— Что было потом? — переспросила Инга. — Потом я взяла такси и поехала в ночной клуб «Эгоист» — близкий приятель пригласил меня поужинать. Позвольте не называть его имя. Мне бы не хотелось впутывать его в эту историю, поскольку он немножечко женат. — Кто-нибудь другой может подтвердить ваш рассказ? — Не знаю, — задумчиво покачала головой Инга. — Хотя… Да, он, наверное, сможет. Знаете, есть один парень… Он, конечно, полный псих, все советуют мне подать на него в суд. Но я не могу, жаль его. Одним словом, он по уши в меня влюблен, преследует по пятам, фотографирует и все такое… Наверняка в тот вечер он тоже был где-то поблизости. — Вы знаете его фамилию, имя, отчество? — Да нет. Я никогда его об этом не спрашивала. Но спрошу, если нужно. Главное, чтобы у него от счастья не случился разрыв сердца, — захихикала Инга, предвкушая маленькое развлечение. Допрос возможных подозреваемых ситуацию прояснял мало. По заключению экспертов, пожар начался именно в личной мастерской Андреади и целью поджигателей несомненно была новая коллекция знаменитого модельера. Ключ от мастерской был только у самого Андреади и у Софии Полонской. Значит ли это, что поджигатель — кто-то из них двоих? Да ничего подобного! Не так уж сложно вытащить ключ у владельца, сделать дубликат и положить на место. Другое дело, что такую рискованную операцию вряд ли провернет совершенно посторонний человек. Стопроцентного алиби нет ни у кого. Даже у Инги Скворцовой, которая якобы не заходила в Дом моды. Правда, если бы не ее добровольное признание, о ночном визите никто бы так и не узнал… Но нет ли в этой законопослушной искренности хитрого умысла? Пожалуй, наименее подозрительной выглядела журналистка… если бы не ее звонок вне кабинета Андреади. Воспитанные люди очень любят создавать себе проблемы. Андреади уверял, что отсутствовала она не больше десяти минут. Если удастся доказать, что за десять минут невозможно добежать до мастерской Андреади, подготовить пожар и вернуться, то Белостоцкую можно смело вычеркивать из списка подозреваемых. Следственный эксперимент — процедура небыстрая. А пять подозреваемых всегда лучше, чем шесть. Особенно если один из них — мистер Икс, о котором известно только то, что с девяти до десяти вечера он находился в мастерской Андреади. Именно поэтому Кирилл Фролов решил сразу после работы отправиться на Рождественку и провести неофициальный следственный эксперимент. По случаю пожара Дом моды не работал уже второй день. Парковка напротив здания была почти пустой. Фролов поставил видавшую виды «Ниву» рядом с чьей-то роскошной серебристой «ауди» и направился в здание. От кабинета Андреади до его мастерской в подвале Кирилл добрался за семь минут быстрым шагом. Конечно, одно дело идти в спокойной обстановке по освещенным коридорам, и совсем другое — брести в кромешной тьме, вооружившись фонариком и беспрестанно натыкаясь на обвалившиеся после пожара элементы конструкций. И все же десяти минут на такое мероприятие явно маловато. Удовлетворенный предварительными результатами, Кирилл уже собрался уходить, как вдруг услышал за дверью мастерской Андреади какой-то шорох. Он почти не удивился, увидев на пепелище Софию. С фонариком в одной руке и детской лопаткой в другой она с увлечением копалась в золе. И очень радовалась, если вдруг находила предмет, не вполне уничтоженный огнем, — расплавленную металлическую пуговицу или осколок искусственного бриллианта. Похоже, несчастная портняжка свихнулась. — Это все, что осталось от последней коллекции Андреади, — грустно сказала София, погремев полиэтиленовым пакетом, в котором болталось десятка полтора полурасплавленных побрякушек. — И к тому же вещественные улики, которые до окончания следственных мероприятий ни в коем случае нельзя выносить с места происшествия, — заметил Фролов. — Я просто хотела оставить на память, — дрожащим голосом ответила София. — Но если нельзя… — Нельзя. Так же как нельзя находиться в опечатанном помещении. Между прочим, сорвав печать, вы нарушили закон. София поднялась с колен и покорно протянула Кириллу пакет со своими сокровищами. Затем сунула руку в карман и вытащила оттуда изящную брошь в виде бабочки со сложенными ажурными крыльями. Поразительно, но прелестная вещица почти не пострадала в огне. — Могу я забрать ее себе? — робко попросила София. — Хорошо, — смилостивился Кирилл. — Пусть эта бабочка будет у вас. Но по первому требованию вы обязаны предоставить ее следствию. Покидая Дом моды Андреади, Кирилл Фролов мысленно прикидывал план действий на будущее. Итог сегодняшнего дня — минус один, Белостоцкую почти наверняка можно исключить из числа предполагаемых поджигателей. Задача на завтра — минус два, он постарается разыскать фаната Инги Скворцовой и, заручившись его показаниями, вычеркнуть модель из списка возможных преступников. С одной стороны, немного жаль лишать себя такого прелестного общества, не так уж часто в карьере заурядного следака выпадает шанс допросить супермодель и журналистку из Лондона. С другой стороны, чисто по-человечески Фролову совсем не хотелось, чтобы эти двое оказались причастны к преступлению. Другое дело — София Полонская. Он испытывал стойкое предубеждение к этой девушке. Непрофессионально, конечно, но Кирилл себя не осуждал. Во-первых, Полонская и вправду вела себя довольно подозрительно, врала и путалась на допросе, а во-вторых… он терпеть не мог старых дев. А в это время несчастная София брела домой. В ее жизни наступил странный период — она не знала, что ей делать и куда себя деть, а впереди не маячило решительно никаких перспектив. Мастерская, которая и была для нее родным домом, сгорела, коллекция, над которой она трудилась несколько месяцев, — погибла, а ее бог и учитель Андреади заперся в своем доме под Москвой и не желает говорить о будущем даже с ней. А тут еще мерзкий, отвратительный тип, который на этот раз развалился перед ее дверью!.. Значит, это не просто пьяная выходка какого-то опустившегося бродяги? — Скажите, пожалуйста, зачем вы улеглись возле моей квартиры? — робко спросила София, стоя на почтительном расстоянии от странного типа. — Да вот планирую у тебя поужинать, — нагло заявил тип. — Я не могу пригласить к себе домой какого-то спившегося бродягу! — вспыхнула София. — Я не спившийся бродяга. И в прошлый раз дурачился! Ну, может, слегонца перестарался. — А зачем вы дурачились? — осторожно спросила София, с ужасом вспоминая, как, ухватив его за руки и за ноги, пыталась вытащить из квартиры, а он только мычал и ругался в ответ. — Я искал какой-нибудь оригинальный способ с тобой познакомиться. — Познакомиться? — с ужасом переспросила София. — А зачем? Она и правда не на шутку испугалась. Если бы этот странный парень признался, что замышлял убить ее и ограбить квартиру, она бы поверила ему сразу и безоговорочно: такие вещи случаются сплошь и рядом, и ничего ты с этим не поделаешь. Другое дело, что кто-то старается с ней познакомиться. — Зачем? — удивился парень. — Ну, ты даешь! Как будто не знаешь, зачем парень хочет познакомиться с девушкой. София залилась краской. Он врет… или издевается над ней. А с другой стороны, как будто и не врет. Во всяком случае, он трезв как стеклышко, и если приглядеться повнимательнее, то и впрямь не похож на бродягу. К тому же очень красивый… гораздо красивее модельной шушеры, которая вечно отирается возле Андреади. А может, он из свиты модельера? И подослал его именно Андреади, чтобы она не попала на конкурс? — Признавайся, тебя Андреади прислал? — Андреади? А кто это? — Не прикидывайся. Кто ж еще? Если бы в прошлый раз ты не забрался ко мне в квартиру, я бы успела подать документы на конкурс. Ты не понимаешь, это был мой последний шанс стать модельером. А еще меня подозревают в поджоге Дома моды, у меня нет алиби. То есть алиби-то у меня есть: как раз в это время я пыталась вытолкать тебя из квартиры, но кто в это поверит? — Прости. Я же не знал… Иначе бы забрался в твою квартиру в другой день. — Извинить?! Ни за что. Я вижу тебя второй раз в жизни — и уже ненавижу. — Ненавидишь? — усмехнулся парень. — Ну, уже что-то. Я думаю, на сегодня хватит, — загадочно добавил он. — Кстати, моя фамилия Зотов. Запомни, детка. Зотов поднялся на ноги и легко сбежал по лестнице. Он был чрезвычайно доволен собой: София точно клюнула! Первый шаг к выполнению миссии сделан. Профессиональный прохиндей Зотов пока не знал, что столь необходимая ему коллекция великого Андреади нынче с легкостью помещается в крошечный полиэтиленовый пакет. Глава 7 Тучи появляются Неприятности сыпались на голову вчерашнего бога, словно спелые орехи с дерева в ветреный день. Сначала пожар, который не только уничтожил юбилейную коллекцию, но и сжег половину мастерских, парализовав работу всего Дома моды. Затем этот мерзкий следователь Фролов, который чуть ли не с обожанием ловил его взгляд, а сам в это время задавал вопросы, с хитрецой да с подковыркой, вынуждая его признаться в поджоге собственной мастерской! Новый удар не заставил себя ждать. Вот уже вторую неделю Андреади сидел взаперти в загородном доме, не принимая никого. Сделал исключение лишь для рыдающей Софии, которая умоляла его вернуться в Москву и никак не желала убираться, пока он клятвенно не пообещал, что в ближайшее время приступит к работе. Он и правда пытался рисовать. Но это занятие давно уже не приносило ему удовольствия. На публике он любил хвалиться своей творческой плодовитостью, рассказывал журналистам и коллегам, что в иной день создает до сотни эскизов. И никто даже не догадывался, что на самом деле он неделями не берет в руки карандаш. Несколько последних своих коллекций Андреади создал, воспользовавшись набросками, сделанными десять лет назад: в те благодатные времена, когда его действительно распирало от идей и когда ему приходилось выбирать между моделями «очень хорошими» и «восхитительными». Тогда он был готов работать круглыми сутками. И очень злился оттого, что слишком много времени уходит на сон, еду и прочие скучные вещи, без которых, увы, невозможно обойтись живому человеку. Сейчас все шло с точностью до наоборот. Подобно механической игрушке, он рисовал, ездил на работу, общался с клиентами, давал интервью и… с нетерпением ждал вечера, когда наконец-то сможет снять маску преуспевающего художника и отдаться вещам, которые действительно делали его счастливым: вкусная еда, отменная выпивка, джакузи, любимые книги и картины, иногда немного кокаину, чтобы почувствовать возбуждение и душевный подъем. Точно так же Андреади собирался провести сегодняшний вечер. Пока он принимал ванну, домработница Зента приготовила для него ужин: легкие рыбные закуски, салат из авокадо, белое вино и апельсиновый мусс на десерт. После ужина Андреади планировал приступить к одному из любимейших своих развлечений — просмотру свежих каталогов произведений искусства, выставляемых на ближайших аукционах. Коллекционирование картин и антикварных книг, настоящая страсть Андреади, поглощало значительную часть его дохода. Но мечтам не суждено было сбыться. Только-только он приступил к ужину, как загудел домофон. Зента уже ушла домой, и Андреади пришлось лично ответить на вызов. Звонил охранник. — Александр Андреевич, — взволнованно забубнил он. — Вы просили не беспокоить, но она заявила, что не уедет, пока не поговорит с вами. И что, если я не впущу ее, она снесет ворота. Я не знаю, что делать? Может, лучше ее пропустить? — Кто «она»? Кого «ее»? — прошипел Андреади, хотя уже понял, кого принесла нелегкая. — Егорова. Василиса Андреевна, — промямлил охранник. Вот и закончились его спокойные денечки! Признаться, он давно ждал визита и удивлялся, почему она не заявилась к нему сразу после пожара, пока окольными путями не выяснил, что Егорова за границей. Значит, она вернулась. Должно быть, из аэропорта рванула прямо к нему, снедаемая желанием, как минимум, въехать на джипе в его ограду. Егорова была его персональным кошельком. Именно она рискнула вложить деньги в создание сети магазинов только-только набирающего известность модельера Андреади, со временем превратив ее в настоящую империю модной одежды. В этих магазинах продавались упрощенные копии его моделей, а также огромное количество вещей, к которым он не имел ни малейшего отношения, но которые преподносились как «одежда и аксессуары в стиле Андреади» и уже поэтому пользовались бешеной популярностью. Егорова не мелочилась и щедро вознаграждала своего Версаче. Взамен она требовала совсем немного: он был обязан каждый год создавать новые коллекции, ублажать влиятельных клиентов, регулярно давать журналистам повод посудачить о нем и… не лезть в бизнес. До сегодняшнего дня Андреади исправно исполнял обязанности. Егорова тоже не оставалась внакладе. Она недурно зарабатывала, продавая заурядные вещички под маркой Андреади, хотя и уверяла окружающих, что ею движет исключительно любовь к моде. Отчасти это было правдой. Василиса Егорова, которая выросла в многодетной крестьянской семье и первый раз надела новые, никем не ношенные туфли только в восемнадцать лет, обожала шикарные тряпки, дорогие украшения, изысканный парфюм, стилистов, визажистов, парикмахеров и индустрию моды в целом. Впрочем, злые языки небезосновательно болтали, что больше всего в моде Василиса любит юношей-моделей. У Егоровой не было детей — вероятно, содержание мальчиков, по возрасту годящихся ей в сыновья, помогало этой женщине реализовать материнский инстинкт. Кстати, увлечение Егоровой нежными голубками и стало поводом для знакомства с Андреади. Молодой модельер как раз заканчивал вторую коллекцию, когда на пороге его мастерской возникла шумная, мало переменившаяся после отъезда из родной деревни Егорова. И предложила необычную сделку: она вложит личные деньги в раскрутку имени Андреади, а тот взамен выведет на подиум ее протеже — хорошенького болвана лет восемнадцати с фигурой древнегреческого бога и полным отсутствием каких-либо модельных данных. Почувствовав запах денег, Андреади не раздумывая принял предложение Василисы. Он вытащил под софиты ее фаворита, сделал его звездой показа, хотя ради этого ему пришлось пожертвовать своим любимым манекенщиком, истинным богом подиума… Прошло почти десять лет, но Андреади по сей день не мог простить Егоровой этой потери и в душе страстно ненавидел «деревенщину». Каждая встреча превращалась для модельера в настоящую пытку. Но пытаться увильнуть от свидания с ней — затея безнадежная. Егорова найдет способ повидаться с ним и на том свете, и на этом. — Здорово, Андреади! Что поделываешь? Как обычно, ряшку наедаешь? — набросилась на него Егорова, с шумом ворвавшись в гостиную и в мгновение ока заполнив собой все пространство. — Что это у тебя? Вино? Ужас как пить хочу, — пожаловалась гостья и с ходу налила себе полный бокал тончайшего шабли производства одного из самых респектабельных винных Домов Бургундии. В два глотка уничтожила содержимое бокала и передернулась. — Фу, гадость какая. Кислятина! Ну, рассказывай. — Что рассказывать? — спросил Андреади, старательно отворачиваясь, чтобы не выплеснуть переполнявшую его ненависть. — Он еще спрашивает! Это правда, что в газетах пишут? Пожар, поджог, убытки на сотни тысяч? Ты рожу-то не отворачивай, говори все как есть. — Правда. — А новая коллекция? — Тоже сгорела. — Черт, я так и знала! — гневно выругалась Василиса. — И как раз сейчас, когда я склеила новое дельце. Миллионное дельце, между прочим!