Пружина, сжимающаяся в груди, вдруг ослабла и с тихим лязгающим звуком ухнула в темноту, чтобы раствориться в ней. Оуэн защищал меня. Он, как обычно, руководствовался моими интересами. — А видение? Почему ты не поделился со мной? Он вздохнул. Его взгляд снова вернулся к огню. — Не знаю. Наверное, ждал подходящего момента. Будь ситуация другой, я бы рассмеялась: уж больно странно было слышать о том, что кто-то ждал удобного момента, чтобы сообщить о собственной смерти. Я нервным движением накрутила на палец прядь волос. — Не стоило тебе проходить через все это одному, — с жаром проговорила я. — Правда? Что-то в его осунувшемся лице изменилось. Буквально на мгновение, но я успела уловить этот момент. — Конечно. — Я кивнула и открыто взглянула на него. — Я бы хотела быть рядом, чтобы помочь. Мы ведь связаны, Оуэн. Занервничав, я резко дернула пальцем с накрученным локоном и охнула от боли: кажется, вырвала себе пару волосков. Оуэн едва заметно вздрогнул. Его пальцы несмело коснулись моей щеки, убирая прилипшую прядку. Карие глаза, отливающие в свете камина янтарем, зажглись огнем надежды. — Я тоже чувствую эту связь, — прошептал он и склонился надо мной. Я втянула носом воздух. От Оуэна пахло чем-то свежим и ярким, похожим на аромат летней сочной травы в дождливый день. Его пальцы медленно спустились к моему подбородку и несмело очертели контур нижней губы. Я застыла, запоздало сообразив, куда свернул наш разговор. На секунду, всего на секунду, я едва не поддалась обстановке: интимный полумрак, треск дров в камине, теплое мужское дыхание на моей щеке, — все это создавало иллюзию того, что я имела в прошлой жизни. Вот только Оуэн был для меня одновременно и чем-то большим, чем любовный интерес, и чем-то меньшим. Было бы легко встретить его губы на полпути, стать единым целым, но что-то во мне подсказывало, что это неправильно. Я осторожно перехватила его запястье и сжала. — Мы же друзья, верно? — мягко не то напомнила, не то уточнила я. Его рука бессильно повисла в воздухе. При виде того, как опустились его плечи, а взгляд потух, у меня заныло сердце. Я не могла ответить Оуэну взаимностью, но он был безумно дорог мне. Дело даже не в родственной магии, что само по себе дарило чувство близости. Нет, дело было в том, что за три года я так сильно привязалась к нему, что не представляла своей жизни без него. Мы — идеальная рабочая двойка, лучший тандем из всех возможных. И то чувство безграничного доверия, которые мы испытывали друг к другу было легко принять за влюбленность. — Верно, — ответил он после паузы и отстранился. — Прости, я… Он замолчал и устало потер переносицу, спрятав глаза за ладонью, словно избегая моего взгляда. — Эй! — Я поймала его руку и отвела ее от его лица. — Я все понимаю, правда. Мы с тобой напарники и… Я хотела сказать, как дороги мне наши отношения, но не успела: Оуэн резко поднялся на ноги. — Да, ты права, Рель. Я и сам все понимаю и не хочу ничего усложнять. Я запрокинула голову, так и оставшись сидеть на полу. — Тогда… — Забудем о сегодняшнем вечере, — попросил Оуэн. — Уже поздно, думаю, мне лучше вернуться к себе. Растерянная и ошарашенная, я смотрела на то, как он достает из кармана пижамы кольцо-портал, чтобы надеть на палец и, задав нужные координаты, исчезнуть. С тех пор как благодаря Джонатану Эйверли были изобретены подобные порталы, потребность каждый раз чертить руну перехода отпала сама собой. — Подожди! — в панике воскликнула я, вскакивая на ноги. — Мы ведь так и не обсудили мое видение касательно… Горло сдавил спазм, и я не смогла закончит фразу. — Там не о чем разговаривать, — ответил Оуэн. Кольцо в его руке подрагивало, выдавая волнение. — Я просмотрел все возможные вероятности. Либо погибну я, либо король, а вместе с ним и моя семья. Выбор очевиден. Оуэн кивнул мне на прощание и, прежде чем я успела возразить, растворился во вспышке портала. Я прикрыла глаза и глухо выругалась. Раздражение смешивалось с отчаянием, и я, не находя себе места, подошла к столу и потянула за ручку ящика, чтобы достать альбом с рисунками. Поверх обложки в твердом переплете лежала коробочка, присланная сегодня вечером магической почтой. Внутри покоился изящный золотой браслет с единственным драгоценным камнем в виде сердца. Подарок прислал Майкл, сопроводив короткой запиской «той, кто полностью изменила мою жизнь». Перед внутренним взором предстало широко улыбающееся лицо моего жениха. Он уже добрался до границы, связь с ним прервалась. Даже не знаю, как именно ему удалось отправить подарок. Наверное, договорился с кем-то из последнего населенного пункта, где еще работала магия. Я вздохнула. Столь опасная миссия заставляла сердце испуганно сжиматься. Получается, один из них умрет: Майкл или Оуэн… Я не успела додумать эту мысль до конца и потрясла головой. Нет, никто не должен стоять перед таким выбором! Схватив альбом, я уселась в кресло и принялась перебирать выпавшие на стол листы. Наверняка Оуэн что-то упустил. Должен быть и другой выход… ГЛАВА 16 — Помните, пыльца Флауса (в простонародье «Желторотика») обладает снотворным эффектом. Настолько сильным, что в большом количестве она может вызвать летальный исход. Райли, заложив руки за спину, важно прохаживался между рядами. Его жидкие рыжие волосы были заплетены в тощую косичку и переброшены на плечо. Мы с Дэвидом переглянулись. — Наверное, лучше я? — неуверенно предположил он. — Не имею ничего против, — заверила я и потянулась к лежащему на столе платку. Дэвид последовал моему примеру. Энтузиазма на его лице не прибавилось ни на грамм. Возможно, он уже жалел, что встал со мной в пару. Впрочем, это была его идея, так что винить ему стоило только себя. — Помните, от результатов лабораторной зависит ваш итоговой балл за семестр, — важно проговорил Райли, проходя мимо меня. Он выразительно поднял вверх указательный палец с перебинтованной костяшкой — результатом недавнего урока у первокурсников. Кажется, не всем с первого раза удалось усмирить Зуб Дракона — своенравное магическое растение. Дэвид поправил платок, повязанный на лицо и защищающий нос, и, вздохнув, склонился над Желторотиком. Задание лабораторной работы состояло в том, чтобы собрать достаточное количество алой пыльцы, которая использовалась лекарями в целебных целях. В теории звучало безобидно, но на практике… — Оу! — воскликнул Дэвид и, отскочив, потряс рукой. — Он обжег меня! — Лепестки Флауса пропитаны веществом, раздражающим человеческую кожу, — явно с удовольствием просветил Райли. — Если бы вы читали домашний параграф, знали бы об этом. На ладони Дэвида разрастался огромный багровый ожог. Взглянув на побледневшее красивое лицо парня, я подняла с пола уроненный пинцет. — Ладно, мой черед. Держи этого Флауса… — Мэтр Райли! — раздалась с другого конца классной комнаты. — А почему вы не выдали нам перчаток? — Потому что в полевых условиях вы вряд ли сможете их раздобыть, — с ноткой злорадства пояснил тот. — В конце концов, учитесь пользоваться тем, что у вас есть. Дин, сидевший за партой наискосок, выразительно покрутил пальцем у виска и склонился к уху соседа. Ручаюсь, он шепнул что-то вроде «спятивший маньяк!». Райли и правда иногда заносило, но я к этому успела привыкнуть и даже считала его периодическое вредительство очаровательной особенностью. Хотя, конечно, лучше бы он надевал носки разного цвета или чудил как-то иначе. При попытке собрать пыльцу цветок извивался так, будто его пытали на электрическом стуле. Мне каким-то чудом удавалось вовремя отдернуть пальцы, но коробочка, выданная мэтром, заполнялась отчаянно медленно. На лбу выступил пот, дышать в платке было тяжело, а глаза побаливали от необходимости тщательно концентрироваться на каждом своем шаге. Дэвид, как опытный ассистент, вовремя подсовывал мне под руку коробочку, чтобы поймать в нее крохи алого порошка. — Зря стараешься, — вдруг проговорил Том. — Она уже нашла свою рабочую двойку. Я, едва не обжегшись, резко обернулась. Одногруппник, устав сражаться с цветком, вальяжно обмахивался тетрадкой. — И? — мрачно поинтересовалась я. Дэвид стушевался, но в его глазах блеснуло любопытство. Райли, занятый тем, что выговаривал Одри, не обратил внимания на наши перешептывания. Том придвинулся ко мне ближе. — Я бы понял, выбери ты мэтра Оуэна, — с наигранным дружелюбием ответил Том и выдержал паузу: — Но боевик, Аурелия? Ты серьезно? — О чем ты? — не поняла я. — Какой еще боевик? Дэвид потрясенно распахнул рот, боясь упустить хоть слово. К своему неудовольствию, я заметила, что Дин тоже прислушивается к нашей перепалке.