Я смотрела на него, как завороженная, снизу вверх. В силе и уверенности, которые он излучал, было что-то поистине притягательное. — Да, мне шепнули, что иначе будущее меняется, и вы теряете возможность на него повлиять. Наваждение рассеялось, а разум заработал с удвоенным азартом. Интересно, кто просветил Джейсона? Вряд ли это был Джонатан. Возможно ли, что в этом все-таки замешаны заговорщики? Я вскинула на Джейсона задумчивый взгляд. Прикосновение его пальцев к моим больше не дурманило голову, и голос прозвучал ровно. — Это правда, — призналась я. — Мне нельзя ни с кем делиться своими видениями. — Но ты меня в них видела, верно? Я молча опустила глаза, рассматривая его из-под опущенных ресниц. На шее Джейсона запульсировала венка, а на крепких руках проступили мышцы. — Ясно, — коротко сказал он. — Это все, что я хотел знать. Я удивилась. На моей памяти еще никого не мог удовлетворить столь расплывчатый ответ. — Джейсон? — Ну а ты, как я понимаю, тоже узнала все, что хотела: я не связан с заговорщиками. И да, не за что. Он резко убрал руку и отошел, чтобы вернуться на кровать. Закусив губу, я молча наблюдала за тем, как он снова уселся ко мне лицом и уткнулся затылком в стену. В комнате будто повеяло холодом. — Ладно, — пробормотала я и после паузы все-таки потянула ручку двери на себя. — Аурелия, я не стану игрушкой в чужих руках. Вам с Оуэном стоит иметь это в виду. Я вздрогнула: возможно, из-за того, что Джейсон впервые назвала меня по имени, а может быть, из-за непривычных жестких, металлических ноток в его хрипловатом голосе. Кивнув, я ретировалась за дверь, где меня уже ждали потерявшие терпение охранники и разошедшийся не на шутку Бред. ГЛАВА 15 Сердце стучит так громко, что, кажется, заглушает все прочие звуки. Я словно в толще воды — отголоски драки доносятся до меня не сразу. Сначала я медленно смотрю влево, затем — вправо. Везде царит хаос: стражники дерутся с мужчинами в масках, пышно разодетые придворные бегут со всех ног в сторону выхода из бального зала. Люди падают, но в ужасе продолжают ползти дальше. Я вижу, как их рты раскрываются в безмолвном крике, но не слышу его. Я все еще словно в вакууме. Кого-то из упавших нагоняет человек в маске и протыкает мечом. Прямо в спину. Эта картинка будто включает меня: звуки обрушиваются лавиной. Звон мечей, свист боевых заклинаний и… — Аурелия! Я резко оборачиваюсь. За моей спиной стоит Оуэн. Его щека рассечена, одежда порвана, волосы больше не стянуты в хвост, а рассыпались по плечам. Я невольно делаю шаг к нему, затем еще один. Позади меня с шумом срывается с крючка огромная позолоченная люстра. Ее осколки разлетаются во все стороны, один из них царапает мне руку, и я, охнув, дотрагиваюсь до пораненной кожи. На моих дрожащих пальцах остается кровь. Меня мутит, в глазах темнеет. Я поднимаю голову и сталкиваюсь взглядом с Оуэном. Понимание штормовой волной накрывает меня, когда он, кивнув, оглядывается. В нескольких шагах от него король под прикрытием единственного стражника устремляется к кругу портала. Золотая корона с рубинами падает с седой макушки и откатывается под ноги человеку в черной маске. Он ставит на нее ногу в тяжелом высоком сапоге и решительно распрямляет ладонь. С пальцев срывается боевое заклинание, на лету трансформирующееся в серебристый серп. На лице мага проступает победная улыбка. И он, и я понимаем, что король не успеет скрыться в портале. Свист рассекающего воздух серпа резко прерывается глухим, чуть хлюпнувшим звуком, от которого холодеет душа. Даже не поднимая глаз, я уже знаю, что увижу. Но все-таки я смотрю в нужную сторону. В груди Оуэна торчит загнутая ручка серпа, наполовину ушедшего в его тело. Король за его спиной ныряет во вспышку золотистого света. На паркет, где секунду назад были король и стражник, задыхаясь, падает Оуэн. Я не слышу собственного крика. Со всех ног я бросаюсь к Оуэну и в ужасе дотрагиваюсь до него, стараясь не задеть рану. Его пиджак и рубашка в крови, из стремительно стекленеющего взгляда уходит жизнь. Меня трясет, я реву, как впавший в отчаяние зверь. Оуэн разжимает губы, чтобы что-то сказать, но вместо слов из его рта выплескивается густая багровая кровь. Он кашляет. Его ладонь находит мою, сжимает, чтобы через мгновение ослабнуть. Навсегда. Оуэн все еще смотрит на меня, но его душа уже покинула тело. На меня взирают, не мигая, мертвые, так хорошо знакомые глаза. Мое сердце разрывает от боли и… — Нет! Я рывком поднялась в постели. Все лицо было мокрым от слез, и я чисто механически смахнула их со щек рукавом ночной сорочки. В груди все клокотало от душивших меня рыданий. — Эй! — На кровать спикировал сонный Бред. В темноте его оранжевые глаза казались двумя огарками тлеющих свеч. — Что случилось? — Сон, — выдохнула я и обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. — Мне приснился сон. — Ну это понятно, — рассудительно сказал Бред. — Обычный или… Я помотала головой и, не в силах справиться с собой, откинула одеяло и спустила ноги на пол. Ступни тут же закололо ледяными иголками (пол успел остыть), но это только придало мне решительности: лучше чувствовать холод тела, чем души. Я подхватила халат, наброшенный на стул, и сделала несколько шагов по комнате, чтобы просто успокоиться. — Ага, понятно, — протянул Бред и склонил голову набок. — Дать альбом, зарисуешь? Я как раз опустилась у камина, чтобы развести огонь. Кочерга выпала из дрогнувших рук. — Нет! — вырвалось у меня. — Ни за что! Сама мысль о том, чтобы запечатлеть смерть Оуэна, казалась кощунственной. Конечно, мне все равно придется это сделать, ведь важно не упустить детали, но не сейчас. Пожалуйста, не сейчас! Повинуясь мысленно выведенной руне и щелчку пальцев, в камине неохотно вспыхнул огонь. Он робко коснулся поленьев, а затем с удовольствием зашуршал ими, облизывая дрова алым языком. Раздался шорох крыльев. Я вздрогнула, когда на плечо опустился Бред. — Ты вообще в порядке? Не отрывая взгляда от пламени, я с трудом выдавила: — Нет. Пожалуй, нет. — Расскажешь? Когда ответа не последовало, Бред вздохнул. — Что я могу сделать? Я горько усмехнулась. Хотелось бы мне знать, что тут можно сделать… Почти тут же эта отравляющая отчаянием мысль ушла, сменившись другой. — Позови Оуэна, — порывисто попросила я, вскинув голову. — Пусть он придет порталом. Бред смерил меня подозрительным взглядом (наверное, сомневался в моем душевном здравии), но спорить не стал и молча вылетел в окно, чтобы раствориться в черноте безлунной ночи. Я запахнула халат потуже, но не стала одеваться — сил на это уже не было. Во мне разрастался вибрирующим напряжением ком, перед глазами снова и снова вставали картины предсказания. Тут уже не до правил приличия. Увиденная во сне смерть Оуэна так сильно выбила из равновесия, что я на пару минут забыла о том, что мне под силу изменить будущее. Но не одной. Только вместе с Оуэном мы можем воздействовать на рисунок судьбы. И ждать утра, чтобы спокойно все обсудить, никак нельзя! Вдруг счет идет на часы? Чувствуя, что мною снова овладевает паника, я прикрыла глаза и постаралась дышать носом. Я не могу потерять Оуэна. Только не его. Спальню осветила вспышка портала. Из еще тлеющего на полу круга шагнул Оуэн. Он был одет в домашнюю темно-синюю пижаму из просторных штанов и не менее свободного верха с высоким воротом. При виде живой и целой меня Оуэн немного расслабился, но все равно с недоумением оглядел спальню, будто выискивая спрятавшегося под кроватью преступника. — Что случилось? — взволнованно спросил он. — Ты как? — Я… Горло сдавил спазм, и я не смогла проронить ни слова. Вместо этого я молча смотрела на Оуэна. В глазах защипало, и щеку обожгло сорвавшимися слезами. Устыдившись, я торопливо опустила голову, прячась за завесой волос, и облизнула соленые губы. — Тебе приснился я? — тихо спросил Оуэн. Я вздрогнула и посмотрела на него со смесью ужаса и облегчения: — Ты знаешь, что ты… — Умру? Да, я уже видел это. Пока потрясенная я пыталась переварить услышанное, он опустился на пол рядом со мной и скрестил ноги, сев в любимую позу всех йогов — в позу лотоса. Сделал это так непринужденно, что не оставалось сомнений: ему так комфортно. В отблесках камина его лицо казалось старше. Из-за игры света и тени мне виделся на его щеке длинный тонкий шрам — тот, что был в моем сне. — Я не понимаю, — шепотом призналась я.