— Что делают, к примеру, вот эти женщины в синем? — спросил Рик. — Работают на фабриках. Женщины этой касты заняты легкой промышленностью, а мужчины — тяжелой. Все они — операторы станков. Рик продолжал наблюдать. Он впервые видел нормальный человеческий мир, полноценное цветущее общество, где знание не было утрачено, а машины работали так, как и было задумано предтечами. Их группа прошла насквозь несколько секторов, включая жилые блоки, гидропоники, спортивные объекты и места отдыха. И всюду — жизнь, кипящая, гудящая голосами и движением. — У вас может сложиться впечатление, будто мы живем в сказке, — сказал Чан. — Это не так. В башне есть свои проблемы. — Вы меня разыгрываете, — улыбнулся Рик. — Вовсе нет, — доктор не понял юмора. — Лет сто назад произошла серьезная авария с одним из реакторов. Поломка была настолько серьезной, что нам пришлось перенаправить треть всех мощностей на ликвидацию проблемы. Но мы справились. — А что с людьми? От людей у вас проблем не было? Чан странно посмотрел на Рика. — Мне неизвестно о подобных случаях. Возможно, вы сможете найти более просвещенного в этом вопросе человека. Мы приближаемся к головной части башни. — Это заметно. Я чувствую снижение веса. — Да, — согласился Чан. — Кому-то нравится низкая гравитация, но лично я считаю ее вредной. — Почему сила тяжести меняется? — Осторожно, впереди еще один мост, — Чан учтиво улыбнулся, словно не заметив вопроса. Явно что-то скрывает. Но Рик уже кое о чем догадывался: его аналитические способности здорово улучшились после выздоровления. Их делегация преодолела еще одну пропасть между эонами. Рик разглядел в пространстве между стенами покоившиеся у шлюзов корабли всех моделей и назначения. Головной эон значительно отличался от предыдущих оформлением. Обитатели башни основательно поработали над украшением интерьеров уровней. Стандартные блоки украсились дополнительными декоративными панелями, тут и там висели флажки и растяжки. Пол покрывали ворсистые ковры. На каждом повороте стоял наряд солдат. Уровни купались в потоках света. В воздухе витали благовония. — Прошу сюда, — Чан указал на боковой коридор. Ступив в него, Рик убедился, насколько сильно изменилась геометрия пространства — коридор изгибался на глазах. Потолок постепенно спускался к полу, или наоборот — пол дыбился до потолка? Вогнутый пол, набрякший, выгнутый потолок. Странно. Рик последовал за доктором, и вскоре они очутились в овальном зале, отделанном белыми и коричневыми пластинами. В зале доминировал длинный черный стол. На дальнем конце сидело трое. Если не считать охраны, больше никого здесь не было. — Приветствую вас, — все трое встали — резко, синхронно. Рик со спутником прошли к столу и расселись по бокам. Во главе стола в массивном кресле сидел мальчик лет двенадцати. Мальчик был одет в серебристый костюм, изящно расшитый узорами. Почти весь его череп был выбрит, за исключением полоски на самой макушке, косичкой спускавшейся на спину. На лбу ребенка красовалась татуировка-иероглиф. Чан взял на себя функции распорядителя. — Это император Син, — он указал на мальчика. Тот кивнул. Рик не знал, как вести себя в такой ситуации, никаких инструкций на этот счет не было. Поэтому, опираясь на опыт, он просто встал и поклонился. — Канцлер Обу Като. Снова ритуальное приветствие. Канцлером оказался худой мужчина угрюмого вида с густыми усами. Близко посаженные глаза под массивными бровями придавали лицу выражение упрямства. Лицо канцлера обладало поразительной пластичностью — при приветствии угрюмое выражение мгновенно сменилось благодушной миной. — Начальник гвардии госпожа Сирират. Рик поклонился молодой женщине, облаченной в ярко-оранжевый мундир. Женщина тоже имела татуировку, только на щеке. Во время приветствия она даже не пошевелилась. Крупные умные глаза неотрывно следили за Риком. Чан представил Омикрона и сел. Слово взял канцлер. — Для начала предлагаю утолить жажду, — он подарил присутствующим скупую улыбку. В зал внесли подносы с напитками. Прислуга быстро и ловко расставила приборы. Все происходило в полной тишине. Перед Риком оказалась чашка. На поверку оказался чай; он был желтоватым и источал пряный запах. Император нетерпеливо принялся прихлебывать из своей чашки. Остальные оказались сдержаннее. Сирират едва притронулась губами к краю чашки. Рик взял свою в руки и чуть не выронил — обжигающе горячий. Осторожно отпил; чай оказался приятным на вкус. Настал момент, когда чашки опустели. Приборы исчезли так же быстро, как и возникли. — Ну что ж, — проговорил канцлер и взглянул на императора. Мальчишка важно кивнул. — Нам нужно многое обсудить. — Я уже говорил это господину Чану, — вставил Рик. — Скажу и вам. Спасибо, что спасли мне жизнь. — Не стоит, — скривился Обу Като. — Это целиком заслуга доктора. — Но не доктор управляет империей. Канцлер вытер губы салфеткой и взглянул на Рика с плохо скрытым раздражением. — Похоже, вы привыкли говорить то, что думаете. — Так принято в моем мире. — Который остался далеко и находится неизвестно где. А здесь — наш мир, великая империя Син, последний оплот человечества. Рик усмехнулся: — Извините. У меня в последнее время расшатаны нервы. Столько пришлось пережить. Като хмыкнул, бегая глазами по крышке стола. Девушка продолжала буравить Рика взглядом, в то время как маленький император украдкой играл с собственной косичкой. Рик посмотрел на доктора. Сгорбленный, с прикрытыми веками, тот казался спящим. — Оставим это, — сказал Като. — Как ваше здоровье? — Нормально, — выдал Рик. Канцлер метнул быстрый взгляд в сторону Чана: требовались пояснения. Доктор мгновенно среагировал: — У Рика Омикрона отличные показатели. Благодаря ускоренному метаболизму он быстро восстановил прежнюю массу, а травмы зажили. — Чудесно. Как вам наша Башня? — продолжал расспросы Като. — О, она великолепна, — признал Рик, нисколько не кривя душой. — Я потрясен. — Приятно слышать, особенно от человека из внешнего мира. Наше общество открыто для вас, Рик Омикрон. Вы можете изучать его и путешествовать по башне везде, где пожелаете. Очень скоро вы убедитесь, что слова о великой империи — не пустой звук. — А я не сомневаюсь в этом. — В таком случае давайте поговорим о вас. Видите ли, нам очень интересно, чрезвычайно интересно знать все о вашем мире. — Боюсь, мой рассказ займет не один час, — заметил Рик. — Уверяю вас, мы весьма терпеливы, если дело касается нашего интереса, — вкрадчиво произнес Като. — Но кроме своего интереса всегда есть чужой, — вставил Рик. Като хитро улыбнулся. — Вы очень быстро учитесь, Рик Омикрон. Да, вы необычный человек. Позвольте заметить, что интерес всегда чем-то обеспечен — авторитетом, властью, силой. Наш интерес — это интерес всей империи, за которой стоит больше миллиона человек и вся технология, доступная человечеству на сегодняшний день. Мы с вами — разумные люди, и наши интересы должны совпадать. Не так ли? К чему клонит этот интриган? Надо быть осторожнее. — Трудно возразить на такие слова, канцлер, — сказал Рик. — Вы говорите правильные вещи… — Вот видите, — просиял Като. — Я знал, что мы подружимся. — Да, это просто замечательно, — согласился Рик. — Но прежде, чем я начну, нужно внести некоторую ясность. Канцлер развел руками: — Конечно. Как угодно. — Каков уровень вашего разития? — Уровень? — удивился Като. — Я имею в виду империю, не вас лично. Каковы ваши знания о внешнем мире? — О внешнем? — Да, — Рик кивнул. — Внешний мир. Где находится Башня? Открыта ли она? Если да, то осваиваете ли вы близлежащее пространство? И как далеко продвинулись? С каждым новым вопросом Обу Като хмурился все сильнее. — Я сразу хочу сделать оговорку, господин Като, — Рик сложил руки на столе. — Как вы выразились, мы с вами разумные люди. И поэтому вполне очевидно, что вы видите во мне потенциального врага. Вы боитесь делиться информацией, потому что это может причинить вред империи. Но чтобы донести до вас свою историю, мне нужно убедиться, что вы в состоянии ее понять. Если вы владеете нужным знанием, мне будет гораздо легче излагать факты. Иначе придется останавливаться и объяснять каждое слово. Повисла тяжелая тишина. Наконец Като кивнул: — Да. Вы правы, — он нажал на скрытой панели кнопку. Из стола выдвинулся черный квадрат экрана. Его поверхность вспыхнула, появилось изображение человека в чем-то, напоминавшем халат. Человек имел смуглое, слегка вытянутое лицо.