– Надписи. Они на латыни? Я прочитал их. Сперва с одной стороны лезвия, потом с другой. – Ego autem non exspecto aeternitatem. Sempiternus sum. – Что это значит? – Я не жду вечности. Я сам вечность. – Вечность… – прошептал Том, глядя на лунный камень. Затем он заглянул в ящик. Там лежали кожаные ножны – и более ничего. – А где шпага для тебя? Я вздохнул. – Полагаю, тамплиеры заметили, что со шпагой я опаснее для своих друзей, чем для врагов. – Это неправильно! – вознегодовал Том. – Ты тоже должен получить подарок! И Салли! – Всё в порядке, – сказал я. – Мне ничего не нужно, – в свою очередь проговорила Салли. – Достаточно того, что вы вернули мой медальон. – Какой медальон? – спросил Том. – Со святым Кристофером. Я бы очень расстроилась, если бы он пропал. Мы с Томом переглянулись. – Но мы его не возвращали, – сказал я. – Он потерялся в Нотр-Даме. Теперь у Салли был озадаченный вид. Она вытянула из-под платья серебряную цепочку. – Смотрите. Невероятно, но между пальцами Салли поблёскивал медальончик её бабушки. Она с благоговением смотрела на него. – То есть… Похоже, ты всё-таки получила подарок, – потрясённо сказал я. – Как тамплиеры его нашли? И как, чёрт возьми, умудрились повесить тебе на шею? – Погодите-ка, – вступил Том. – Выходит, только ты ничего не получил? Это возмутительно! – Ничего страшного, – поспешил я заверить Тома. Хотя, по правде говоря, был несколько разочарован. Однако, как выяснилось, подарок приготовили и мне. На следующее утро, когда мы отправились навестить Марина и Симона, меня догнал уже знакомый мальчишка. – Мсье! Мсье! Я обернулся. – Вы обронили это, мсье, – сказал он и вложил мне в руку кожаный мешочек. – Это не моё. – Разумеется, ваше. Я видел, как вы его уронили. – Но… Мальчишка уже убежал и скрылся за углом, прежде чем я успел его удержать. Недоумевая, я развязал шнурок и заглянул в мешочек. Блеснуло золото. Я запустил пальцы внутрь и вынул монету. Это был флорин с крестом тамплиеров. Когда мы прибыли в дом Шателенов, Симон сам открыл нам дверь. Глаза у него были красные и припухшие: он плакал. У меня замерло сердце. – Что случилось? – Дядя Марин, – сказал Симон. – Он… Его нет. Мгновение я надеялся, что Марин просто ушёл из дома неведомо куда, как иногда делают люди в маразме. Но, конечно, Симон имел в виду совсем другое. – Это произошло ночью, – сказал Симон, ведя нас в кабинет графа. – У него был ужасный день. Дядя всё путал и очень злился. Он даже не стал пить бренди. Просто сидел в кабинете и смотрел в огонь. Я пытался дать ему лекарство мастера Бенедикта, но дядя швырнул его в меня. Не хотел разговаривать. Тогда я попытался сам поговорить с ним. Рассказал о твоих успехах. О том, что сокровище спрятано во Дворе Чудес, и ты это выяснил. Правда, не стал говорить, что слуги графини опередили тебя. Мне показалось, дядя малость взбодрился. Он посмотрел на меня и спросил: «Бенедикт нашёл сокровище тамплиеров?» Я ответил: «Да, нашёл, но снова потерял». А дядя Марин только улыбнулся и сказал: «Передай Бенедикту, что утром мы будем разгадывать новую загадку». – Симон вздохнул. – Наверное, мне стоит радоваться, что дядя умер счастливым. Но… Он не договорил. Мы вошли в спальню Марина. Здесь уже было четверо слуг и священник. Мы с грустью наблюдали, как он помазал голову старика маслом, проводя обряд над усопшим. Потом слуги завернули тело в саван и унесли его. – Мне надо договориться с отцом Мартином насчёт мессы, – сказал Симон. – Подождите в кабинете, ладно? Я скоро к вам присоединюсь. – Мы лучше пойдём, – сказал я. – Прости, думаю, тебе сейчас не до нас. – Нет, пожалуйста, не уходите! Вы были его друзьями. И… мне не хочется оставаться одному. Мы пошли в кабинет Марина. Камин был холодным, а бокал для бренди – пустым. Том начал было складывать дрова в камин, но остановился. – Без него здесь плохо, – тихо сказал он. Я его понимал. Меня тоже охватила печаль – из-за смерти Марина и из-за того, что не стало ещё одного друга мастера Бенедикта. Я посмотрел в пустой камин и мысленно проговорил: «Пожалуйста, Марин, когда вы попадёте на небеса, расскажите мастеру Бенедикту, как сильно я по нему скучаю». Мы ждали. Внезапно раздался стук в парадную дверь. А через минуту вошёл Симон, держа письмо. Вид у него был озадаченный. – Вы говорили кому-нибудь, что едете сюда? – Нет, – ответил я. Он нахмурился и протянул мне конверт. – Это тебе. И впрямь, письмо было адресовано мне. Не барону Эшкомбу, а именно мне. И я похолодел, увидев почерк. Он был моим собственным. Кристофер Роу Особняк Шателенов Остров Нотр-Дам, Париж Трясущимися руками я вскрыл конверт. На печати была изображена искусно нарисованная птица с острым клювом. Я сломал её и увидел текст внутри – тоже написанный почерком, похожим на мой как две капли воды. А когда я начал читать, кровь похолодела в жилах. И показалось: заледенела сама душа. Любезный Кристофер! Поздравляю с победой. Ты сделал невозможное: нашёл сокровище тамплиеров, а это не удалось больше никому, включая и меня. Не волнуйся, я никому не расскажу, что произошло на самом деле. Мне нравится, что нас с тобой теперь связывает общая тайна. И хотя я весьма обижен, всё же должен признать: было завораживающе наблюдать, как работает твой ум и смекалка. Теперь я понимаю, почему мастер Бенедикт выбрал тебя в ученики. Вероятно, упоминание о наставнике тебя удивило? Уверен, что Бенедикт никогда не рассказывал обо мне. Посему я скажу кое-что: многие годы он был для меня настоящей занозой. А теперь, когда он умер, появился ты – и занял его место. И хотя я стараюсь не завидовать твоему успеху, он мне дорого обошёлся. Ты должен мне, Кристофер, а я всегда получаю свои долги. Твой первый платёж – жизнь Марина Шателена. Нет, он умер не от своей болезни. Я отравил его и тем самым оставил тебе подсказку. Прежде чем ты начнёшь поиски, имей в виду: я убил его не потому, что он представлял для меня угрозу. Я сделал это, зная, что его смерть повредит Блэкторну и причинит тебе боль. В конце концов, гораздо интереснее сражаться с противником, который понимает, каковы ставки в игре. Я намерен сделать с тобой то, что должен был сделать с твоим учителем ещё много лет назад: я заставлю тебя страдать. Буду отнимать у тебя всё, что ты любишь, – одно за другим, пока не останемся только мы с тобой. И когда я оберу тебя дочиста, ты поймёшь. Найди подсказку, которую я тебе оставил. Обдумай всё хорошенько. И разберись, что это может значить. Спешить некуда. У меня ещё есть дела, которые надобно завершить, прежде чем мы начнём игру. До тех пор – будь здоров, Кристофер. Наслаждайся жизнью, пока у тебя она есть. Когда я буду готов – я приду за тобой. Ворон Краткая историческая справка Его называли Городом Света. В то время, когда Кристофер въехал в ворота Сен-Дени, Париж находился в процессе одной из самых удивительных трансформаций, которую только может претерпеть город. Он избавлялся от своих средневековых корней и модернизировался – не случайным образом, а в соответствии с замыслом. В 1601 году Генрих IV, дед Людовика XIV, объявил парижским властям, что «Его Величество намерен сделать город, в котором собирается провести остаток своих дней, прекрасным и великолепным. Превратить [Париж] в отдельный мир и сделать его чудом света».