– Чтобы расшифровать, сделаем следующее. Начнём с первой буквы ключа в строке: А. Затем будем двигаться вдоль столбцов, пока не найдём букву шифра, которая соответствует ей, – Ю. И далее смотрим, какая буква будет на самом верху столбца. Это и есть первая буква расшифрованного сообщения: Ю. – Переходим к следующей букве. В ключе это Р… и Т в квадрате. Получаем В. – И так продолжаем, пока не дойдём до конца, – сказал я. А потом проделал это. Но чем дальше я писал, тем сильнее сжималось сердце. Ибо когда я закончил, передо мной возникла полная белиберда. ЮВЪЙДВЬАФСРЦГОНЮЮФЗЪЮЪКПОЙЦ – Не работает, – констатировал Том. Удручённый, я рухнул на стул. Марин положил руку мне на плечо. – Секундочку, Питер. Погоди отчаиваться. Мы ещё не всё рассмотрели. Он указал на первую строчку, написанную на холсте. le roi meurt. sauvez-le – Это по-французски? – спросил Том. – Да, – отозвался я. Вообще-то, я помнил о первой строке. Просто думал, что ключевым словом является «Аркадия». – Тут сказано: «Король умирает. Спасите его». Глаза Тома расширились. – Постойте… Они говорят о Людовике? – Не может быть. Картине почти тридцать лет. Когда было написано это послание, Людовик ещё даже не родился. Марин кивнул. Вдобавок ни в одной из известных мне загадок, кроме проклятия де Моле, не было угроз в адрес короля. «Король умирает. Спасите его». Слова Марина заставили меня задуматься. – Может, это ещё одно упоминание о принце крови? – Не исключено. – Марин постучал по губе большим пальцем. – Хотя «спасите» – любопытное указание. Интересно, связано ли это со следующей строфой в стихотворении. У нас оставалась ещё одна, которую надо было расшифровать. Но пламя костра вечно в нашей груди, Ты города сердце найди. – Видимо, вы не знаете, где находится «сердце» города? – спросил я Марина. Некоторое время старик сидел молча, потягивая бренди. – Это вопрос, который я обдумывал целую вечность, – наконец ответил он. – Трудно сказать наверняка. Самая старая часть Парижа, из которой вырос весь остальной город, это остров Сите. Далее можно было бы предположить, что с духовной точки зрения сердцем острова является собор Нотр-Дам. Я сомневался, что это правильный ответ. – Мы уже были в Нотр-Даме, – сказал я. – Первая строфа стиха направила нас туда, а вторая показала, где в соборе найти следующую подсказку. Значит, искать уже ничего не надо. Почему же в стихотворении сказано: «найди»? – Вероятно, ты прав. Хотя, как ты знаешь, тамплиеры – мастера уловок и двусмысленностей. Если будешь помнить об этом, то, возможно, доберёшься до ключа. – Марин ещё немного подумал. – Или речь идёт о Лувре?.. Он построен в двенадцатом веке и в каком-то смысле является сердцем Парижа. За прошедшие века он побывал крепостью, сокровищницей, тюрьмой, а последние сто пятьдесят лет – это резиденция французских королей. С политической точки зрения Лувр – сердце города и всего народа. У меня в голове царил полный сумбур. Я вдруг почувствовал, что невероятно устал. Мне было не по себе. Мы так близко подошли к ответу – и снова уткнулись в тупик. А в тепле комнаты клонило в сон. – Нам нужно вернуться в Пале-Рояль. Поскольку мысли Марина путались – как и мои собственные, – я приготовил для него успокоительное по рецепту мастера Бенедикта и оставил старика на попечение Колетт. Потом мы с Томом попрощались и ушли. На обратном пути мы почти не разговаривали. Том всё время оглядывался по сторонам, проверяя, не следят ли за нами какие-нибудь убийцы, закутанные в плащи. Я был погружён в свои мысли. Когда мы проходили мимо Лувра, Том остановился. – А почему ты думаешь, что он не может быть сердцем города? Я пожал плечами. – Это как-то неправильно. Загадку задали тамплиеры, а мы точно знаем, что они не любят французских королей. Стали бы они называть дом своих врагов сердцем города? – Наверное, нет. – Том немного поразмыслил. – Тогда как насчёт старых владений тамплиеров? Там было их сердце, верно? Подходит ли под это наше стихотворение? – Может быть. Но тамплиеры не живут там уже много веков. И Большую Башню давно никто не использует. Можно ли назвать её сердцем города? Она практически заброшена. Если только, как сказал Марин, это не было очередной уловкой. Мы вернулись в Пале-Рояль. Сильно раздражённый, я пинком открыл дверь. Ну неужели нельзя хоть что-то сделать простым? Или я слишком многого прошу?.. – Что будем делать? – спросил Том. Мне сейчас хотелось только одного – лечь. Мы вернулись в наши апартаменты, но не успел я плюхнуться на кровать, как кто-то поскрёб ногтем по двери. В парижских дворцах это заменяло стук. Том открыл дверь. Мальчик-паж сунул ему в руки письмо. – Сообщение для мсье. Мальчик ушёл, и Том протянул письмо мне. Барону Кристоферу Эшкомбу Пале-Рояль Я узнал петлистый почерк. – От Салли, – удивлённо сказал я и пробежал глазами послание. Дражайший лорд Эшкомб! Надеюсь, вы хорошо проводите время в Париже?