– Иди в зал, сейчас будет выступать «Небесный Шут». Я присвистнула. Самая известная рок-группа, по крайней мере, на юге. Пожалуй, на это стоило взглянуть. Убедившись, что твердо стою на ногах, я вышла в зал, ища глазами Эри. Подруги нигде не было видно, а идти ее искать к буфету не хотелось: там, как и всегда, собралась целая толпа. Группы на сцене еще не было, играла какая-то медленная музыка. – Вы часто обманываете, Дейна? – раздался голос у меня за спиной. Кэдерн Элвид улыбался, держа в руках несколько красных роз. – Вы о чем? – Вы обещали мне белое платье. – Он окинул взглядом мой наряд. – Почему вы так одеты, Дейна? Я вздохнула, отводя глаза. Ему почему-то признаваться не хотелось. – У вас нет денег? – Кэдерн догадался сам, но, вопреки моим ожиданиям, вопрос прозвучал мягко. – У кого сейчас есть деньги? – Это вам. – Директор протянул мне три розы. – Они вроде как вечные. Я снова залилась краской. – Спасибо. – Можно вас пригласить? – Что? – Я удивленно моргнула. – Танцевать, Дейна. Вы ведь танцуете? Или только играете? – Я… танцую, наверное, – пробормотала, вконец смущенная. Кэдерн забрал у меня цветы и весьма небрежно положил их на столик. Мы вышли на танцпол. Студенты, которые замечали директора, почтительно расступались и кидали на меня удивленные взгляды. – Расслабьтесь, Дейна, – улыбнулся Кэдерн. – Я не волк и не собираюсь вас есть. Я вымученно улыбнулась, но напряжение между нами ослабло. Я чувствовала, как дрожат мои пальцы, лежащие на его плечах, и как крепко его руки сжимают мою талию. Мы танцевали близко – непростительно близко для директора и студентки. И мне это нравилось. Нравилось настолько, что я совершенно растерялась. – Вы написали письмо Смилю? – вдруг спросил Кэдерн. – Да, – без зазрения совести соврала я. – Передам ему после бала. – Хорошо. Все же я, хоть и не хочу портить вашу репутацию, сторонник разбирательства. Видя, что эта тема мне явно неприятна, Кэдерн замолчал, прижав меня к себе еще крепче. Мне хотелось напомнить директору о правилах приличия и в то же время… не хотелось. Было что-то в этом танце – что-то, что я упустила. – Вы чудесно сыграли. У вас талант. – Спасибо. По правде говоря, я так никогда не играла. Это все Коль с его спецэффектами. – Красиво, – шепнул Кэдерн, наклонившись к моему уху и обогрев дыханием шею. – Вы знаете, что серебряный – цвет королевской семьи? Я задержала дыхание, пытаясь понять, намекает он на что-то или нет. В конце концов решила, что просто пришлось к слову. – Знаю. Хороший получился бал. – Жаль, что ваша подруга здесь без пары. Я хотел бы отпустить Тара, но не могу. Я слишком завишу от мнения большинства… во всяком случае, в вопросах, касающихся управления университетом. – Вы верите, что Тар невиновен? – Конечно. Дейна, я знаю своих студентов. Каждого. – И меня? – Я почувствовала желание немного пококетничать. – И вас, Дейна. Вас особенно. Последнюю фразу он сказал очень тихо, но у меня перехватило дыхание. – Господин директор… Мы одновременно посмотрели друг другу в глаза и замерли. Я боролась с искушением закусить губу в предчувствии его действий, он, очевидно, боролся с желанием этих самых действий. Неизвестно, кто выиграл, но, когда он склонился ко мне, я вдруг увидела Смиля и Лувана, направляющихся к выходу. В руках Смиль держал какой-то сверток. – Мы играем рок! – Кто-то оглушительно ударил по барабанам. – Простите меня, – вырвалась из объятий Кэдерна, – я не могу остаться! – Дейна, – он выглядел виноватым, – извините, я не хотел… – Нет! Дело не в этом. Просто мне очень нужно бежать, я потом все объясню. Забыв на столе розы и оставив растерянного директора стоять посреди танцпола, я выскочила из зала. Но ни Смиля, ни его дружка поблизости уже не было. * * * Никогда не считала себя жестоким человеком. То, что я делала, жестокостью вряд ли можно назвать, как и Игнета сложно назвать невинной жертвой. Неизвестно, сколько на его счету девушек, не вовремя попавшихся в руки. Чувство сожаления, что я испытывала, скорее можно связать с самим фактом причинения боли живому существу. Я не любила насилие, но и не гнушалась пользоваться им при случае. Таких ситуаций бывало немного, но они все же происходили. Но вот на чувствах калеки я еще не играла. Игнет спал. Повязка на его глазах занимала половину лица, фиксируя лекарственные примочки. Как мне говорили, пока еще он находится под действием обезболивающего заклинания. Поделом. – Игнет… Он тут же проснулся, прислушиваясь и поворачивая голову во все стороны. – Привет. Это Дейна. Узнал? – Чего тебе, дрянь? – буркнул Игнет. Впрочем, в его голосе явно слышался страх. – Давай вежливее, а? – хмыкнула я. – Да пошла ты! – Фу, – я поморщилась, – грубость какая. Игнет, это ведь Смиль подставил Тара, да? Они куда-то пошли сейчас. Если скажешь куда, я сниму заклинание. – Что? – С лица Игнета мигом слетела злость. Он был похож на растерявшегося первокурсника, а не на одного из самых опасных парней в универе. – Последствия заклинания действуют долго, Игнет. И их может снять тот, кто наложил. Если обладает достаточной силой. Я – обладаю. Поскольку вы не признались, что пытались меня изнасиловать, тебе предрекают слепоту. Представляешь, каких проблем можно избежать, если я сниму заклинание? К слову, Кэдерн знает, чем вы занимались на озере. Нужно ли говорить, что он не просил меня даже попытаться тебе помочь? Ты понимаешь, Игнет? Он молчал. Все-таки трудно разговаривать с человеком, глаза которого не видишь. – Хочешь остаться калекой? Мешать не буду. Я встала, незаметно скрестила в кармане пальцы на удачу. – Смиль давно торгует дурманом, – глухо откликнулся Игнет. – У него тайник у источника. Встречается с заказчиками обычно ночью. – И кто заказчики? – Ребята из богатых семей. В основном берут для девчонок, ну… ты понимаешь. Есть те, кто серьезно употребляет, а есть те, которые для родителей. Смиль имеет на этом неплохой заработок. – Он подбросил Тару наркотик? – Конечно. Смиль знал, что Тар забрал твои вещи и позвал на помощь. – Понятно.