В туннеле стояла Аврора. Рик бросился к сестре, но, не добежав до нее совсем чуть-чуть, со всего маху ударился о невидимую преграду. Вскрикнув не столько от боли, сколько от неожиданности, он предпринял вторую атаку. Безуспешно. Он вновь и вновь бросался на невидимый барьер, а Аврора молча наблюдала за безуспешными попытками. — Аврора! Что происходит? Ты слышишь меня? — кричал он, барабаня кулаками по твердому воздуху. — Не надо, Рик, — сказала девочка. — Тут ничего не сделаешь. Он замер, открыв рот. — Как ничего? — до него постепено доходил смысл сказанного. И страшная догадка. — Почему? Что это значит? Он истошно заорал, давая выход всей ярости и эмоциям, скопившимся за долгие часы. Когда вспышка угасла, он спросил: — Аврора, что все это значит? Ты понимаешь? Сестра с готовностью кивнула. — Я как раз хотела тебе объяснить. Мы улетаем. Рик минуту хлопал глазами, осознавая услышанное. Колени подогнулись, он беспомощно заскреб ногтями по барьеру, не в силах дотянуться до сестры. — Не переживай, братик. В этом нет ничего страшного. Мы не можем иначе. — Нет, Аврора, нет… а как же мы, пороговые? Я думал, мы все относимся к этому новому поколению! — К сожалению, это не так. Самым маленьким ни за что не приспособиться к жизни в башнях. А вам, почти взрослым, не выжить в нашем мире. Вы помогли нам открыть дверь, но дальше мы пойдем сами. Ночь никогда не станет днем без утра. Вы стали для нас утром, помогли взойти нашему солнцу. Спасибо вам. Спасибо тебе. Я люблю тебя, Рик. — Нет! — крикнул он. — Я не разрешаю тебе! — Рик… — Сейчас же убери эту стену! — Рик… — Я сказал… — он захлебнулся, как от сильного спазма. Посмотрел сестре в глаза. — И вострубили в трубы, — произнесла она. — И вошли в город, и взяли город. Аврора улыбнулась, развернулась и пошла по туннелю в свой новый мир. Рик смотрел ей вслед, не веря в произошедшее. — Ее еще можно спасти, — раздался позади чей-то голос. — Как и всех остальных. Он резко обернулся. В туннеле стояла Сирират; сжимая Майю в захвате, она приставила к виску девушки ствол ручного бласта. Оранжевая женщина сильно изменилась с момента их последней встречи, и не в лучшую сторону. Под глазами залегли тени. Лицо пересекал косой шрам. На губах подсыхала корка запекшейся крови. И глаза — красные, воспаленные глаза, в которых чудом удерживались остатки разума. — Верни ее, — сказала Сирират. И вдруг рявкнула: — Верни сестру! — Я не могу, — прошептал Рик. Теперь ему стало все равно: пусть мандарин прикончит Майю и его самого, он даже не будет сопротивляться. Из него словно вырвали хребет. — Скажи ей, — Сирират словно не слышала последних слов. — Скажи, чтобы сняли барьеры, и отсоединили башни. И тогда никто не пострадает. Рик молчал. Сирират прерывисто дышала, стиснув Майю в смертельном объятии. Майя приглушенно хрипела, цепляясь руками за локоть оранжевой женщины. — Скажи ему, — приказала Сирират Майе. — Тебя он послушает. — Рик… — хрипела Майя. — Пожалуйста… — Я не могу, Майя… — Пожалуйста, Рик… — Майя прохрипела из последних сил. — Прикончи ее! Сирират зарычала и ударила Майю прикладом оружия в темя. Майя повалилась на пол. Сирират наставила дрожащий ствол на Рика и медленно двинулась к нему. — Ты, жалкое насекомое, — шипела она, — ты… Рик равнодушно наблюдал за приближающимся дулом. Чернота дула вызывала у него приятные ассоциации. Он улыбнулся. Чернота, тьма. Тьма — это хорошо. В темноте ничего не видно, особенно самого себя. — Что ты лыбишься? — закричала Сирират. — Что? Рик молчал. — Я прикончила твоего толстого дружка, этого докторишку Чана. Выжгла ему мозги. Вот так! Рик смотрел в ее горящие бешенством глаза. Сирират трясло крупной дрожью, как от сильной лихорадки. Ее волосы слиплись и приставали к шее, ко лбу, к щекам. — Что… Что произошло? Я… Ты… скажи сестре! Скажи! Он молчал. — Ну скажи же! Она всплеснула руками и топнула ногой по полу, как капризный ребенок. — Нет, — ласково сказал Рик. Сирират наклонилась к нему, выискивая что-то в его глазах, разглядывая каждую черту, каждую деталь в поисках одного ей известного ориентира. — Скажи мне, почему ты спас меня? Почему? — Это был мой выбор. — Твой выбор! Как ты мог, после всего? Эта мысль сводит меня с ума, — бормотала Сирират, показывая на область выше виска. — Буравит меня без остановки. Я больше не могу… не могу! Вдург мандарин вскинула оружие и выстрелила. — Нет! — запоздало крикнула Майя, но эхо от залпа уже прыгало по стенам. Рик пропустил один удар сердца. Сирират моргнула, медленно завалилась набок и рухнула, выронив бласт из ослабевших пальцев. В ее правом виске чернела аккуратная дырка. Рик тупо смотрел на нее. Теперь аура угрозы растаяла. Сирират лежала, нелепо раскинув руки, словно брошенная кем-то кукла. Ее лицо разгладилось, стало почти детским и очень грустным. Майя подползла к Рику, всхлипывая. — Прости меня, Рик. Пожалуйста, прости… Рик молча притянул ее к себе. Опять пустые, никчемные слова. Он оглянулся. Преграда стала полноценной стеной. Прошло какое-то время, прежде чем до них донесся рокот и вибрация. Что-то изменилось в гравитации, и оба почувствовали, как поверхность голубой дорожки начинает сбрасывать их с себя. Они съехали к кольцеобразному балкону у самого верхнего этажа сектора Альфа. Неподалеку соскользнуло тело Сирират. Наверху сомкнулись створы, отсекая туннель от башни. Рик и Майя в обнимку спустились на десяток этажей, пока не нашли обзорный зал. Рик открыл панорамное окно. Половину космического пейзажа занимала яйцеобразная структура, созданная машинами башен по неведомым чертежам, явившимся Максуду во сне. Гигантское яйцо медленно покидало пристань. По его поверхности пробегали молнии разрядов, а внутри что-то мерцало. Рик и Майя наблюдали за тем, как этот удивительный живой ковчег удаляется от колеса с башнями-ступицами, как в его основании загорается белый огонь. Они стояли у окна до тех пор, пока корабль не превратился в яркую белую точку — одну из миллионов на черном полотнище космоса. Майя уткнулась Рику в плечо. Он погладил ее по голове. — Эй, — позвал он. — Я спел песню своей жизни. И в ней есть ты. Она подняла на него глаза. — Ты простишь меня? Он улыбнулся. Слова, слова. * * * Приближалось время обеда. Солнце почти достигло зенита и жарило сегодня нещадно. Рик остановил плуг, вынул тряпицу и отер со лба пот. Присев на борт культиватора, он окинул плоды сегодняшних трудов. Там, где раньше было дикое поле, чернел квадрат жирной земли, аккуратно разделенной на длинные борозды. После обеда можно будет сеять. Довольный, Рик отпил из фляги и взглянул в другую сторону — на холм, за которым к небу тянулась острая пика башни. Вдали, у подножия цитадели гудела техника, и слышался мерный грохот. Термополис еще не завершил трансформацию согласно новому протоколу «Гея». Рик поднял глаза к небу. Где сейчас новое поколение? Изучают другие миры или, быть может, повстречали иной разум? Он знал одно: с детьми все хорошо. Надо позаботиться о самих себе. После того, как башни разъединились, выжившие пороговые приступили к восстановлению. Термополис и Атлантис остались на Земле, Славия полетела на Марс, Панаф и Башня Мира — к планетам-гигантам за поясом астероидов. Звезды — потом.