Но вряд ли обо всем об этом следовало знать Бриззине, поэтому я сказала: – Ну… его величество – человек занятой. Может быть, ему просто некогда, а потом вернется, когда закончит со срочными делами. – Если бы! – почти всхлипнула Бриззина. – Нет. Он сегодня явился к ректору и заявил, что всему, что ему было надо, он уже научился и готов заняться всерьез законотворчеством. Мол, у него есть несколько идей о новом устройстве королевства, и ему их надо обдумать в тишине и спокойствии. Вот уж действительно странно. Последнее, в чем я могла бы заподозрить его величество, так это в любви к тишине и спокойствию, хотя застала же я его в одиночестве в королевском парке. В общем, как бы то ни было, завтра мы с ним встречаемся, вот я сама его и спрошу. – Вернется еще твой король в академию, – обнадежила я Бриззину и быстро юркнула в свою комнату, пока на меня не начал выливаться новый поток ее стенаний. Закрыла дверь, включила свет, огляделась по сторонам и шепотом воскликнула: – Ну как же тебе не стыдно! Моя Мася, которую я три часа кряду искала по студенческим домикам, с самым невинным видом сидела у меня в комнате, соорудив себе гнездо в новой коробке! Она выткала небольшой коврик и уютно на нем устроилась. Стены на этот раз не тронула. – Ну и что ты тут делаешь? Она, разумеется, не ответила, только подбежала и потерлась об меня мохнатыми лапами. Что же, понятно. Творчество творчеством – а жить одному не каждому захочется. – Ох, горюшко ты мое, давай ужинать. Нашлась и ладно. А как с этим быть, подумаю завтра. Глава 24 Утром решать ничего не понадобилась. Моя Мася, разделив со мной завтрак и доев последние крошки, тут же рванула к открытому окну. Минута – и только ее и видели. Ага, понятно, вот как она решила. Жить она будет со мной, там, где есть ее собственная личная коробка и человек, который выдает вкусняшки. А заниматься творчеством (или что там для пауков плетение паутины: тяжкая работа, жизненная необходимость, любимое дело) в общем, на работу она будет ходит в студенческие домики. Что ж, вполне логично и меня тоже устраивает. Вроде бы и питомец есть, и караулить его не надо. * * * Академия гудела, как разбуженный улей. Студенты шушукались между собой, передавая друг другу сплетни. Обсуждали что-то, делали круглые глаза, всплескивали руками. И даже я, хотя так и не обзавелась друзьями и подругами, с которыми можно посплетничать, все-таки краем уха услышала, в чем дело. – Молодой король Алард и правда решил на какое-то время отойти от дел. Это казалось странно, но в целом, хоть как-то можно было понять: ему и без того выдалось непростое время, неудивительно, что он решил немного отдохнуть, – долетал до меня понимающий шепот. А мне хотелось кричать в голос: «Эй, вы что, издеваетесь?» Вот уж точно король не выглядел уставшим. Нахальный мальчишка, и черти в глазах пляшут. Такие даже не думают о том, чтобы уйти на покой. Наоборот, так и прикидывают, что бы героического совершить, и как бы пригласить на свидание симпатичную студентку. Но тут же от другой плотно сбитой кучки студентов до меня долетало: – Но выпустить из тюрьмы Голайна и поставить его наместником на время своего отсутствия – это же вообще ни в какие ворота! Что? Я не поверила своим ушам. Должно быть, подслушивание просто не входит в число моих талантов, вот и слышатся всякие глупости. Я получила возможность сделать несколько шагов в сторону сплетничающей компании и выяснила, что не ошиблась: да-да, с сегодняшнего дня всеми государственными делами занимается принц Голайн. А король просто с головой ушел в законотворчество, такое у него нынче хобби появилось. Ерунда какая-то. Я вспомнила все, что слышала о королевском брате. Кто бы о нем ни заговаривал, ни слово хорошего не сказали. И этому человеку Алард уступил трон, пусть даже временно? – Может, это заговор? – донеслось от еще одной компашки, и я аккуратненько, шажок за шажком, переместилась туда. – Вдруг Голайн посадил короля в темницу и теперь сам говорит от его имени? – Нет-нет. Принц Алард все решал сам, и к ректору сам пришел, и перед министрами сам выступил. Они его своими глазами видели. И даже в королевские казематы за братом сам спустился и сам же его вывел. Ни малейших сомнений, все это безобразие устроил король лично. Занятия прошли как в тумане. Я и присутствовала на лекциях и в то же время отсутствовала. Мыслями я была далеко. Впрочем, никто этого не заметил. Похоже, преподаватели пребывали в не меньшем шоке. Мне кажется, и они тоже иногда оглядывались по сторонам и не понимали, что это за место и что они тут делают. В общем, я еле-еле дождалась конца последней лекции и даже не обедая, забежала с свою комнату, схватила орхидею в коробочке и рванула к Гариетте. Радостного предвкушения свидания уже не было, было желание взять короля за грудки и хорошенько встряхнуть. И спросить у него, не с ума ли он часом сошел, что такое творит. – Ты только взгляни на это платье, – пропела Гариетта, показывая мне на новое облако, теперь уже сиреневое. И хоть мысли у меня сейчас были совсем не о платье, не оценить такую красоту я никак не могла. – Прелесть, – ахнула я, разглядывая замысловатую вязь вышивки. – Налюбуешься еще. Давай собираться, времени-то в обрез, – проворчала Гариетта. – во сколько тебе портал откроют? – Не откроют, – ответила я растерянно. – Его величество написал, что вот это – артефакт. – Я показала ей цветок орхидеи. – Надо только оторвать лепесток. – Ничего себе! – В глазах Гариетты мелькнуло искреннее удивление. – Да у тебя доступ во дворец повыше, чем у любого министра. Похоже, наш король совсем потерял голову, – покачала она головой. Я вздохнула. Очень похоже, и дело тут вовсе не в артефакте, который он мне презентовал, хотя вполне возможно, что все это звенья одной цепи. Видимо, такой уж человек наш король, если и сходит с ума, то сразу по-крупному и по всем направлениям. Платье село на меня идеально, и прическа, которую соорудила Гариетта, тоже была хороша. И все же, глядя на себя в зеркало, я не испытывала того восторга, что и в прошлый раз. Предчувствие был очень и очень нехорошее. – Пора? – спросила я у Гариетты. – Да, пожалуй, опаздывать не стоит. Ну-ка дай свое украшение. – Какое? – не поняла я. Она бросила на меня укоризненный взгляд. – Так вот же, королевский подарок. – Гариетта аккуратно открыла коробочку. – Это цветок, а не украшение! Она со вздохом, мол, «ничего ты не понимаешь», достала из коробки орхидею и ловко закрепила ее мне на запястье. Белая с розоватыми прожилками орхидея отлично смотрелась с моим платьем. Повезло, а ведь выбери я для наряда другой цвет, могло бы и не подойти. – Только вот одного король не предусмотрел: если ты оторвешь лепесток, его же не будет. И украшение станет не слишком-то того… А ведь и правда, отправлюсь на свидание с ободранным цветком на руке. Впрочем, сейчас это уже не имело никакого значения. Я взялась за лепесток, он оказался нежным и шелковистым, легонько потянула и лепесток оторвался. – Королевский дворец, – прошептала я. Портал открылся прямо в каморке Гариетты. – Ну ты даешь! Ты своим порталом могла бы мне тут мебель переломать. Хоть бы в сторонку отошла, – ворчала Гариетта, а я изумленно смотрела на свое украшение. На том месте, где я только что самым варварским образом оторвала лепесток, уже красовался новый. Ух ты, получается, у меня безлимитный открыватель порталов? Куда угодно, в любую точку королевства. Нет, его величество однозначно сошел с ума, и мне следует сообщить ему об этом как можно скорее. – Постой, – окликнула меня Гариетта. Она окинула меня критическим взглядом и заявила: – Чего-то не хватает. Я тоже взглянула в зеркало. Пожалуй, что и так. Великолепное платье, а прическа и даже орхидея на запястье – все смотрелось отлично. И все же была в том какая-о незавершенность. – Ничего страшного, – сказала я. Беспокойство о короле было слишком сильным, чтобы заморачиваться по поводу неидеальности моего внешнего вида. – Сейчас. Гариетта открыла шкатулку и достала из нее изящную брошку розового кварца. Приколола в центре лифа. – Ну вот, совершенно другое дело! Я снова поглядела в зеркало. И правда, так выглядело гораздо лучше. Эта маленькая деталь сделала образ безупречным. Я решительно сделала шаг в портал.