В обоих случаях пресловутым сыром в мышеловке оказалась девушка из агентства «Натали»! И вряд ли это простое совпадение. Именно тогда в голове у Ветрова окончательно созрел план предстоящего расследования. Несмотря на видимую открытость, мир моды надежно скрывает свои тайны и очень неохотно принимает чужаков. Андрей понимал, что подобраться к секретам «Натали» можно только изнутри. Значит, для реализации плана ему придется превратиться из репортера в маленький винтик модельного бизнеса. А для этого ему были нужны, как минимум, помощник и крепкая легенда. Найти помощника было делом трех минут. Ровно столько времени потребовалось Андрею, чтобы ввести в курс дела свою коллегу Анну Старцеву, а в том, что она согласится поддержать рискованный проект, он не сомневался ни секунды. За те несколько месяцев, что он знал Анну, Ветров успел убедиться: больше всего на свете она обожает впутываться в безумные авантюры, желательно с риском свернуть шею и необходимостью нарушать закон. Намного сложнее было состряпать легенду, способную выдержать хотя бы первичную проверку. И тут Андрею неслыханно повезло. Главным фотографом в «Натали» работал некто Роман Калугин, его университетский приятель, парень с его же факультета, но только учившийся на курс позже и по специальности «фотожурналистика». После окончания университета пути их разошлись: Андрей остался в Москве и начал работать в родимом «Репортере», а Роман уехал в Питер, где осел фотокором в популярном новостийном издании. Ветров немало удивился, встретив Романа в «Натали», да еще и в качестве одного из ведущих фотографов. В памяти Андрея Калугин остался идиотом вроде него самого: влюбленным в журналистику и преданным ей до гробовой доски. И вдруг нате — модный фотограф, кучи денег, тучи девок, и выражение вечного довольства на холеном лице. Трудно сказать, что было причиной перевоплощения, но лично Ветрову оно было очень даже на руку. Он посвятил Калугина в свои планы и получил живейшее одобрение: очевидно, несмотря на внешние перемены, репортер все еще жил в его душе и страстно жаждал приключений. Так на свет божий народились фотограф Филипп Фетров и вечно начинающая модель Венера Зорина. Их заброска на территорию агентства прошла удивительно легко. Благодаря удачному камуфляжу (Ветрову огромного здоровья стоило выдержать все эти розовые маечки и крашеные ногти), а также правильно выстроенной линии поведения (по задумке они должны были все время спорить и ссориться — хотя как раз этот пункт программы выполнить было легче всего) никто и не заподозрил в них журналистов. У них даже был, как минимум, один крепкий подозреваемый — директриса агентства. Хотя справедливости ради нужно было сказать, что никаких конкретных улик против Натали не было — просто она лучше всего подходила на эту роль. Первый тревожный звоночек прозвенел для Андрея Ветрова, когда в Доме моды Андреади вспыхнул пожар. Старцева напряглась. Хотя история была совсем не в ее вкусе: ни трупов, ни загадочных происшествий, ни вмешательства потусторонних сил. А потом в еженедельнике «Модная жизнь» появилась статья Натальи Белостоцкой. Теперь пришла очередь напрячься Андрею Ветрову. Тем более, что вслед за этим исчез Александр Андреади, оставив несколько записок, одна из которых прямо обвиняла в трагедии подругу Андрея. А дальше события покатились как снежный ком. Коллекция, которая, как оказалось, вовсе не сгорела, непонятная женитьба Андреади на фотомодели Инге Скворцовой, более чем странное завещание кутюрье и, наконец, смерть самой Инги. В тот самый момент, когда она собиралась разобраться с неизвестной наследницей! Нечего было надеяться, что Старцева пройдет мимо такого аппетитного дела. И все же… как она могла бросить его в самый разгар интереснейшего расследования?! Андрею было неприятно это осознавать, но без Старцевой, которая обладала уникальным талантом пролезть в любую щель, к тому же не гнушалась подслушивать и подсматривать, ему в агентстве делать было нечего. — Андрей, я здесь! — услышал он за спиной голос Романа. Ветров обернулся. Калугин сидел за столиком, обнимая за плечико какую-то малолетку, высокую, худую, с идеальными чертами лица и пустыми глазами. Полуфабрикат — презрительно называл таких барышень Роман. — Познакомься, это Ира. Начинающая модель, — представил Роман свою спутницу. — Будем делать из нее новую Ингу Скворцову. Сейчас, после ее смерти, на такой типаж начнется бешеный спрос. Андрей не мог не поразиться такому цинизму. Тем более, что по слухам у Калугина и Инги было что-то вроде романа. — Знаешь, я хотел бы поговорить с тобой без свидетелей, — негромко сказал Андрей. — Тет-а-тет? Да никаких проблем. Слушай, Иришка, а ты уже все уроки сделала? — обратился он к девушке. — Нет? Я так и думал. Ну, тогда давай, отчаливай домой. А дядя Рома и дядя Андрей пока поговорят. Передавай привет учителям! Девчонка послушно соскочила с колен Калугина и поплелась к выходу. Ей не было еще и шестнадцати, она только-только делала первые шаги как модель, но уже точно знала: если хочешь чего-нибудь добиться в этом бизнесе, никогда не перечь фотографам и стилистам. Андрей в общих чертах обрисовал Роману ситуацию. Калугин был прилично пьян, но быстро понял его проблемы. — Жаль, жаль, — с искренним огорчением сказал он. — Нет, мне правда жаль, что твоя Зорина, или как ее, Старцева уходит. У нее явные способности. Нет, на подиуме ей, конечно, делать нечего: рост не тот, да и, как минимум, килограммов восемь лишнего веса, но как фотомодель она вполне могла бы продвинуться. Сейчас мода на таких девушек: смелых, напористых. Андрей поморщился. Ему не нравилась манера Калугина обсуждать моду на девушек. Ишь, торговец выискался! И фотомодельная карьера Старцевой ему была глубоко до фени. — Проблема не в том, что Старцева ушла из агентства. Проблема в том, что она ушла из расследования, — попытался втолковать Калугину Андрей. — Да, да, я понял. Но может, тебе не стоит бросать это дело? Возможно, я бы смог отчасти заменить Зорину. То есть Старцеву. Что, собственно говоря, вы собирались предпринять дальше? — Собственно говоря, мы как раз это обсуждали. Но в принципе мы планировали понаблюдать за Крушинской. Она идеально подходит на эту роль. — Натали? — расхохотался Роман. — Брось. Зачем ей это сдалось? У нее есть маленький бизнес — ее агентство. И еще один маленький бизнес — торговля красивыми девчонками. Кстати, ни для кого в агентстве это не секрет. Зачем ей впутываться в такое сомнительное предприятие, как шантаж? — Деньги. По-твоему, это не причина? — Ну, не знаю, — пожал плечами Калугин. — Очень уж опасно. Насколько я понимаю, любительской порнушкой шантажируют не самых простых и бедных людей, а такие не любят, когда кто-то просит у них деньги. Натали очень рискует, затевая эту игру. Рано или поздно личность шантажиста выяснится, и тогда ему не поздоровится. Уверяю тебя, Натали слишком умна, чтобы впутаться в такую аферу. — Возможно, ее кто-то прикрывает, — возразил Андрей. — А возможно, мы ошибаемся. И шантажист кто-то другой. — Вы ошибаетесь, — заверил его Роман. — И я помогу тебе в этом убедиться. — Поможешь? Но как?! — Да хоть сейчас отправимся в «Натали» и устроим в кабинете Крушинской маленький обыск. Если она и правда занимается шантажом, мы обнаружим хоть какие-то следы. Негативы там, записки с угрозами. А если нет — Натали чиста как ангел. Или хранит доказательства своей преступной деятельности в другом месте, — добавил он с усмешкой. — Не понимаю, как мы это сделаем? — спросил Андрей. — Легко. Ключи от всех офисов висят на щитке в комнате охраны. Фотолаборатория и кабинет Натали рядом. Ключи, соответственно, тоже висят рядом. Никто и не заметит, что я взял не тот ключ. План Калугина очень напоминал Андрею методы расследования Старцевой. Прав он был, подозревая, что фотокор в душе Калугина скорее жив, чем мертв, и очень рвется на свободу. Сто граммов виски и бокал пива сделали свое дело. А может, Ветрову просто очень не хотелось бросать на полпути такое многообещающее расследование. И заодно наказать Старцеву. Так или иначе, но всегда предельно осторожный Ветер согласился. Как и предрекал Калугин, опасное мероприятие прошло без сучка и задоринки. Охранник ничуть не удивился, когда среди ночи к нему в каморку ввалились два фотографа основательно навеселе, которым просто до зарезу нужно было попасть в фотолабораторию. Пока Андрей, старательно загораживая щиток, просил у охранника покурить, Роман снял ключи от кабинета Натали. Доступ в гнездо предполагаемой шантажистки был открыт. — И все-таки что мы ищем? — спросил Роман, когда они проникли в кабинет директрисы и поделили фронт работ. — Понятия не имею, — развел руками Ветров. Действие алкогольных паров понемногу выветривалось, и ему все меньше и меньше нравилась затея с обыском. Нет, не то чтобы он боялся, что их застукают, — перспектива быть пойманным с накрашенными ногтями пугала куда больше, — просто противно было рыться в чужих вещах, тем более в вещах женщины. Наверное, Старцева была права, называя его интеллигентиком и чистоплюем. Ветрову достались полки с документами, книгами и журналами. Калугину — вещевой шкаф и письменный стол. Также предстояло познакомиться с содержимым персонального компьютера Крушинской. Они копались в вещах директрисы уже без малого час, но не смогли обнаружить ни малейшего намека на возможную преступную деятельность. В самом деле, нельзя же считать доказательством вины Крушинской найденную Андреем среди кипы специальной литературы книжицу под Названием «Фотосъемка в условиях темноты или плохой видимости». И потом, этим делом совсем не обязательно заниматься в кромешной тьме. На полке, заваленной модными журналами разных лет и портфолио моделей, прошедших через агентство «Натали», Ветров нашел толстую папку, на которой скотчем был приклеен ярлычок «А. Андреади». Андрей встрепенулся — может, Натали собирала компромат и на самого модельера, готовилась провернуть действительно крупную сделку? А как же тогда их трогательная дружба и прощальное письмо Андреади, в котором тот называл Натали своим самым близким другом? Хотя… истории известны и не такие чудеса в области человеческих отношений. Пожалуй, пора менять профессию, подумал Ветров, открывая папку. Он превращается в законченного мизантропа, готового в каждом человеке видеть подлеца и преступника. Но папка оказалась лишь своеобразной летописью творчества Андреади: его искренняя поклонница Натали Крушинская собирала газетные и журнальные статьи, отчеты о его показах и интервью с самим модельером. Одна из вырезок, повествующая о первой коллекции Андреади, неожиданно привлекла внимание Ветрова. — Интересное совпадение, — пробормотал он. И обратился к Калугину: — Слушай, Романыч, как думаешь, большой беды не будет, если я украду у Натали эту бумажку? — Записался в фанаты великого Андреади? — хмыкнул Роман. — Ну-ну. Лично я поддерживаю точку зрения твоей девушки: слухи о гениальности Андреади сильно преувеличены. Андрей в этом вопросе придерживался любой точки зрения, потому что в высокой моде разбирался примерно так же, как в особенностях фотосъемки в условиях темноты или плохой видимости. Но вырезку, тем не менее, бережно свернул и спрятал в карман. Поиски продолжились. Несмотря на врожденное чистоплюйство, Ветров проявил немалые способности к обыску и первым добил свой кусок работы. Он стоял у окна и курил в форточку, пока Роман осматривал шкаф хозяйки. И вдруг изнутри шкафа послышалось шипение Калугина, очень напоминающее американское «y-y-es!». — Кажется, Ветер, интуиция тебя не подвела, — заявил он Андрею. — Вот, полюбуйся. Занятная штучка. Из шкафа с одеждой Роман извлек черную квадратную сумку со множеством карманов и карманчиков, в которых фотографы обычно таскают аппаратуру. В сумке лежал профессиональный «никон», одна из самых популярных моделей в среде фотохудожников. Но внимание Романа привлек вовсе не «никон». Рядом лежал еще один фотоаппарат, напоминающий обыкновенную «мыльницу», но гораздо меньшего размера. Андрей впервые в жизни видел такую штуковину. — Что это? — спросил он. — То самое. То, что мы ищем. Неужели и правда Натали? — расстроенно покачал головой Калугин. — Этот аппарат как раз и предназначен для такого рода съемки. Оптика у него, конечно, слабенькая, зато есть встроенная система управления. Он способен снимать без участия оператора, нужно только задать параметры съемки и количество кадров… ну, скажем, в час. А размер дает возможность разместить его где угодно. Я читал про эту модель в одном журнале. Между прочим, бешеные бабки стоит. Должно быть, Натали огребает кучу денег. Может, и мне забить на моду и податься в шантажисты? — нервно засмеялся Роман. — Тогда возьми меня в напарники, — попросил Андрей. — Ты будешь делать фотографии, а я — небольшие остроумные комментарии к ним. Существенно повысим художественный уровень компромата и его стоимость. И заодно настроение клиенту. Дай-ка мне посмотреть эту игрушку! Никогда не держал в руках шпионской техники. — На твоем месте я бы этого не делал. Насажаешь отпечатков, потом фиг отмоешься. — Ничего, я осторожно. Двумя пальцами Андрей аккуратно взял миниатюрную фотокамеру и положил себе на ладонь. Так вот какое оно, оружие шантажиста! Красивая игрушка, ничего не скажешь, и выглядит точь-в-точь как в фильмах про шпионов. Вот только что-то не то с этой камерой… Андрей почувствовал это сразу, как только взял ее в руки, но что именно его смутило, сформулировать пока не мог. Находку решено было положить на место. При этом они битых пятнадцать минут спорили, как именно лежала камера — необходимо было точно воспроизвести ее первоначальное положение, чтобы Крушинская, не дай бог, раньше времени не обнаружила, что ее промысел перестал быть тайным. — Что думаешь делать, репортер? — Не знаю, — задумчиво ответил Ветров. — Фотокамера, конечно, улика, но я не смогу использовать ее в статье. Нужен другой способ доказать вину Крушинской. Понимаешь, я уверен, что у нее был сообщник. Кто-то же должен был прицепить эту чертову камеру в комнате для свиданий! И сдается мне, этим «кем-то» была Инга Скворцова, а во всех известных нам шантажных делах «девочкой по вызову» была именно она. Но Инга мертва. И если Натали не собирается завязывать со своим бизнесом, она должна искать ей замену: девушку, согласную не только заниматься проституцией, но и участвовать в таком сомнительном деле, как шантаж. Вот тут-то и можно подловить Натали. Эх, черт, как мне нужна сейчас Старцева! — в сердцах воскликнул Ветров. — Она бы сумела заставить Крушинскую выбрать именно ее. — Уговори ее вернуться, — предложил Роман. — Может, она и согласится, ведь теперь ты точно знаешь, кто шантажист. Уговорить Старцеву? Отличная идея! Может, встать перед ней на колени? Или лучше проползти так от Красной площади до ее дома в Бутове, с грустной миной и букетом красных роз в зубах? Черта с два! Он ни одну женщину в мире не уговаривал вернуться, и не собирается этого делать, пока ему не стукнет семьдесят пять. — Ну, как знаешь, — правильно истолковал его молчание Роман. — Слушай, может, зайдем в бар и пропустим еще по пятьдесят? Что-то я замерз. — Сентябрь уже. Ночи холодные, — машинально ответил Андрей, думая о своем, и в тот же миг понял, что же было не так с камерой Крушинской. Он слегка коснулся керамической пепельницы, стоявшей на столе у Натали. Упс! — сказала бы сейчас Старцева. Андрей же прибегнул к исконно русским выражениям. Он не был готов к такому повороту событий. Все, что угодно, только не это… Хотя, стоп, пока еще рано опускать руки, голову и кончики губ — возможно, он просто слегка заигрался в детектива. Ах, знал бы кто, как он хотел сейчас ошибиться! Они прошли пару кварталов и остановились возле маленького бара с грозным названием «БлинДаж». Блинами там и не пахло, зато соблазнительно пахло кофе, сваренным по-восточному, ванилью, лимоном и коньяком. Андрей уже устал считать чашки кофе, выпитые за день, поэтому решил расслабиться и просто получить удовольствие. От выпивки он отказался, и Калугину пришлось пить за себя и «за того парня». — Слушай, а чего ты ушел из журналистики? — задал Андрей вопрос, который давно вертелся у него на языке. — Я скажу. Только обещай не ржать. — Я попробую, — прыснул Андрей. — А что такое? — Влюбился. В девочку-модель. А та упорно не хотела меня замечать. Понимаешь, для нее фотокорреспондент — не более чем неудавшийся фотограф. И я подумал: а что, если я стану фотографом моды? Возможно, она посмотрит на меня по-другому. Я понимаю, глупо, но это был мой единственный шанс. — Она работает у Натали? — Да. Для начала Андрей перебрал в голове всех девчонок из агентства — которая из красавиц заморочила голову Калугину настолько, что тот бросил репортерство? И почему тогда в модной тусовке ходили упорные слухи о его романе с Ингой Скворцовой? Неужели Инга и есть та девочка-модель, из-за которой свихнулся Калугин? — Она работала у Натали, — уточнил Калугин, заметив его затруднения. — Сейчас она немного нездорова и временно ушла из модельного бизнеса. Но скоро вернется, я уверен. — Значит, теперь у вас все о'кей? — спросил Андрей. — Да, теперь у нас все в порядке, — заверил его Калугин.