– Ну, что это? – повторил Энгль. – Похоже на серебряного сокола. Налитые кровью глаза Энгля широко распахнулись. – Серебряного кого? Тор не сводил взгляда с птицы – птицы, которая вообще не должна была существовать, мистического посланника богов желаний. Сделав ещё несколько кругов, сокол полетел прочь. – По-моему, он хочет, чтобы мы шли за ним. В животе у него разгорелся огонёк волнения. Серебряный сокол помогает им – а это может значить лишь одно. Тор действительно ищет Грааль. Все трое последовали за величественной птицей; её серебряные крылья разреза́ли ночное небо, словно металлические ножницы. Они шли и шли – сначала несколько футов, потом метров, потом миль. Они проходили милю за милей, не нуждаясь ни в воде, ни в еде; периодически они прикрывали глаза от песка, но потом снова поднимали головы и смотрели на сокола, служившего путеводной звездой. Они бежали, невзирая на боль в ногах; они хватали ртами воздух, и казалось, что их лёгкие вот-вот лопнут; они двигались, хотя казалось, что кости вот-вот сломаются. Когда серебряный сокол наконец-то замедлил полёт, ребята были золотого цвета; слой песка покрыл их одежду и испачкал волосы Мельды. Маленькие песчинки напоминали крупинки соли. А потом птица остановилась в воздухе, по-прежнему взмахивая гигантскими крыльями, но не двигаясь с места. Она весело закричала, подбадривая их. Добравшись до птицы, они остановились прямо под ней. Тор сглотнул. Прямо впереди он увидел цвет. И это обрадовало мальчика как никогда. Зелёный. – Оазис, – сказала Мельда. И синий. Прямо перед ними лежало большое озеро, окружённое рядами кустов, невероятно высоких цветов, которые стояли склонившись, и миниатюрными деревцами с крохотными фруктами. Когда Тор поднял голову, чтобы поблагодарить птицу, та уже улетела. Вода. Наконец-то. Тор хотел прыгнуть в неё и больше никогда не выныривать. Энгль сорвал жёлтый фрукт с одного из маленьких, едва достававших ему до пояса деревьев, по форме больше напоминавших грибы. Он откусил кусочек и прикрыл глаза; сок стекал по его подбородку, оставляя дорожки на запылённом лице. Тор и Мельда же вообще не остановились перед деревьями. Они не сводили глаз с водной глади перед ними. Тор неуверенно шагнул вперёд; озеро манило его к себе, словно он был привязан к озеру верёвкой. Его сердце колотилось, кожу покалывало, пальцы ног напряглись. Не теряя ни секунды, он прыгнул в воду. * * * Когда Тор погрузился в озеро, оно тут же смыло песок с его одежды, волос и ресниц. И даже унесло с одежды остатки яркого порошка, которым его перепачкали растения в Зуре. Вода охладила его порозовевшую кожу, исцеляя от ярости солнца, а из ноздрей вырвались потоки пузырьков. Озеро оказалось намного глубже, чем ожидал Тор. Он плыл и плыл вниз до тех пор, пока ему не показалось, что внутренности сейчас лопнут, но дна так и не достал. Вынырнув, он наслаждался моментом, закрыв глаза. И тело, и ум получили новые силы, словно заново родились в холодной воде. Он открыл глаза. Озеро светилось тысячей разных оттенков. Во все стороны расходились круги цвета лаванды, индиго, розы, изумруда и золота. Вода текла, словно живая, цвета плясали на её поверхности подобно ожившему калейдоскопу. Она завораживала. Гипнотизировала. Тор, не сдержавшись, сделал глоток чудесной жидкости и обнаружил, что на вкус она напоминает сладкие фрукты. А ещё особый чай, который папа готовил летом: с ароматами черники и инжира. Он зачерпнул воду ладонью и стал смотреть, как в ней пляшут цветные конфетти. Тор сделал глоток, потом ещё, его жажду было не утолить. Мысль о том, что ему когда-либо придётся пить что-нибудь другое, вдруг стала невыносимой. С этой водой не могло сравниться ничего. Мельда плыла на спине; вода обвела контуры её тела ярко-фиолетовым цветом. На мгновение девочка показалась совершенно расслабленной. Она сунула голову под воду; её волосы и ленты раскинулись по водной глади, словно нимб[28]. – Ладно, пора идти, – сказала она, наполняя фляги на берегу. Тор не двинулся с места. – Энгль? Тор? Тор не мог отвести взгляда от воды. – Эй? – окликнула Мельда. Потом ещё раз, уже громче. Но он не хотел отвечать. Не мог отвечать. Его губы словно слиплись. Тора охватило тяжёлое, сонное чувство. Словно он – камень, который вот-вот погрузится на дно реки… – Энгль? – закричала Мельда. – Возвращайся обратно! Вода очень вкусная, – сказал Энгль, вскинув руки над головой. – Вкусная, как мечта. – У нас нет времени. Пожалуйста, приведи Тора… – Нет, – спокойно ответил Энгль. – Думаю, я останусь. Скорее всего, навсегда. Вокруг повисла тишина. – Это плен-вода! – закричала Мельда. Кто-то сунул палец за ворот его рубашки. Энгль. Друг потащил его к берегу, туда, где стояла Мельда. Но чем ближе они подплывали, тем отчаяннее боролся Тор, крича и отбиваясь ногами. – Мы в плен-воде, – сказал Энгль, но эти слова Тора нисколько не успокоили. Он хотел остаться в воде, пытался нырнуть глубже. Он не хотел уходить. Что может быть лучше этого? Он всегда хотел жить в воде, подальше от школы и деревенских правил. Можно остаться здесь, в озере, плавать каждый день и никогда не возвращаться домой… Энгль потянул сильнее, и вода вдруг покачнулась в противоположную сторону, таща за собой Тора. Озеро пыталось оставить его себе. А он совсем не возражал. – Он должен уйти по своей воле, – сказала Мельда, помогая Энглю выбраться на берег. Они выкликали имя Тора, он даже слышал их, его взгляд был прикован к воде; цвета кружились на ней всё быстрее, каждую секунду появлялись всё новые – словно специально для него устроили фейерверк. А потом послышалось пение. Десятки голосов, словно идеально настроенные струны арфы, пели без всякого напряжения. Они звучали как шёлк, скользящий по шёлку. – О нет, – проговорил Энгль. Из воды вынырнули тонкие хвосты, которые затем раскрылись словно веера. Существа кружили вокруг Тора, образовав настоящий водоворот. Они собирались съесть Тора на ужин. Где-то в глубине души он понимал это, но всё равно продолжал восторженно улыбаться. – Сделай что-нибудь! – в панике вскрикнула Мельда. Но они мало что могли сделать. Жертвы плен-воды могут выбраться из неё только по собственной воле. Тора нельзя заставить – но можно убедить. И никто не знал его лучше, чем Энгль. – Подумай об Эстрели! – крикнул он. – Ты же хочешь вернуться домой, верно? Тор не двигался. Деревня его нисколько не интересовала. – Вспомни бечёвочные деревья и папин мускатный хлеб! Фруктовый лёд с вишней! Изумрудный крем! Тор не сдвинулся ни на дюйм. – Не работает, – дрожащим голосом сказала Мельда. Они все читали о плен-воде и мелодинах в «Книге Куэнтос». Прекрасные существа высунули из воды головы, их фиолетовые глаза блестели, словно только что огранённые драгоценные камни. Их розовые губы двигались в такт прекраснейшей из песен. Им оставалось лишь обнажить зубы, острые, как у акулы… – Вспомни Розу! – закричал Энгль. Услышав имя сестры, Тор повернул голову. Роза. Он почти увидел в воображении её линию жизни… Морские чудовища продолжали отчаянный танец вокруг него. – Вспомни Розу, – повторил Энгль. Тор моргнул. – Её голос намного красивее, чем у них. Чары наконец спали, и Тор застонал. Озеро стало совершенно неподвижным. Цвета исчезли, а вместе с ними и музыка. А Тор, морща лоб, словно только что проснулся от плохого сна, поплыл к берегу, к протянутым рукам Мельды.