Чем карликовый дракончик сможет помочь в битве против исполинского взрослого дракона, она даже не задумывалась — стремление защитить, хоть ценой собственной жизни, превалировало над всеми другими мыслями и чувствами. Мизерный личный магический резерв в ней словно загорелся жарким огнем, и от груди Леры в сторону любимого потянулись серебристо-голубые ниточки. Вот эти ниточки стекли вниз с груды камней, потекли быстро-быстро по белой земле… Смотря, как утекают из нее тонкие струйки, Лера повалилась на камни. Казалось, это течет не магия, а кровь хлещет из вен, так мгновенно ослабло и онемело тело. «Пусть, лишь бы они успели…» Красный Дракон раздулся, как арбуз, и выдохнул огромную огненную сферу со всполохами белой магии. Эта бомба подлетела к прижавшемуся к скале Гленвиару. Он поднял меч. Серебристо-голубые нити Леры добрались до спасаемого, охватили его ноги, проскользили вверх по телу и дотронулись до меча… Меч словно узнал ее магию, радостно полыхнув голубым лезвием, и весь облик Гленвиара опутался посверкивающей тонкой сетью. Похоже, что Красный Дракон, как ранее и Эриас, не заметил этой маленькой добавочки к облику противника: он довольно захохотал, когда пламя огненной сферы охватило повелителя Золотой страны, и ошеломленно замер с раскрытой пастью, когда его магический заряд лопнул, окатив Гленвиара снопом безопасных искр и не причинив ему ни малейшего вреда. А Гленвиар бесстрастно взмахнул мечом, и голова дракона покатилась по площадке. Последовал магический взрыв, ослепивший и оглушивший приникшую к камням Леру, и громадное драконье тело осыпалось пеплом на изрытую его когтями землю. «Все, успела, — бессильно выдохнула Лера, распластавшись на вершине серой каменной руды и сливаясь с ней цветом. — Сейчас позову моего ненаглядного и в храм пойдем, а уж все претензии ему завтра выскажу. Ох, как выскажу! Бой с Красным ему детским лепетом покажется в сравнении с разъяренной женой!» Лера попробовала поднять морду, но не смогла — слабость навалилась десятитонным грузом. Вместе с магией утекли и восстановленные ночью физические силы. Тогда она тихо взвыла, так и лежа пластом. В ответ раздался грохочущий голос Гленвиара: — Красный Дракон получил справедливое воздаяние за убийство моего отца и моей невесты… «Какой невесты? — не поняла Лера. — Люди говорили, что все три девушки живы! Он имеет в виду дочь Красного? Так она-то тоже жива, стерва!» Лера прислушалась к дальнейшим словам Гленвиара: он именовал невестой ее саму, высокочтимую Валерию, ведьму иномирную! Погодите-ка, он же делал предложение руки и сердца Амалии, так? Так! Но у Гленвиара, по ходу, другая информация… От великой растерянности Лера пропустила мимо ушей часть речей своего дракона, зацепившись краем внимания только за последнюю его фразу: — Прощайте, дорогие мои подданные, я ухожу по тропе столетнего ритуала. Надеюсь, новый клан повелителей будет править вами справедливо и милостиво. От огромного потрясения Лера даже морду от камней оторвала. Куда это он пойти намылился?! А ну стоять! Стоять, я сказала!!! Тело серебряного дракончика, усталое до смерти из-за спасения этого глупого представителя мужского рода, исторгло только невнятный хрип вместо истошного вопля, и его не услышали. Видимо, Гленвиар тоже не заметил подкравшиеся к нему серебристо-голубые магические нити, а провал атаки Красного счел вмешательством Высшей Справедливости, поэтому и не думал искать помощника в победе над врагом. И сейчас этот непрошибаемый, ничего не замечающий тупица бодренько шагал вверх по тропе к вершине ритуальной скалы. Красиво так шагал, гордо задрав ровный нос и распрямив широченные плечи, он явно планировал прыгнуть в пропасть без всяких брачных ритуалов и крыльев! «Боже, за какие смертные грехи ты наказал меня любовью к идиоту?! — взвыла Лера, встряхивая свое непослушное, онемевшее тело и заставляя его подчиняться командам разъяренного разума. — На ритуал отводят целые сутки, так какого лешего тебе неймется на рассвете со скалы сигануть, а?! Хоть бы осмотрелся для начала, обратил бы внимание на маленькое и несчастное существо, скорбно воющее у твоих ног, так нет же, нам приспичило со скал попрыгать! Ох, доберусь я до тебя, любовь моя, ох и доберусь!» Лера попробовала кричать и выть, но осипшее пересохшее горло исторгало лишь невнятные звуки, на которые дракон и ухом не повел. Может, он и не слышал — у вершины гулко завывал ветер, а мужчина глубоко ушел в свои мысли и успел уже высоко подняться. Плюнуть в спину упрямца огнем не получилось — магии не осталось совсем, даже груз ауры Золотой страны перестал давить на плечи. Понимая, что доковылять до быстро марширующего Гленвиара и догнать его на тропе она никак не сможет, Лера поплелась огибать скалу. Что ей предпринять, она решительно не знала. Похоже, она проиграла в этой неравной битве с судьбой. Маг-камеры повернулись вслед уходящему ввысь Золотому Дракону. Никто из зрителей не мог заметить шевеление серой кучки камней на краю оставленного поля боя и отделение от этой кучки такой же серой, уныло плетущейся тени. Затаив дыхание, с отчаянием последней надежды сотни тысяч людей смотрели, как расходятся вековые облака, окутывающие высокую гору, и их повелитель вступает на плоскую вершину ритуальной скалы. На самом краю обрыва Гленвиар замер на миг, раскинул руки и сделал широкий шаг в пустоту. Его тело перевернулось в воздухе, свечкой нырнув вниз. Прошла минута. В небо не взлетел Золотой Дракон. Туманные серые облака вновь сошлись, скрыв от заплаканных глаз людей пустую вершину и пустое небо… Маг-камеры закончили трансляцию в эфир. Глава 47 Счастье не выбирает удобное время для своего визита: стать безмерно счастливым можно и за секунду до смерти Ветер свистел в ушах Гленвиара, сила притяжения неумолимо несла его к земле, но это было неважно. Теперь уже все было неважно, навсегда неважно для него. Осталось сконцентрироваться и призвать огонь… Почувствовав, как в его левое плечо и руку впились острые коготки, как падение немного замедлилось, а над головой суматошно забили чужие крылья, он отстраненно удивился и повернул голову. Его безуспешно старался удержать на весу маленький серебристый дракончик, отчаянно тащивший его ближе к скале. — Вир-р-р-р, зар-р-раза, лети, а то оба сгинем! — проорал дракончик странно знакомым голосом. Ему удалось сместить Гленвиара к вертикально уходящей вниз поверхности скалы, и он заскрежетал по ней когтями свободной лапы, пытаясь зацепиться за какой-нибудь уступ. Но сил дракончику не хватало, массивное мужское тело тянуло его в пропасть, не оставляя шансов на спасение: когти с пронзительным визгом скользили вниз, высекая из камня искры, но не сильно тормозя падение. — Вир-р-р-р, давай же, обор-р-рачивайся! Р-р-разобьюсь, но не отпущу! Давай же, ящер-р-рица вр-р-редная! — рычал мелкий дракончик, злобно сверкая голубыми глазками, странно отличающимися по цвету от серебристо-серой чешуи. Этот удивительный и незнакомый дракончик изо всех сил взмахивал маленькими тонкими крылышками, слишком маленькими для их совместного веса. — Вир-р-р-р!!! Вир? Этот дракончик зовет его Вир, как Лера в ту единственную ночь? Серебряный Дракон… Не веря самому себе, Гленвиар прошептал: — Лера, это ты?! — Конечно, кто еще за тобой в пропасть кинется! Но я клиентов в беде не бросаю, хочешь сгореть — пали нас обоих! — Это ты, — осознал свершившееся чудо Гленвиар. — Ты жива! ЖИВА!!! — Ненадолго-о-о-о-о, — провыла Лера, с ужасом смотря на стремительно приближающиеся острые камни дна пропасти. — Вир-р-р-р!!! «Все, поздно читать молитвы, прими, Господи, мою душу без покаяния!» — зажмурилась Лера, готовясь к смертельному удару. Ее рвануло вверх, унося высоко-высоко. Зашумели над ее головой могучие гигантские крылья. Рискнув открыть глаза, Лера чуть не ослепла от золотого блеска широких, развернутых над ней полотнищ — крыльев дракона. Морда парящего в небе исполина склонилась к ней, из пасти, утыканной клыками-кинжалами, высунулся длиннющий раздвоенный язык и лизнул ее в нос. Лера чихнула и осмотрелась с опаской. Под ней проплывали знакомые северные горы, а ее нес в мощных лапах величественный и прекрасный золотой дракон, направляющийся к тем плоскогорьям, на которых они приземлялись давным-давно, когда летали здесь на дельтапланах. «Обернулся-таки, счастливчик мой!» От накатившего облегчения приятно кружилась голова, лапки и крылышки устало обвисли, и серебристый дракончик пристроил голову на массивном золотом браслете, опоясывавшем мощную лапу его старшего родственника по расе, и наслаждался сказочно красивыми видами осенних гор: пестрыми коврами низин и искрящимися снегами верховий. Радость бурлила в ней, как горный поток, и приливающая от нее магия быстро изгоняла из тела усталость. «Удобно быть драконом. Особенно когда счастлив», — довольно думала Лера, приветствуя вернувшуюся в тельце бодрость. Золотой дракон пошел на снижение и аккуратно опустил мелкого дракончика на багряно-оранжевый ковер из листьев. Перекатил его вперед, поближе к морде, и с довольным урчанием принялся вылизывать, как кошка-мать любимого котенка. Серебряный дракончик пищал от восторга и удовольствия, внутренний зверь Леры бесцеремонно потеснил человеческую сущность, вовсю наслаждаясь тем, что его ласково гладят, лижут, нежно треплют и игриво подпихивают носом. Дракончик отвечал тем же, тыкаясь мордочкой в монструозную пасть обретенного могучего защитника и смело проводя по золотой чешуе шершавым язычком. Если бы у этой сцены были посторонние наблюдатели, они бы умилились, сочтя, что это мать-драконица отыскала свое потерянное дитя. Но первый восторг от встречи потихоньку притупился, и в обоих драконах громче заговорила человеческая ипостась. Золотой дракон окутался дымкой магии, миг — и перед Лерой стоит жутко злой обнаженный мужчина, уперший руки в бока и явно нацеленный на выяснение отношений. Лера посмотрела на прекрасного полубога, в глазах которого пылало горячее желание… немедленно придушить, и попятилась, заискивающе метя хвостом по камням и втягивая голову в плечи. — Ты ослушалась моего приказа! Дважды! Нет, трижды! Тебе что было велено?! Из моих комнат не выходить! Никаким драконам не доверять! Согласия на перенос не давать! Теперь Леру ухватили за холку совсем не ласково и хорошенько встряхнули, так что зубы клацнули. — Я лечу к ней, жду, надеюсь, а она…!!! А она ускакала с подлым Красным Драконом, даже не спросив, даже не выяснив, не поговорив…!!! Как ты могла, Лер-р-р-ра?! Ты меня не просто с ума свела, ты мне всю душу вынула и в клочья разорвала! — А-амалия… по-помолвка… — выдвинула встречные претензии Лера. Она еле выговорила эти слова, чуть не откусив себе язык при этом, ведь трясли ее безжалостно, как нашкодившего щенка. — Какая, к чертям, Амалия?! Какая помолвка?! Лера, я всегда считал тебя исключительно умной женщиной, но ты… ты — дурочка, Лера! Дракон шипел и плевался ядом, долго рассказывая Лере о ее скудных умственных способностях, ужасном характере и слишком вольном воспитании. Внимая его тираде, Лера почувствовала, как у нее сворачиваются трубочкой уши. Действительно, очень удобная опция для семейной жизни! К счастью, даже доведенный до белого каления человек рано или поздно выпускает весь пар. Мужчины вообще вполне успешно самоуспокаиваются фразой «Это ты сама во всем виновата!». Лера покорно покивала головой, подтверждая эту мировую истину, и ее наконец опустили на землю. Гленвиар уселся рядом, притянул к себе голову серебряного дракончика и принялся поглаживать и почесывать за ушами, умиротворяя и себя, и свою женщину. Теперь они смогли поговорить спокойно и прояснили все до конца: что думал и что делал Гленвиар, как он обернулся драконом, вылечил и спрятал Алешу, как жил после ее «гибели», как выяснил, что первое покушение на нее в горах было тоже организовано Красным Драконом, мечтавшим захватить «ничейную территорию» после гибели соседа. Рассказал, что шпионы Красного своевременно доложили своему повелителю, что в больницу доставлен мальчик — сын иномирной колдуньи. Да, Красный отлично знал, что Алеши в комнате нет, когда дожидался Леру у порога. Лера поведала о том, как ее встретили в Красной стране Красный Дракон с доченькой, как она очнулась уже мелким дракончиком, долго не могла ничего вспомнить, а потом пробиралась к нему. — Илия жива… вот оно как… — нахмурился Гленвиар, и Лера прекрасно поняла его чувства: крайне неприятно узнать, что твоя невеста дала ложное согласие на свадьбу, заставила тебя ждать ее двадцать пять лет, теряя время и лишаясь возможности посвататься к другой, а потом инсценировала свою смерть, сознательно обрекая тебя на самосожжение. И все это ради кольца-артефакта, дающего возможность украсть древнейшее оружие массового уничтожения драконов! — Надо поменять табличку на урне с прахом в родовой усыпальнице, — сказал Гленвиар. — Выяснить, кто этот погибший герой, посмевший защищать тебя перед Красным, и начертать его имя вместо твоего. — Да, пожалуйста. Лера поежилась, представив себе могильную плиту с собственным именем. Гленвиар «ее» в родовой усыпальнице захоронил, надо же… — Никогда впредь не нарушай моих прямых указаний! — рыкнул Гленвиар напоследок. — Подумай, если бы ты дождалась меня в спальне, то ничего этого бы не случилось! Ты бы уже на следующее утро обняла здорового сына и летала бы на моей спине, а не мучилась, умирая от яда в чужой стране. — Если бы ты рассказал мне о своих намерениях «ловить на живца», то дождалась бы, — проворчала Лера. — Ты должна мне верить без всяких объяснений! Если твои глаза говорят тебе, что я тебя предал, — не верь своим глазам! Если твои уши сообщают тебе, что я тебя предал, — не верь своим ушам, иначе какая же это любовь? — Буду верить, — пообещала пристыженная Лера. — Клянешься всегда слушаться моих приказов? — Да-да! — поспешила успокоить своего мужчину опытный психолог.