовут Дмитрием. Дай ему в помощь хорошего слесаря да проследи, чтобы ему не мешали да потребными материалами обеспечили! – Слушаю-с, – угодливо согнулся тот и повел нового знакомого за собой. Оставшись одни, Барановские переглянулись, и старший громко заявил младшему: – Послушай, Владимир. Этот твой изобретатель либо гений, либо – наглец! – И то и другое! – со смехом отвечал ему тот. Новый знакомый не обманул. Переделка была осуществлена довольно быстро и свелась к установке под цевьем карабина металлического штыря, соединенного тягой со скобой Генри. С другой стороны, перед дульным срезом помещалось кольцо, а возвратно-поступательные движения обеспечивались навитой вокруг него пружиной. – Это все? – недоверчиво спросил Петр Викторович, когда его позвали в цех. – Нет, что вы, – устало усмехнулся Дмитрий. – Еще патроны нужны и, возможно, регулировка. Получив требуемое, он зарядил укрепленное в тисках оружие и, убедившись, что на линии огня никого нет, нажал на спуск. Винтовка выстрелила, и вырвавшиеся на свободу пороховые газы заставили дернуться кольцо, а вместе с ними и штырь с тягой. Та, в свою очередь, потянула за скобу, и оружие перезарядилось, выбросив отстрелянную гильзу. Сделав еще пару выстрелов и убедившись, что механизм работает как надо, изобретатель ухмыльнулся и, нажав на спуск еще раз, не стал его отпускать. Бах-бах-бах, и карабин на глазах изумленной публики выпустил весь магазин. – Примерно так! – Черт возьми! – только и смогли сказать в ответ Барановские. Рабочие и мастер, помогавшие в работе, тоже заметно воодушевились, но говорить ничего не стали, очевидно, не желая оскорблять господский слух приличествующими случаю выражениями. – Простите, Дмитрий, как вас… – спросил Петр Викторович, когда демонстрация закончилась и они вернулись в кабинет. – Дмитрий Николаевич Будищев, – еще раз представил молодого человека Владимир. – Прекрасно. Так вот, господин Будищев, я, пожалуй, готов взять вас к себе на службу. У вас определенно светлая голова и нетривиальный взгляд на вещи. Кстати, что вы еще умеете? – Ну, вообще-то я электрик. В смысле гальванер. – Замечательно! Вы просто находка какая-то. Теперь я понимаю, зачем мой двоюродный братец ездил за вами в такую даль. А что у вас с документами? – Да нормально у меня все, если не считать, что я числюсь на действительной службе и нахожусь в отпуске по ранению. Кстати, скоро мне предстоит пройти врачебную комиссию… – Ну, этот вопрос, я полагаю, мы решим. – А зарплата какая? – Как вы сказали – зарплата? Вероятно, сокращенное «заработная плата»… Интересное словосочетание и, пожалуй, верное. Ну, обычное жалованье для гальванера составит… скажем, пятнадцать рублей в месяц. Согласны? Физиономия Будищева достаточно ясно показала, что он думает по поводу российских предпринимателей вообще и господ Барановских в частности. – Только для вас – двадцать! – правильно истолковал его взгляд Петр Викторович. – Владимир Степанович, – обратился к младшему компаньону Дмитрий, – вы говорили, будто по-немецки шпрехаете? – Да, а что? – А как по-ихнему будет «крохоборство»? Услышав этот пассаж, кузены сначала остолбенели, а потом дружно расхохотались. – Нет, я не могу, – держась за живот, смеялся фабрикант. – Положительно, вы мне нравитесь! Ладно, где наша не пропадала. Для начала положу вам четвертной, а там видно будет. За каждое ваше изобретение, нашедшее применение, – премия. Соглашайтесь, больше у меня только мастера получают. – Уговорили, – кивнул Будищев. – Для начала так для начала. И кстати, первый образец автоматического оружия я вам уже представил. Что вы там о премии говорили? – Да вам, как я посмотрю, палец в рот не клади! Однако же я говорил об изобретениях, нашедших применение, не так ли? Договорив, Барановский-старший снисходительно улыбнулся, однако смутить собеседника ему не удалось. Молодой человек лишь пожал плечами в ответ. – Так ведь применение найти не проблема. Генералы ведь в оружие, перезаряжаемое силой выстрела, тоже не верят? Вот и покажите им! – Хм, как я посмотрю, у вас на все есть ответ! – нахмурился предприниматель, но тут же улыбнулся и достал из портмоне трехрублевый билет. – Впрочем, работу вы действительно сделали, причем – в срок, так что держите. Любой мастеровой принял бы деньги из рук хозяина с поклоном, но Будищев просто взял купюру и сунул ее к себе в карман. – Когда приступать к работе? – Вот это деловой разговор! Даю вам день на обустройство, а послезавтра выходите. – Как скажете. – Ну, вот и замечательно, – широко улыбнулся фабрикант, затем помялся, будто хотел что-то спросить, но так и не решился. – Что-то не так? – Нет, что вы, – смутился Барановский. – Просто… это вас в полиции? – Фингал-то? – правильно понял вопрос Дмитрий. – Так это отец Питирим постарался. – Какой еще отец Питирим?! – Священник в нашей деревне. – Господи, час от часу не легче! А с ним-то что? – А что ему сделается? – пожал плечами молодой человек. – Здоровый, зараза! – Гхм. Надеюсь, здесь вы не станете конфликтовать с церковью? – Ни в коем разе! – Будищев сделал самое честное лицо, на какое только был способен. Вскоре рабочий день подошел к концу, о чем тут же оповестил очередной гудок. Разнорабочие кинулись убирать цех от стружки и прочего мусора, накопившегося за смену, а мастеровые, сложив инструменты, потянулись к выходу. Те, что помоложе, еще пытались переговариваться или даже беззлобно подшучивать друг над другом, но люди более степенные, вроде Филиппова, в этих забавах участия не принимали и шли домой. – Степаныч! – окликнул старика мастер. – Чего тебе, Никодимыч? – устало отозвался машинист. – Да вот человека надо бы на квартиру устроить. Не подскажешь ли, к кому можно? Аким Степанович наклонил голову и обстоятельно осмотрел стоящего рядом с мастером молодого парня, в котором тут же признал умельца, сделавшего из хозяйского ружья адскую машину для убийства. Отметив про себя нахальный взгляд и щегольские усики, мастеровой поморщился и коротко отрезал: