Гайавата покинул резиденцию лемурийского президента и отправился в деревню, чтобы выбрать самых лучших охотников для Сао. Спустя два дня он прислал своего другу десятерых лучших птицеловов, каких только смог найти в их резервации. Сао отправил их на обучение, а к себе потребовал Шиа. Шиа! Рад тебя видеть — поприветствовал тот его, когда он зашел в его кабинет. Мне необходимо чтобы вы с Луану помогли обучиться присланным Гайаватой птицеловам. Они займутся поимкой кетцалькоатлей для дрессировки. Нужны твое терпение и внимательность, а также твоя знаменитая дотошность. Луану не раз рассказывал, как ты во время первой экспедиции оберегал его от глупостей. Шиа широко улыбнулся. Будет сделано, господин президент. Когда прикажете приступать? Приступай прямо сегодня, Шиа. Дело безотлагательное. Шиа кивнул и вышел из кабинета президента, сразу же направившись на военно-хозяйственную базу. *** Эхои приходила на стоянку шаттлов каждый день, пока лемурийцы прилетали с дальней планеты. уже отчаявшись, она наконец дождалась встречи с Луану. Как она и предполагала, ее возлюбленный прилетел не один, а в сопровождении прекрасной лемурийки. Увидев как она красива, Эхои закрыла лицо рукой и разрыдалась. Каков ты, ястреб светлоокий! — проговорила она в сердцах. В тот день сбежав с места стоянки шаттлов, она пообещала себе больше не покидать деревню, чтобы встретиться с ним. Но в один из дней, Луану сам предпринял попытку увидеться с Эхои. Произошло это на 24-й день 15-го лунного цикла. Луану на каноэ добрался до резервации, и отправился в поисках Эхои вглубь деревни. Дома ее не оказалось, и стал искать Арэнк, чтобы спросить у нее, куда запропастилась Эхои. Встретив Арэнк, он узнал, что Эхои ушла к реке. Одна. Луану, недолго думая, отправился за ней. Эхои сидела на берегу Манамбулу, и омывала стопы прохладной речной водой. Луану подкрался сзади и слегка напугал ее. Привет, Эхои! — сказал он нежно. Эхои обернулась и тут же вся залилась краской. Луану! Что ты здесь делаешь? — спросила она, жутко смутившись. Тебя искал — ласково прошептал Луану. Эхои закрыла лицо рукой и вытащила стопы из воды. Зачем? У тебя же есть невеста….Луану внезапно понял, что Эхои ревнует и наклонился к ее уху. Но мы ведь еще не женаты. Эхои смущенно заулыбалась, и проговорила в ответ: Да, мы с Авонэко тоже. Луану улыбнулся. Авонэко — твой жених? Он меня недолюбливает. Это из-за меня…! — рассмеялась, уже абсолютно расслабившись Эхои. Луану взял ее руку в свою. Хочешь немного погулять? Эхои кивнула. И Луану и Эхои отправились к югу по берегу реку, болтая о том, о сем, и не ощущая течения времени. *** Команда из десяти птицеловов во главе с Шиа и Луану готова была приступить к отлову крупных взрослых особей кетцалькоатлей. Двенадцать дюжих ребят снабдили специальный наземный транспорт всем необходимым: гарпунами, сетками, ловушками и отправились обратно на плато, чтобы выловить свою добычу. Охота как-то сразу не задалась, когда пойманный первый кетцалькоатль вырвался наружу и, поцарапав когтями одного из птицеловов, сбежал. После этого происшествия Шиа предупредил всех, чтобы были внимательнее, и команда охотников продолжила охоту. Наконец первая особь летающего позвоночного была отловлена и посажена в специальную клетку. Затем были пойманы ещё четыре. Сегодня нужно было поймать ещё одну, так как минимум который дал САО на сегодня — это шесть особей. Последний ловился тяжко. Одного, которого выследили воины Гайаваты — они ловили невероятно долго, но в конце всё-таки упустили. Второго почти поймал Луану, накинув на него сети. Животное визжало и извивалось, но в итоге перегрызло сети и также исчезло. Наконец последняя, шестая особь, была поймана одним из индейцев, практически голыми руками. Довольные и удовлетворенные продуктивной охотой, команда птицеящероловов направлялась домой. Но перед самой переправой, где стояла их лодка, они встретили трицератопсов. Эти древние животные, чем-то напоминающие носорогов, стояли у самой воды, и с ними был детёныш. Видимо обе самки восприняли команду охотников как угрозу ему и проявили агрессию. По приказу Шиа никто не стал убивать и калечить животных. Постаравшись избежать столкновения, индейцы, Шиа и Луану, поспешили занять свои места в лодке и отчалить от берега. Наконец оказавшись посреди реки, все немного успокоились и смогли выдохнуть спокойно. Но и тут их поджидала опасность. Уже второй раз Шиа и Луану становились жертвой нападения гавиалов. Правда в этот раз их было не двое, а двенадцать. Яростно отбиваясь от чудовищ, команда потеряла одного своего члена, самого молодого из них, индейца — Ахэну. Его братья по племени сразу как-то загрустили и настояли на том, чтобы довезти его до места резервации, и похоронить со всеми почестями. Шиа был огорчен больше всех. Впервые команда, которой он руководил потеряла бойца. Он должен был лично извиниться перед Гайаватой. Луану сошел на берег возле Джанабэ, а Шиа поплыл с птицеловами до резервации. Войдя в хижину к Гайавате, он помолил Тот Свет, чтобы Гайавата не разгневался сильнее нужного. Гайавата, твой воин, Ахэну… Гайавата был мрачнее тучи. Брат Шиа, мое сердце скорбит. Ахэну был ещё совсем ребенком. Хоть и опытным охотником. В резервации осталась его мать, которая может не пережить известия о его смерти. Шиа ещё больше огорчился. Гайавата. Мы не должны были дать ему умереть. Это все моя вина… я…Прекрати брат Шиа. Это случайность. Трагическая случайность, которая может случиться на любой охоте. Спасибо, что не бросили его тело в реке. А теперь отправляйся обратно в Джанабэ и скажи президенту Поулу, что я не злюсь. Такова жизнь. А я буду служить службу по нашему ушедшему брату. Шиа подчинился, кивнул и вышел из хижины вождя. Он отправился обратно на берег, занял свое место в Каноэ, и полный горестных раздумий, поплыл обратно к лемурийской столице. Глава 25 Сао был огорчен. Гибель одного из подопечных Гайаваты могла грозить потерей этой очень ценной и нужной дружбы. Он хотел, чтобы его правильно поняли, те жители деревни, что осудят его инициативу. И решил устроить праздник для жителей резервации прямо на главной площади Джанабэ. Сао послал гонцов к Гайавате, а с ними приглашение для всех желающих появиться на празднике в Джанабэ. Приготовления к празднику начались незамедлительно. Готовились нациолнальные лемурийские блюда, зажигались огни на центральных площадях и улицах, шились костюмы для костюмированных представлений. Девушки из резервации — пришли в восторг от возможности посетить столицу земной Лемурии. Индейские девушки надели лучшие одежды и отправились покорять своей красотой лемурийских мужчин, на зависть коренным лемурийкам. Мужская часть деревни известие о готовящемся празднике восприняла без особого энтузиазма, но побоявшись отпустить своих девушек без опеки в столицу земной Лемурии — решили составить им компанию. Тридцать каноэ с жителями деревни ровно в двенадцать пополудню девятндацтого дня шестнадцатого лунного цикла причалили к берегу Джанабэ. Высадившись на берег — индейские девушки и мужчины озирались по сторонам, все, что они видели вокруг себя — было им в новинку. Гайавата поступил как истинный правитель, отпустив гулять молодежь, остался в своей хижине молиться за душу Ахэну. Арэнк, которой молодой погибший индеец был, как младший брат, тоже осталась с Гайаватой, и на праздник не поехала. Зайдя в хижину к Гайавате она склонилась в мольбе. Молись за душу Ахэну, Гайавата. Он был так молод! Гайавата хранил скорбное молчание. Арэнк подошла к вождю и опустилась рядом с ним на колени, сцепив руки перед собой. Молю тебя, о Оренда! Прими душу нашего Ахэну, благослови на светлый путь. Он отправился к праотцам. Гайавата стал шептать слова молитвы, и практически полностью провалился в транс. Арэнк наблюдала за ним первое время, а потом оставила его, не желая мешать таинству совокупления с Духом. Когда она оказалась за пределами хижины Гайаваты, ее настиг ее муж, Гуяхле. Арэнк! — закричал он. — Мы должны прогнать их! От них одна боль, одни потери! Бедный малыш Ахэну! Он стал жертвой беспечности этих четырехруких обезьян! Я с самого начала знал, что нам не нужно с ними якшаться, не нужно их подпускать к себе! Но Гайавата спорил. А сейчас он пригрел на груди этого лемурийского питона! Таке убьем же его. Арэнк устало выдохнула. Ты предлагаешь перебить всех жителей Лемурии? Но это невозможно. Даже теоретически. Их больше чем нас. К тому же они, их женщины, их дети — ни в чем не виноваты… Арэнк. Они должны поплатиться за смерть нашего мальчика. Это мое последнее слово. — Гуяхле с силой ударил кулаком по деревянной двери хижины, и исчез внутри их с Арэнк дома. Арэнк возвела глаза к небу. Оренда, как поступить правильно? Дай ответ! Пошли нам знак. И вразуми моего мужа. Ярость застилает ему глаза. Мы должны действовать хладнокровно. Как ястреб, который кружит над добычей. выжидая последний ее вдох. Арэнк сказала это и скрылась в сенях их семейной хижины. *** Гости из резервации праздника в Джанабэ — рассеялись по территории центральной площади, рассматривая диковинные карусели, стоянку шаттлов, и окружающих их жителей Лемурии. Индейцы Гайаваты стреляли в тире, угощались национальными блюдами, тискали снующих по территории домашних животных и отчаянно старались от всей души повеселиться. Как стемнело на центральную сцену столицы вышел САО и обратился к гостям их города. Народ могаук! Вы — наши самые дорогие гости сегодня. Мы приветствуем вас в Джанабэ, гуляйте, отдыхайте, наслаждайтесь, а если кто-то из вас захочет здесь остаться насовсем — мы будем только рады. Сегодня на нашей главной площади будет много веселья, музыки и танцев. Добро пожаловать! Под громкие аплодисменты аудитории, САО сошел со сцены. Юная индианка Адсила отделилась от толпы и подошла к большому натянутому на основание изображении. Это было нанесенное на ткань изображение Духа, которого шиэеиурийцв называли Тот Свет. С картины смотрела голова в форме пирамиды, с сияющим третьи глазом во лбу, она покоилась на массивных плечах древнего лемурийца, все четыре руки его держали ребенка. В углу была надпись на лемурийском: "Ты — есть дитя". Адсила внимательно прочла надпись, затем подняла голову снова на изображение и впилась глазами в изображение головы. Что-то смутное стало подниматься со дна души, как будто ей стала неведомая доселе истина. Она снова соединилась с толпой своих братьев и сестер, умолчав о своем открытии. Нагулявшись, могауки заняли свои места лодках и отправились обратно в резервацию, при этом с шумом обсуждая увиденное в столице и по очереди примеряя подарки, подаренные им лемурийцами. Прибыли они к берегу Манамбулу уже за полночь. Глава 26 Дрессировка двадцати кетцалькоатлей шла усиленными темпами. Бойцы — птицеловы, которым были предоставлены места в домиках возле тренировочного полигона — во главе с Шиа и Луану, тренировали позвоночных — постоянно обучая их основным и самым важным командам. Птицы с зубастыми пастями за небольшое угощение готовы были выполнить любой приказ, и спустя неделю, в распоряжении у лемурийцев был целый летательный взвод. Тогда САО распорядился отловить ещё сотню, а с ними поймать как минимум несколько стегозавров, трицератопсов и анкилозавров. Задание было выполнено, и Сао с удовлетворением признал, что у его народа теперь не только полноценный сельскохозяйственный арсенал, но и целая армия, на случай нападения извне. И нападение не заставило себя долго ждать. Однажды, когда на Джанабэ опустилась ночь, внезапно завыли пожарные и воздушные сирены. Перепуганные сонные лемурийцы повысовывались из своих окон, и стало ясно, что на столицу напали. Напали иарганцы. Немедля в воздух поднялась целая воздушная флотилия лемурийцев — верхом на кетцалькоатлях и взрослых птеранодонах, они атаковали вражеские космолеты. Орудуя ваджрами и копьями, они обезвреживали вражеские летательные аппараты один за другим. Но некоторым из них все же удалось добраться до земли. Спрыгивая со своих кораблей, они разбегались по улицам, забегали в дома и брали пленных. Одной из таких пленниц стала Ану. Луану с началом тревоги исчез по приказу Шиа, чтобы принять участие в воздушных боях, и сонная Ану, влекомая любопытством, оказалось на улице. Тут-то ее и настиг суровый и жестокий иарганец, который тут же связал ей руки, усадил в свой летательный аппарат и взмыл в небо к материнской плавательной станции. Оказавшись внутри вражеского корабля, Ану стремилась вырваться, касалась, кричала, потом отчаивалась и молила ее отпустить, пока наконец Иарганец не связал ее всю, и не заклеил рот липкой лентой. Доставив ее на материнскую станцию "Иарга Основная" — Иарганец потащил ее в комнату допросов, где уже находились другие пленные.