Только его это все равно не спасет. Поговорить? А как? Кто бы на месте Благовещенского стал с ним говорить? С виновником смерти дочери? Сначала убьют, потом над могилкой речь скажут, вот и поговорили. Генерал-губернатор искал Демидова. А Демидов лихорадочно искал того, кто его подставил. И времени у них обоих оставалось все меньше и меньше. * * * – Ваше императорское величество… Романов понимал, что сейчас получит трепку. И готов был ко всему. Правильно готовился. Приступ гнева у Ивана Четырнадцатого длился минут пять, не больше, но Романову от этого легче не было. Магия воздуха, знаете ли… Когда вас подбрасывает вверх на пять метров, прижимает к потолку, а внизу раскручивается настоящий торнадо, и в каких-то сантиметрах от вашего носа пролетает тяжелый стол… Как-то это не добавляет уверенности в себе и счастья в жизни. По счастью, успокаивался император быстро. Выплескивал силу в приступе бешенства и поневоле успокаивался. Романову в этот раз повезло – на ковер упал. Да и защита сработала, уберегла от переломов. Иван Четырнадцатый кивнул ему на кресло. – Садись. Поговорим. Игорь Никодимович послушно перевернул кресло, поставил его на ножки и уселся. Одна из ножек предостерегающе хрустнула, но выдержала. – Проморгал заговор? Романов развел руками. Проверив сведения из дневника Марии Горской, он соединил все в одну цепочку – и едва не взвыл. Вот ведь… Действительно, проморгал! Пролопоушил, как последний щенок! Должен был заметить – и не справился, не придал значения… если бы заговорщики сами не испугались. И кого? Казалось бы – девчонка. Но даже маленький камушек, попавший в жернова, может испортить громадный механизм. Но если бы княжна рассказала все отцу! Хоть намекнула! Хоть слово сказала! Только вот не те у них были отношения. Однако хватило бы и слова, сказанного Демидову. Тот тоже мог бы воспользоваться ситуацией в своих интересах. И заговорщики решили избавиться от княжны. Милонегу посулили… что? Да что угодно, лишь бы он подсунул амулет девушке. А собирались ли выполнять обещание? Кто ж его знает. Вряд ли. Убить всяко было проще, чем возиться с дураком, способным подвести под монастырь. Княжна же включилась в игру. Происшествие на помолвке его высочества было… Романов полагал, что тут имел место дуплет. Получится устранить наследника? Отлично! Нет? Тогда хотя бы расстроить помолвку, да и княжну убрать. Или в результате покушения погибнет, или потом… не сбежала бы Мария в первую же ночь из лечебницы, вторую бы и не пережила. Мало ли… Врачебная ошибка, горе-то какое! Бывает! Да и кто бы там стал разбираться после взрыва? Император слушал, в глубокой задумчивости вертел в руках дорогое золотое перо и превращал его в нечто жутковатое. Перекрученное, изломанное… мягкий металл легко поддавался нажиму сильных пальцев. А когда Романов закончил, подвел итоги: – Лучше поздно, чем никогда. Что планируешь делать? Игорь Никодимович опустил голову, понимая, что гроза прошла стороной. Она еще обрушится, она еще ударит молнией, она еще ужаснет всех буйством стихий, но его уже не затронет. Разве что краем, и это радовало. Жутковатая магия, которая досталась некогда сыну Ивана Грозного, а потом еще целенаправленно развивалась и усиливалась в потомстве, пугала даже приближенных к трону. – Арестовать нельзя, государь. Просто не за что. Слова к делу не пришьешь… я хочу вызвать в Москву Марию Храмову. Пусть попробуют ее убрать. Или как-то себя проявят. А тут уж и мы не оплошаем. – Положишь мне план на стол. И чтобы знали только ты и я. Понял? – Да, ваше императорское величество. Государь милостиво кивнул. – Под каким предлогом ты собираешься ее вызвать в Москву? – Государь, я полагаю, что ей напишет отец. Возможно, он заболеет, – предположил Романов. И написал бы, и заболел, и даже помер бы князь Горский, если это понадобится во имя государственных интересов. Но у императора было другое предложение. – Я сам напишу ей, – мурлыкнул самодержец. – Государь? – Княжна послужит истинным украшением двора, не так ли? – Да, ваше императорское величество. Его величество сощурился, как никогда напоминая тигра на охоте. Мягкие лапки, очаровательная улыбка, шикарный мех, а под всем этим великолепием – клыки и когти. – И я позабочусь, чтобы это украшение получило достойную оправу. Глава 10 Днем с огнем, вечером – с фонарем – Прекрасно! Теперь у нас есть, чем освещать дорогу, – съехидничала я. Ваня насупился. – Машка! – А что? Такой цвет, такая насыщенность! Под второй глаз аналогичное украшение не желаете, сударь? – Ехидна эфиопская, – проворчал братик. А вот не надо шляться где попало. Тогда и не попадет! Ваня решил сходить в гости к мамаше. После разрыва дипломатических отношений она к нам и шага не делала. Жить хотелось. Я к ней тоже не рвалась, полагая, что спокойнее буду. А то ведь пришибу еще дуру такую! Вот Ваня и решил наведаться, заодно и денег ей отнести. И наткнулся на очередную гулянку. Деньги маман приняла, тут же послали за добавкой, а Ваню начали расспрашивать обо мне. Слово за слово, вылетело – поймали, и морду набили. Я так поняла, что начал драться именно Ваня. Кто-то из мамашиных гостей прошелся на мой счет, вот и не вынесла душа поэта. Дал в ухо, получил в глаз – почти равноценный обмен. Победила, как водится, дружба, а именно – околоточный, которому свистнули соседи. Их мамашкины гулянки доставали до печенок, равно как и глупость и хвастовство. Мне было соседей искренне жалко, но что тут сделаешь? Пусть терпят! Ваню я из участка забрала, а что там будет с той же мамашей – меня и не интересовало. Думаю, еще месяц общественно-трудовых работ пойдет ей только на пользу. И соседи отдохнут. А то ведь подожгут ее одной веселой ночкой. Я бы подожгла. Или хотя бы на стреме постояла. – Балбес малолетний. Охота тебе была с дураками связываться! Ваня сопнул носом. Тоже разбитым, кто б сомневался. – Ты бы их слышала!