Стиснув зубы, Ник выпрямился, глядя на здание и дожидаясь, пока боль стихнет. — Так что… в следующую среду? — спросил он. — В тот вечер у меня по графику нет боя. — А когда у тебя следующий бой? — спросила она. — Должен быть завтра, — сказал он, всё ещё глядя на фасад старого кирпичного здания. Он заметил с одной стороны подпалины — следы последнего сражения в Нью-Йорке. — …Его наверняка отменят, — добавил он. — Мне надо позвонить Фарлуччи, сообщить, что меня подстрелили. Опять, — помедлив, он хмуро посмотрел на чёрный вход в кирпичное здание, замечая уличную камеру, которая повернулась, чтобы запечатлеть его. — Слушай, ребёнок, мне правда жаль тебя прерывать… — Но ты на работе, — сказала она. — Я понимаю. Она поколебалась долю секунды, затем добавила. — Ладно. Ты прощён. Но больше так не делай, Ник. Он невольно улыбнулся. — Я изо всех сил постараюсь, ребёнок. Правда. — …И больше не попадай под пули, — раздражённо добавила она. — Не знаю, что ты делаешь в этой части города, да ещё и в одиночку, но будь осторожен, Ник Он нахмурился. — Прекрати следить за мной, чёрт возьми. Разве это не нарушение прав человека — то, что ты постоянно следишь за моим GPS-имплантатом?.. — Нет, — перебила она. — Жаль тебя разочаровывать, Ник… но ты не человек. По закону я могу делать всё, что мне вздумается, бл*дь. Ник вздрогнул, укоризненно нахмурившись. — Ауч. — Правда иногда ранит, здоровяк. А теперь иди и делай полицейские дела. И постарайся не погибнуть. Иначе я очень на тебя разозлюсь. Прежде чем он успел ответить… Она повесила трубку. Подумав над её словами, он помрачнел, затем снова сфокусировал взгляд. Он обернулся через плечо, видя, как робо-такси выезжает из узкого переулка в сторону главной дороги. Провожая его взглядом, он на мгновение подумал пойти следом… просто убраться отсюда нахер, прямо сейчас, пока он не наделал глупостей. Он также подумывал задержать такси через гарнитуру, провести штрих-кодом по платёжному сканеру и поставить в режим ожидания, чтобы оно подождало его на случай, если Нику придётся покидать это место в спешке. Отбросив обе мысли, он без необходимости вздохнул. Затем он посмотрел на символ, покрывавший большую часть фасада, который состоял из кирпичной стены без окон. Полуорганическая краска, которую они использовали, не была видна в спектре человеческого зрения, и потому неусовершенствованный человеческий взгляд её не замечал. Для них это была лишь массивная, безликая, покрытая копотью кирпичная стена. Однако вампирское зрение Ника прекрасно видело этот символ. Там было изображено детально прорисованное, перекатывающееся рябью, живое изображение двух огромных белых крыльев. Глава 17 Долг Ник простоял там на несколько секунд дольше должного. Он знал, что они уже засекли его наблюдением. Стиснув зубы, он шагнул к двери, обшитой металлическими пластинами. Излишнее количество заклёпок и в целом закос под темницу казались ему чрезмерными, но, наверное, им надо поддерживать образ. В конце концов, никто не приходил сюда, не зная, куда именно он направляется. Хотя здешние вампиры не то чтобы прятались. В противном случае они не стали бы афишировать своё присутствие подобием неоновой вывески на стене. Лишь высочайшая уверенность позволяла им сделать это — уверенность в том, что никто не станет с ними шутить, включая и большинство правоохранительных органов. Выбросив всё это из головы, Ник резко постучал костяшками пальцев по железной панели. Гулкий, грохочущий звук эхом разнёсся по кирпичному переулку, который он нашёл, пройдя между похожим на склад зданием и прилегающим к нему особняком. Стукнув пять раз, Ник сделал шаг назад и окинул взглядом улицу, подмечая камеры наблюдения, которые теперь нацелились на него с трёх сторон. Он знал, что они могли его слышать. Он знал, что они могли и видеть, и слышать его. Они просто не торопились открывать дверь. Нахмурившись, он посмотрел на виртуальный дизайн глаза в стене над дверью, предположив, что там они установили четвёртую камеру. Это определённо подходило к чувству юмора Брика. Если он прав, то за дверью также ведётся аудио-наблюдение. — Я здесь, чтобы увидеть Брика, — произнёс Ник угрюмым, но всё равно громким голосом. — У меня есть право. Я кровный. Мне сказали приходить сюда, если я когда-либо захочу контакта. Тишина. — Если кто-то может сообщить ему, что я здесь, — начал он, колеблясь. — Или сказать мне, если его здесь нет. Я лишь хочу поговорить… Дверь внезапно отворилась. Ник повернулся, рефлекторно сделав шаг назад. Он осознал, что смотрит на поразительно знакомое лицо. Вампир стоял на пороге, грациозно наклонившись вбок. Одно плечо идеально прислонено к металлическому дверному проёму, одна нога изящно согнута поверх другой; лишь голова оставалась ровно в вертикальном положении, контрастируя с телом. Тёмно-синяя рубашка, которая могла быть сшита из настоящего шёлка, распахивалась на белой как мел мускулистой и абсолютно безволосой груди. Длинные тёмные волосы обрамляли необычное, поразительное, но всё же привлекательное лицо с широкими чертами, высокими скулами, глубокими глазами и сильным подбородком. Его волосы спадали косматой гривой, которая каким-то образом указывала на посещение дорогого салона; даже его косматость казалась почти идеально продуманной, как и лёгкие чёрные пряди в каштановой массе, и заплетённый в косичку хвостик в стиле Чингисхана, удерживавший часть волос сзади, на затылке. Он смотрел на Ника со слегка приподнятого порога. Вопреки этому Ник знал, что он на несколько дюймов выше другого мужчины. Это так в духе Брика — сделать в своём логове такой порог, который давал ему лёгкое психологическое преимущество; просто на случай, если это понадобится. Вампир смотрел на него с абсолютно неподвижным лицом. Ник смотрел в ответ. Теперь, очутившись лицом к лицу с ним, он задавался вопросом, какого хера он здесь делает. Уинтер была права. Приходить сюда было безумием. — Ну? — протянул вампир. Тягучий луизианский акцент потряс Ника своей знакомостью. От этого его разум на мгновение опустел, несмотря на многие годы, прошедшие с тех пор, как он в последний раз слышал этот голос. — …Ты заходишь, Наоко? — спросил вампир, вскидывая бровь. — Или нет? Ник почувствовал, как стискиваются его зубы. Он окинул взглядом переулок, затем обратно посмотрел на своего создателя. Когда Брик скользнул назад, отступая в тень помещения, Ник осознал, что уже поздно передумывать. Он уже подписался на это. Стараясь шагать ровно и не выдавать гипса на ноге или раны под ним, он легко запрыгнул в открытый дверной проём, опираясь на здоровую ногу и следуя за Бриком в тускло освещённое пространство. Его взгляд метнулся к времени в гарнитуре.