– Что такое? Энгль ничего не ответил, лишь показал на своё проклятие. Мельда побледнела. От чёрных губ на его запястье стали отходить тёмные линии, напоминающие древесные корни – они уже покрыли всё его предплечье. Лишь через несколько мгновений Тор понял, что эти чёрные линии – вены Энгля. – Нехорошо, – проговорил он, качая головой. – Совсем нехорошо. Энгль прижал руку к груди. – Проклятия – они словно пиявки. – Мельда говорила тихо и медленно, словно тон её голоса мог сделать смысл слов менее пугающим. – Они высасывают из про́клятого жизнь. Не сразу, но прошло уже несколько дней… От проклятия Мельды пока отошло лишь несколько незаметных линий. У Тора на руке картина тоже была похожая. Лишь Энгль начал по-настоящему гнить. Они решили назвать этот процесс гниением, потому что это слово звучало чуть приятнее, чем «умирание». * * * Ребята собирались уйти после завтрака, но, пока они ели, налетела гроза. Снаружи завывал ветер, а ставни ужасно громко хлопали по стёклам. Тёмные тучи кружили, словно стая волков, заперев их внутри мельницы. – Уйдёте сейчас, и лес вас сожрёт, – сказала старуха. И хотя она так подобрала слова, что у Тора чуть весь завтрак обратно не выскочил, она была права. Уходить прежде, чем наладится погода, – ошибка. Он посмотрел на Энгля; тот наклонился над тарелкой, прикрыв глаза. Мельда вскрикнула, и они помогли Энглю дойти обратно до комнаты. За несколько минут проклятие добралось уже до плеча. Пока Энгль отдыхал, а тучи поливали всё вокруг дождём, Тор внимательно перечитывал оставшиеся истории, надеясь найти в них хоть что-нибудь, что подскажет, куда идти дальше. Он пытался читать между строк. Он даже прочитал «Солнце и луну», хотя это даже не было мифом о чудовищах. И хотя «Армия костей» оказалась куда более полезной, ответить на главный вопрос она всё равно не помогла, потому что на карте не было никакого водоёма. Собственно, на ней не было ничего, что пряталось в Тенях. В отчаянии Тор спросил у старухи, нет ли поблизости озера, но та пропустила вопрос мимо ушей – что-то напевая, она раз за разом смахивала пыль с набора пожелтевшего фарфора. Он читал и читал, пока не наступил вечер, а потом, так ничего и не добившись, убрал «Книгу Куэнтос» обратно в рюкзак. Он сходил проверить, как там Энгль; тот мирно дышал, хотя проклятие уже добралось до его шеи. Не желая уходить – на случай, если Энглю станет ещё хуже, – Тор сел на пол и в конце концов уснул, опершись о кровать. Когда он проснулся, комната уже погрузилась во тьму. Тор моргнул раз, другой, потом вскочил. В глубине души он боялся, что, пока он спал, произошло что-нибудь ужасное – например, что его друг полностью сгнил из-за проклятия… или, того хуже, старуха запекла Энгля в начинку для пирожков. Глянув на кровать, Тор смог успокоить безумные мысли. Энгль был в порядке. По крайней мере, настолько в порядке, насколько возможно, учитывая обстоятельства. Он выскользнул из комнаты, потом постучал в дверь Мельды. Ему никто не ответил. Поняв, что это означает, он спустился на первый этаж и вышел на улицу. Ветер и дождь уже прекратились, но земля была до сих пор скользкой от грязи. Вечером заброшенная деревня выглядела ещё более зловещей; покрытые пеплом здания трудно было разглядеть. Он пошёл вперёд, вытянув руки, и продвигался на ощупь, пока глаза не привыкли к темноте. Даже луна, судя по всему, решила светить где-нибудь в другом месте, но вот в магазине одежды горели свечи, помогая сориентироваться. Тор увидел Мельду: та сидела согнувшись и шила им одежду, быстро, как настоящий мастер. Когда Тор открыл дверь, она подпрыгнула и схватилась за сердце. – Ты меня напугал, – сказала она. Впрочем, страх на её лице быстро уступил место удивлению. – Что ты тут делаешь? Он сел на табуретку рядом с ней. – Пришёл помочь. – Ладно, – сказала она, подозрительно глядя на него, потом пожала плечами. – На самом деле мне всё равно нужно снять с тебя мерки. Некоторые я угадала, но одежда бесполезна, если не подходит по размеру. Мельда развернула сантиметр, который, судя по всему, нашла где-то в лавке. Тор встал, раскинув руки в стороны; Мельда быстро сняла все необходимые мерки и записала их. – Мельда? – Да? – Я… я хотел… Она взглянула на него, в голубых глазах читалось нетерпение. – Да? – повторила она. Тор вздохнул. – Я хотел извиниться. Она удивлённо заморгала, потом опустила голову. – За что? – Прости, что я сбежал. Прости, что втянул в это тебя и Энгля. Прости, что подверг наши жизни опасности. Энгль лежит там, наверху, и умирает, и это всё моя вина. Голос Тора надломился, и он стиснул зубы. Мельда отложила сантиметр. – Ничего страшного, – сказала она. – Мы все ошибаемся. Ты же не заставлял нас трогать проклятие. Я сама виновата, что влезла. – Она покачала головой. – Я всегда везде лезу. – Нет, – быстро возразил Тор. – Мельда, если бы ты не влезла, я бы вообще не смог избавиться от проклятия. Это ведь ты сказала нам, где живёт всезнающая. Мельда пожала плечами. – Пожалуй. Они немного помолчали, потом Мельда глубоко вздохнула. – Я тоже хочу попросить прощения. Тор нахмурился. – За что? – За то, как вела себя в классе. Я изо всех сил старалась быть лучшей. Чтобы миссис Альма тоже так думала. Даже после того как ты дал мне свои учебники… Я не должна была так делать. Тор удивлённо посмотрел на неё. – Почему? Она резко выдохнула и схватилась за своё ожерелье. Тор заметил, что она всегда крутит его, когда нервничает. Он не один год видел это в классе, даже не догадываясь, что́ хранится в синем кулоне. – Прости, если из-за меня тебе было плохо. Я просто… я не могу себе позволить не учиться хорошо. Должно быть, я думала, что должна быть лучше тебя. Ну, твоя мама ведь касика! Как с таким тягаться? – Не всё в жизни – соревнование, Мельда. Она хмуро взглянула на него – скорее не разозлённо, а задумчиво. – Ой ли? Мне нужно стать лучшей ученицей класса, чтобы получить хорошую должность. Может быть, даже где-нибудь за пределами Эстрели, если там будут лучше платить. Я должна помочь своей семье. – Её нижняя губа едва заметно задрожала. – Папа недавно повредил спину. Кто знает, сколько ещё он сможет работать в шахте? А если он не сможет работать, то вся надежда только на меня. Тор чувствовал себя ужасно. Ему никогда не приходилось беспокоиться из-за родных – он разве что опасался, не узнают ли они, что он плавает по утрам. Самым неприятным в его жизни было то, что ему не нравится его эмблема. Но это всё казалось такой мелочью по сравнению с проблемами Мельды. Он не знал, что сказать, но очень хотел ей помочь… – Может быть, я предложу маме издать какой-нибудь новый закон? – спросил Тор. Мельда вытерла слезу со щеки. – Например, чтобы лекарства для твоих братьев не были такими дорогими или чтобы твой папа мог сменить работу? Её взгляд смягчился. – А ты в самом деле сможешь так сделать? – Конечно, – ответил он, потом нервно добавил: – Ну, конечно, если я её снова увижу. К удивлению Тора, Мельда улыбнулась. – Ты увидишь её, Тор. Мы не сдадимся без боя. Одной из своих многочисленных лент она завязала волосы в хвостик. Волос Мельды уже почти неделю не касалась расчёска, так что кудряшки свалялись в колтуны. Прежде чем вернуться к работе, она снова посмотрела на Тора. – Какую эмблему ты пожелал себе? – спросила она. – Ну, в Новый год? Тор вспомнил, с каким осуждением Мельда посмотрела на него, когда он рассказал, что пожелал избавиться от метки лидера. Но с тех пор уже прошло много времени. Он понял, что в этот раз она отнесётся к нему с бо́льшим сочувствием. – Эмблему ихтиандра. Чтобы дышать под водой, – тихо сказал он. Она кивнула и посмотрела на ткань, лежавшую на столе. – Логично. Тора её ответ явно удивил. – Твои волосы, – пожала плечами Мельда. – Они всегда были мокрыми. А на одежде был песок. Она протянула ему иголку с ниткой, и Тор приступил к работе, подражая её движениям.